Скопцы в Якутии

У скопцов

Из книги «В Сибирь за мамонтом». Е. В. Пфиценмаиер; Перевод с немецкого Н. Нейман 

Утро следующего дня мы увидели на высоком восточном берегу купола олекминских церквей. Олекминск — важнейший торговый пункт среднего течения Лены. Пароход наш простоял здесь с утра до десяти часов вечера для выгрузки и погрузки различных товаров. Мы тотчас же отправились на телеграф, где получили сообщение, что каких-либо новых сведений о березовском мамонте из Колымска нет. Нет вестей, значит все благополучно! — утешали мы себя. Непосредственно у Олекминска находится скопческое поселение. Скопцы — темные фанатики. Мужчин они подвергают кастрации и даже еще более радикальному калечению. Женщины также подвергаются варварскому обезображиванию, делающему их неспособными к деторождению и кормлению детей. Скопчество является одним из самых тяжелых последствий религиозного фанатизма. Конечно, скопцы базируют свое учение на туманных библейских текстах, которыми и до них, но в другой форме, различные ловкачи и мошенники, а то просто темные люди, оправдывали свой обман и преступления. Первые достоверные сведения о русском скопчестве относятся ко времени Петра Великого. Он принимал самые суровые меры к подавлению этой секты.

Вожди скопцов и вербовщики подвергались смертной казни. При Екатерине II и Александре I пытались более мягкими мерами бороться с все более и более распространявшейся сектой, но затем вновь стали применяться суровые методы борьбы со скопцами. Введена была вновь временно прекращенная ссылка скопцов в Сибирь. У богатых скопцов конфисковывали все имущество. Несмотря на это, одними полицейскими мерами подавить секту не удавалось. Скопческим «мессией» был крестьянин Орловской губернии Кондратий Селиванов. Он погиб в заключении в Суздальском монастыре в 1832 году. Портреты Селиванова красуются в каждом скопческом доме. Его обычно изображают старцем в темно-синей одежде с соболиной опушкой и с белым платком, повязанным вокруг шеи. Аскетические глаза строго глядят с худощавого, безбородого лица. Портрет этот бросился мне в глаза, когда мы, по приглашению скопческого старосты, вошли в молитвенный зал сектантов. Там же висел и портрет скопческой «богоматери», Акулины Ивановны, легендарной монахини времен Петра I, изгнанной из своего монастыря и, по слухам, также принадлежавшей к скопчеству. Далее мы увидали еще изображение апостолов Луки и Иоанна. Сектанты почитают их. Оба эти апостола обычно изображаются совершенно безбородыми или с очень слабой растительностью на лице, что и дало скопцам повод считать их первыми приверженцами своего учения. Скопцам было запрещено покидать поселения, но им разрешали собрания, так как считали их здесь совершенно безопасными. Их дикая пропаганда была бы безуспешна среди поставляющих им хлеб якутов. Эти здоровые, простые люди не имели никакой склонности к изуверству.

Собрания происходили по субботам, в молитвенном доме. Большинство участников являлось в белых одеяниях. Сначала один из присутствующих читал положенные молитвы, затем лучшие ненцы затягивали духовные песнопения. Припев подхватывался всей общиной, причем каждый из присутствующих в такт ударял в ладоши. Внезапно раздается электризующий всех возглас кого-либо из присутствующих. — О. дух, святой дух! Это восклицание служило призывом к пляске, к «божьей работе». Сначала все прыгали и кружились в общем хороводе, держа друг друга за руки, позже начиналось верчение в одиночку. Движения становились все быстрее и быстрее. В этом безумном верчении лица сливаются, а развевающиеся молитвенные сорочки шуршат, подобно парусам. И снова образуется круг. Присутствующие становятся, глядя друг другу в затылок и, подпрыгивая, движутся по этому кругу. Затем «святые», или «белые голуби», как они себя называют, ставши в круг плечом к плечу, начинают прыгать справа налево. Четыре или восемь человек становятся по углам помещения. Оттуда они прыжками поодиночке или попарно подвигаются к середине зало и таким же образом возвращаются обратно на свои места. Танцы эти длятся до полного изнеможения и. в конце концов, доводят скопцов до состояния безумного экстаза. Скопческие дома производят очень опрятное впечатление. На окнах цветы. Самое селение с его чистыми улицами выгодно отличается от виденных нами до сих пор грязных приленскнх сел. Мы осмотрели хорошо оборудованные мастерские, лавки и мельницу. Перед домами разведены цветники и огороды. Скота скопцы не держат, так как их религиозные убеждения запрещают им употреблять в пищу мясо.

