Якутскъ безъ воеводъ *)
изъ матеріаловъ сборника
*) Сибир. приказа кн. № 1388, л. 533 и слѣд.
Въ 1704 г. Якутскъ неожиданно очутился безъ воеводы и служилые люди города не замедлили послать въ Сибирскій приказъ слезную «заручную челобитную», умоляя о скорѣйшей высылкѣ воеводы, безъ котораго-де «быть въ Якутскомъ и малое число невозможно».. Чтобы показаться убѣдительнѣе, служилые люди приложили «заручную челобитную» о томъ же и ясачныхъ людей уѣзда.
Любопытно, что собственно отъ города — отъ жилецкихъ людей подобной же челобитной не было... Не можетъ быть, чтобы служилые люди не старались привлечь къ своему челобитью посадскихъ, торговыхъ, промышленныхъ, гулящихъ людей, словомъ «весь городъ». Несомнѣнно, такая попытка была сдѣлана, но кончилась неудачею: жилецкіе люди отказались идти за служилыми людьми, справедливо полагая, что имъ, жилецкимъ, и безъ воеводы достаточно тошно жить, а присутствіе воеводы нисколько не усладитъ ихъ житья... Съ старымъ воеводою они еще кое-какъ мирились, изучивши его повадки, требованія, условія «кормленія» и проч. Но просить себѣ новаго воеводу они рѣшительно отказывались, хорошо зная, во что имъ обойдется уже одинъ пріѣздъ его, съ разными «въѣзжими» и прочими поборами...
Несомнѣнно, что и инородцы Якутскаго уѣзда держались однихъ взглядовъ съ жилецкими людьми и прекрасно чувствовали, что легко могутъ обойтись безъ воеводы... «Заручная» же челобитная якутовъ и другихъ инородцевъ, представленная служилыми людьми, ничего не доказываетъ. Слабо понимавшихъ русскую рѣчь и совершенно не знавшихъ русской письменности инородцевъ не трудно было заставить приложить свои родовыя или личныя «знамена» къ какой угодно бумагѣ...
Любопытны самыя обстоятельства, вслѣдствіе которыхъ Якутскъ очутился какъ бы на республиканскомъ положеніи.
Много лѣтъ (около шести — срокъ необычный) былъ въ Якутскѣ воеводою извѣстный стольникъ Дорофей Афанасьевичъ Траурнихтъ, хорошій администраторъ и знатокъ края. Правительство цѣнило его и не хотѣло выпускать изъ Сибири, но Москва не любила, чтобы воеводы долго засиживались на одномъ мѣстѣ, словно опасаясь особеннаго сближенія начальства съ населеніемъ... И вотъ Траурнихтъ былъ переведенъ воеводою же въ Енисейскъ. Товарищь его по воеводству дьякъ Максимъ Романовъ «отпущенъ» въ Москву, куда и уѣхалъ въ 1703 г. Но Траурнихтъ оставался еще въ Якутскѣ, поджидая новаго воеводу, чтобы «росписаться» съ нимъ, т. е. сдать городъ, ратныхъ людей, разные запасы и все вообще по воеводству.
Между тѣмъ, назначенный преемникомъ его, еще въ 1702 году, стольникъ Василій Поливановъ дорогою умеръ, въ Илимскомъ острогѣ. Траурнихтъ рѣшилъ не дожидаться другого преемника, зная, что это назначеніе затянется въ долгій ящикъ. «Убрався» съ своими дѣлами, онъ въ началѣ 1704 г. собирался выѣхать на новое свое мѣсто — въ Енисейскій острогъ.
Тогда служилые, ясачные и «всякихъ чиновъ люди» (такъ неопредѣленно, безъ поименованія посадскихъ, торговыхъ и другихъ «чиновъ» людей, выражаются служилые люди въ своей челобитной, т.е. опять подтверждаютъ, что именно жилецкіе люди и на этотъ разъ не участвовали въ челобитьѣ...) стали бить челомъ Траурнихту, чтобы онъ остался въ Якутскѣ.
