Письмо къ Издателю.

Мода мѣняется, Государь мой, очень часто, и на все! — Давно ли наши Журналы были наполнены одними иностранными анекдотами? Нынѣ Господа Журналисты обратили глаза и на Россію: не рѣдко находимъ въ листахъ ихъ извѣстія о великодушныхъ поступкахъ нашихъ соотечественниковъ. Хорошее дѣло! — Надобно думать, что эта мода продолжится долѣе обыкновенной; а я съ своей стороны желаю, чтобы она никогда не перемѣнялась! Въ Россіи, можно надѣяться, увидимъ много послѣдователей такой модѣ!

Пользуясь общимъ разположеніемъ умовъ, спѣшу сообщить вамъ любопытный анекдотъ, который разсказывали мнѣ въ Якутскѣ. Удивительно, что никому прежде меня не пришло въ голову описать сего произшествія, весьма многимъ извѣстнаго, и совершенно достойнаго вниманія Публики!

Лена, рѣка, орошающая городъ Якутскъ, при вскрытіи своемъ обыкновенно разливается на великое пространство, причиняетъ въ окружныхъ селахъ большія разоренія, не рѣдко уноситъ домы и скотъ принадлежащіе Якутамъ живущимъ на островахъ, которыми Лена усыпана.

Въ 1807 году разлитіе было необыкновенно велико; домы, людей и скотъ несло вмѣстѣ со льдомъ; вода затопила и нѣкоторую часть города. За нѣсколько часовъ до вскрытія, два, не помню три солдата перешли, еще по крѣпкому льду, на одинъ изъ острововъ Лены стрѣлять перелетныхъ гусей; но ледъ взломало такѣ быстро, что бѣдные стрѣлки никакъ не успѣли возвратиться въ городъ; скоро и самый островъ былъ занятъ водою, льдины помчались черезъ него съ ужасною силою, и наконецъ обоихъ стрѣлковъ понесло внизъ по теченію. Въ нѣкоторомъ разстояніи отъ острова ледъ сперся, и льдина, которая служила убѣжищемъ для солдатъ, остановилась противъ самаго города; нещастные смотрѣли на него, не смѣя надѣяться помощи. И въ самомъ дѣлѣ не было никакого средства подать ее; дулъ ужасный вѣтеръ; льдины, ударяясь одна объ другую, ломались съ трескомъ, и всякую минуту слабый ковчегъ, на которомъ стрѣлки ожидали смерти, готовъ былъ разсыпаться въ дребезги.

Цѣлыя сутки просидѣли они въ виду города; жители толпились на берегу, смотрѣли на погибающихъ и отчаивались въ ихъ спасеніи. Вдругъ является купецъ, Степанъ Зотѣевичь Протодьяконовъ; подзываетъ своего пріятеля, купца Ушакова, бывшаго прежде у него прикащикомъ, и говоритъ: „Ты всегда назывался моимъ другомъ, всегда увѣрялъ, что не оставишь меня и въ смерти: вотъ случай доказать, что ты говорилъ правду! Согласишься ли вмѣстѣ со мною идти на помощь къ этимъ нещастным?“ — Господинъ Протодьяконовъ возвращается съ берегу домой, приказываетъ, тайно отъ домашнихъ, вытащить на рѣку лодку и нѣсколько досокъ, находитъ жену и дѣтей своихъ за обѣдомъ, беретъ ломоть хлѣба, не прощается съ больнымъ отцемъ, не говоритъ никому ни слова и уходитъ. Семейство Гна. Протодьяконова, проникнувъ его намѣреніе, бѣжитъ на берегъ, видитъ его уже перебирающагося вмѣстѣ съ лодкою со льдины на льдину, зоветъ его назадъ; но онъ, даже не оглянувшись, продолжаетъ свое опасное путешествіе. Товарищъ его безпрестанно скользитъ, падаетъ, срывается съ досокъ, но всякой разъ обязанъ спасеніемъ хладнокровію и присутствію духа Гна. Протодьяконова.

По многимъ усиліямъ и опасностямъ, приближаются они къ солдатамъ, потерявшимъ уже надежду спастися; находятъ ихъ совершенно ослабѣвшихъ, сажаютъ съ собою въ лодку и привозятъ на берегъ. Семейство Гна. Протодьяконова бросается къ нему въ объятія, мать одного изъ солдатъ цѣлуетъ его ноги, народъ съ радостными слезами и крикомъ встрѣчаетъ достойныхъ своихъ согражданъ, проситъ имъ благословенія отъ Бога, и провожаетъ ихъ съ торжественными восклицаніями до самаго дома. — Какой тріумфъ! Какіе побѣдители были встрѣчаемы съ такою искреннею любовію?

Начальство исполнило долгъ свой, представя о семъ благородномъ поступкѣ Государю Императору. Оба героя награждены медалями; я самъ былъ свидѣтелемъ, когда Начальникъ Якутской области, Гнъ. Карташевской (достойный человѣкъ, которому городъ во время описаннаго мною наводненія обязанъ чрезвычайными пособіями), возложилъ одну изъ нихъ на Гна. Протодьяконова — онъ закраснѣлся и сказалъ: „Я сдѣлалъ то, что всякой, на моемъ мѣстѣ, способенъ сдѣлать! Государь Императоръ слишкомъ милостиво награждаетъ маловажный поступокъ — да благословитъ Его Господь Богъ!“

Думаю, Государь мой, что описанiе такого произшествiя не можетъ быть скучнымъ для читателей вашего Вѣстника. Можете сократить его, естьли найдете слишкомъ длиннымъ; но я, изъ уваженія къ великодушному и истинно благородному человѣку, не осмѣлился опустить ни единой подробности.

Г. Д.

P. S. Извините, что не подписываю своего имени: поступокъ Господина Протодьяконова извѣстенъ многимъ и уже награжденъ, слѣдовательно не можетъ быть вымышленнымъ (*).

(*) Издатель искренно благодаритъ почтеннаго незнакомца за присланный ему анекдотъ. Онъ вмѣстѣ съ нимъ осмѣливается надѣяться, что новая или, правильнѣе сказать, старинная прародительская и очень недавно возобновленная мода, предпочитать Руское иностранному, найдетъ (какъ онъ сказалъ въ своемъ письмѣ) послѣдователей въ Россіи; что можетъ быть, со временемъ, рѣшимся называть Россію Отечествомъ, Рускія добродѣтели — добродѣтелями, Рускія дарованія — дарованіями; не будемъ удивляться когда нѣкоторые чудаки начнутъ публично говорить, что наши сограждане имѣютъ собственный умъ, которымъ порядочно дѣйствуютъ при случаѣ; что они сами способны воспитывать дѣтей, учить ихъ правиламъ чести, Закону Божію, и даже — въ состояніи готовить французскіе соусы, или шить французскіе чепцы à l'incroyable. Придетъ время, что въ прибавленіи Московскихъ Вѣдомостей не будутъ печатать: потребны садовникъ, коровница и мадамъ или мамзель для обученія дѣтей! (Смотри№ 15.)

Ж. (Жуковскiй)