Скопческая община на Лене насчитывает в общем сто девяносто три «брата» и восемьдесят две «сестры» различного возраста. Все они — спокойные, тихие, мирно между собою живущие люди. Страсти, ссоры и вражда как будто совершенно отсутствуют среди них. Чувствуя свою отчужденность от прочих людей и хорошо сознавая, что им уже нет возврата в мир нормальных людей они тем более сплочены меж собой. Но и между этими сектантами попадаются люди, с отчаянием несущие свой тяжелый жребий. Мно­гие из них подвергаются обращению в эту секту еще в юношеском возрасте. С одним из таких сектантов пришлось мне познакомиться. На мельнице я застал управляющего ею двадцативосьмилетнего молодого человека, типичного украинца. Во время осмотра поселения он сопровождал нас вместе с несколькими скопцами. Его ясные ответы обратили на себя наше внимание. Он заметил у меня в руках цейссовский фотографический аппарат, которым мне здесь, к сожалению, не пришлось воспользоваться. Меня предупредили, что фотографированием я могу оскорбить «братьев» и «сестер». Управляющий мельницей, видимо, услыхал это шопотом произнесенное предупреждение и предложил мне зайти к нему в дом. Он хотел показать мне им самим оборудованное фотографическое ателье и собрание фотографий. Он сам соорудил камеру-обскуру со всеми необходимыми принадлежностями и обладал несколькими первоклассными аппаратами. У него даже имелся превосходный самодельный увеличительный прибор. А сколько великолепных снимков мне удалось у него увидеть! Все они были распределены по отдельным альбомам: ландшафты, изображения скопческих поселений, религиозные праздники, шествия и погребения. Во время последних «сестры» и «братья» несут к могиле открытый гроб.

Скопцы с.Спасское Олекминского округа. 1897 год.

На книжной полке стояло множество книг. Мы быстро позабыли о нашем недавнем волнении. Правда, меня на минуту смутила появившаяся к чайному столу «сестра», но я быстро узнал в ней ту, чей портрет был показан мне наверху, в фотографическом ателье. Она налила нам чаю и нарезала прекрасного белого хлеба. На спокойном ясном лице ее не было видно следов страданий, но на всем ее существе лежал какой-то покров безразличия и тоски. Вечером I нюня пароход доставил нас в Якутск. Проезжая через Олекминск семь лет спустя, во время своей второй сибирской экспедиции, автор навестил своего старого знакомца Мой бедный фотограф, — пишет он, — сильно изменился к худшему. Правда, благополучие его возросло, так как он стал совладельцем недавно отстроенной скопцами паровой мельницы, но как ужасно он выглядел: обрюзглый, ожиревший, он напоминал настоящего евнуха. Я спросил его о тихой девушке, ведшей когда-то его хозяйство. Лицо скопца омрачилось, и он лишь коротко мне ответил: «Ушла»

Желающим познакомиться с книгой «В Сибирь за мамонтом» Е. В. Пфиценмайера подробнее

Читать дальше 

Тут же находились и фотографии всех стадии „божьих танцев", вплоть до конвульсий их участников. Неужели вам разрешают делать эти сним­ки?— спросил я в изумлении. — Да! — отвечал он.— благодаря им, мы вербуем новых членов. Заметив мой все возрастающий интерес, он становился общительнее и шаг за шагом все больше углублялся в быт и нравы этих сектантов, видящих „богоугодное дело" в искажении человеческого тела. Его слова постепенно убедили меня в том, что этот человек презирал и ненавидел своих собратьев и воодушевлявшие их идеи. Но ведь вы сами скопец? — спросил я его, в конце концов. Он долго молча смотрел на меня и, наконец, ответил: Да, но не по своей воле... Эти преступники искалечили меня одиннадцатилетним мальчиком! Последние слова его похожи были скорее на стон. Он дрожал от охватившего его внезапного возбуждения. Он схватил новый, еще невиданный мною альбом... Видите эти фотографии? Вот что делают скопцы из своих юношей и девушек! Что за ужасная картинная галерея развернулась теперь передо мной! Это были мужские и женские тела, снятые на различных ступенях увечья. — Вот она, моя пропаганда в пользу скопцов,— засмеялся он. Этот смех, прозвучавший высоким фальцетом, заставил меня содрогнуться. Только теперь я понял, что переживал этот несчастный человек. Эта история глубоко меня потрясла. Мое от­ношение, по видимому, тронуло его, так как он становился все сердечнее и подарил мне множество своих фотографий. Однако мне пришлось обещать ему сохранять их в тайне. Под конец он предложил мне чаю, так как ему хотелось еще услышать от меня о нашей экспедиции. В комнате, в которой уже шумел самовар, было чисто, но печально. Окна были украшены цветами.

Жизнь в Якутии

Первая партия сектантов в количестве 595 человек прибыла в область в 1861 году и поселилась близ Олекминска (селения Спасское и Троицкое) и Якутска (село Марха). И до ссылки скопцы предавались воистину ударному капиталистическому труду, ну а здесь они развернулись по-настоящему: например, мархинские скопцы в первые 12 лет расчистили 896 десятин земли. Урожайность их полей в полтора-два раза превышала урожайность в селениях Ленского тракта, а зарплата батрака была свыше 100 рублей в год. Скопцы выращивали в основном яровую рожь и пшеницу, применяя при этом сельскохозяйственные машины и передовые методы земледелия (удобрение полей, задержание влаги, улучшение семян путем отбора, выделение семенных участков), но не брезговали и выращиванием арбузов, тыквы, разведением гусей, кур и уток. Ф. Кон в своих «Намских письмах» в 1890-х годах писал о Мархинском селении следующее: «Видные красивые дома, мельницы паровые, конные, ветряные. Это селение по красоте и зажиточности построек превосходит даже многие сибирские деревни». 

Благодаря такому упорному труду скопцы накапливали весьма приличные сбережения (учтем и то, что сектанты не тратились на развлечения). Деньги, которые были для скопцов важнейшим средством для защиты от враждебного окружения, не распылялись, а наоборот, концентрировались: когда одно гнездо вымирало, имущество переходило скопцам следующей волны. Подпольные счета и капиталы направлялись на вознаграждение людям, согласившимся на оскопление, а также на подкуп нужных чиновников. Однако в Якутии скопцам не удалось привлечь в свою секту ни одного местного жителя. Объяснялось это не только стойкостью наших людей к их посулам, но и тем, что ушлые якутские чиновники заключили со скопческими старостами соглашение: «Вы не проводите «радений» — мы не отправляем вас в тундру». Попутно со скопцов была содрана внушительная взятка. Но зато скопцов поселили в наиболее благоприятных местах — возле Якутска, в Олекминском округе, близ Нюрбы и Вилюйска. Попытки проведения подпольных «радений» пресекались полицией безжалостно и жестко. Посему скопцы были вынуждены направить свою энергию исключительно на хозяйственные цели. 

Бесславный конец

Скопцы и в ссылке пытались возродить религиозное влияние секты. Полиция неоднократно пресекала попытки переправить в Якутию крупные суммы денег (иной раз до 600 тысяч рублей. Для сравнения: зарплата рабочего достигала тогда 10-15 рублей в месяц). В 1881 году был арестован скопец Козьма Лысин, объявивший, что он является земным воплощением бога Саваофа. После этого происшествия религиозная активность скопцов окончательно затихла. Они стали превращаться в обычных крестьян, ведущих серую и скучную жизнь. Правда, в скопческих селах стали появляться дети («урезанные» скопчихи тем не менее сохраняли способность к деторождению). Но оскоплять их уже не смели. Последние оставшиеся в Якутии скопцы скончались в конце 30-х годов. От них остались только добротные дома в Мархе, Магане и Олекминске. Так довольно серо и уныло закончилась скопческая эпопея, когда-то начинавшаяся с красивой, но безумной сказки о том, что человек должен быть подобен ангелу.

Предшественниками скопцов была секта хлыстов, считавшая, что Бога нельзя беспокоить по мелочам, замаливая маленькие грехи. Хлысты учили, что чем больше грех, тем больше и искреннее раскаяние (а значит, и приближение к царству небесному). Многие сектанты, прикрываясь своим учением, предавались всевозможным порокам от пьянства до «свального греха» (группового секса). Скопцы стали оппозицией хлыстам. Основатель скопчества Кондратий Селиванов отошел от хлыстов и начал проповедовать прямо противоположные идеи: отречение от секса, курения, вина, танцев, игр (даже от шашек с шахматами). А чтобы эти идеи осуществлялись не только на словах, но и на деле, происходил обряд кровавого «крещения» — мужчинам удалялись половые органы, женщинам – соски (особо рьяные удаляли груди и большие и малые половые губы). В секту принимали целыми семьями — одновременно оскопляли и мужчин, и женщин, и детей. Эти семьи после посвящения не распадались, а образовывали хозяйственные ячейки, которые сами скопцы называли гнездами. Так осуществлялся постулат Селиванова о том, что человек должен быть подобен ангелу и потому должен стать бесполым существом. Появившаяся примерно в середине 18 века секта скопцов к началу века 19-го стала постепенно увеличиваться. К 1826 году насчитывалось уже около 10-15 тысяч скопцов, скопчих и скопчат.

С ними надо бороться!

       Император Николай I одним из первых начал бороться с этой сектой и повелел производить массовые аресты и высылки скопцов в Сибирь. Годных по здоровью сектантов зачислили в солдаты и отправили воевать на Кавказ. Секта была запрещена и предана проклятию. Но учение существовало еще очень долго. Живучесть секты объяснялась тем, что ее лидеры успешно заменяли скопцам житейские радости так называемыми «радениями». Начинались они с дружеского чаепития, переходящего в хоровое пение и кружение в хороводе в белых рубахах и при свечах. Темп задавался речитативным пением. Постепенно скопцы входили в транс, кружились отдельно, издавали бессвязные вопли, у иных начинались плач или истерика… Все это привлекало своей необычностью не только скопцов, но и просто любопытствующих. «Радения» были своеобразным наркотиком. Сосланные в Западную Сибирь скопцы ухитрялись вербовать своих последователей. Из-за этого правительство решило загнать их подальше — в Якутию и Забайкалье. Предполагалось, что скопцы не смогут заманить в свои сети бурятов, якутов и казаков, имеющих менталитет и психологию от русских сибиряков.