Траурнихтъ, видя «многонародное прошеніе» и, соглашаясь съ служилыми людьми, что «безъ московскаго воеводы» Якутску никакъ быть «невозможно», такъ какъ изъ мѣстныхъ служилыхъ людей «некому владѣть» (sic) городомъ и уѣздомъ, рѣшилъ удовлетворить «многонародное прошеніе» —остаться въ Якутскѣ «до государева указу».
Такое рѣшеніе воеводы страшно не понравилось въ Москвѣ… Очевидно, тутъ усмотрѣли самоволіе какъ со стороны Траурнихта, не поѣхавшаго на назначенное ему новое воеводство, такъ и со стороны Якутскихъ служилыхъ людей, самостоятельно какъ бы избравшихъ себѣ воеводу... Якутскій уѣздъ былъ такою отдаленною и всегда неспокойною провинціей, что подозрительной Москвѣ могли мерещиться Богъ знаетъ какія ужасныя перспективы въ довольно естественномъ поступкѣ Траурнихта и служилыхъ людей... Послѣднихъ, однако, Москва побоялась тронуть: край далекій и долго-ли до грѣха, что служилые люди «учинятся сильны» — не пойдутъ подъ «государево наказанье», а не то и еще худшее что задумаютъ... Москва даже постаралась оказать якутскимъ служилымъ людямъ особенное довѣріе, какъ увидимъ ниже. Но за то отъ Траурнихта Москва рѣшительно отвернулась и наказала его очень жестоко.
Изъ Москвы немедленно полетѣлъ и въ маѣ 1704 года прибылъ въ Якутскъ посланный изъ Сибирскаго приказа стольникъ и полковникъ Ѳедосей Юрьевичъ Козинъ. Онъ объявилъ Траурнихту «государевъ имянной указъ» — немедленно ѣхать не въ Енисейскъ, на воеводство, а въ Москву, со всей семьей — съ женою и дѣтьми. До отъѣзда же Козинъ держалъ почтеннаго воеводу «за карауломъ», очевидно, чтобы пресѣчь злокозненныя сношенія Траурнихта съ мѣстнымъ населеніемъ...
Мало того, Козинъ «описалъ и опечаталъ и обобралъ всѣ пожитки» Траурнихта, словомъ отнесся къ нему какъ къ явному и видному преступнику...
Отправивши Траурнихта въ Москву, Козинъ и самъ собирался слѣдомъ за нимъ выѣхать изъ Якутска, чтобы догнать опальнаго воеводу въ дорогѣ и сопровождать его до Москвы.
«А городъ Якутской приказалъ (Козинъ) по наказу, вѣдать на время, до твоего великого государя указу», Якутскимъ боярскимъ дѣтямъ Андрею Амосову, Артемью Крупецкому, Максиму Мухоплеву, Афанасью Петрову и казачьим сотникамъ Тимофею Ѳонемину и Никифору Силину.
Такимъ образомъ, «по наказу» Сибирскаго приказа Козинъ учинилъ въ Якутскѣ своего рода республиканское правленіе, во главѣ коего стали 6 нотаблей города, но избранныхъ не самимъ населеніемъ. Врядъ-ли ихъ избралъ самъ Козинъ, человѣкъ новый въ городѣ, не успѣвшій еще достаточно познакомиться съ служилыми людьми Якутска. Скорѣе всего эти 6 лицъ были указаны Козину еще въ Сибирскомъ приказѣ, который могъ получить надлежащія свѣдѣнія отъ вернувшагося только что въ Москву Якутскаго воеводскаго товарища дьяка Максима Романова, большого знатока края, долго тамъ прослужившаго.
Однако, такая честь, оказанная Москвою только 6 излюбленнымъ ею лицамъ, не понравилась другимъ «начальнымъ людямъ» города, не попавшимъ въ составъ временнаго управленія. Эти недовольные стали мутить среди товарищей, возмущавшихся, что Москва лишила ихъ права самостоятельно избрать своихъ представителей.
Въ результатѣ этого броженія появилось челобитье служилыхъ людей предъ Козинымъ, чтобы онъ отправилъ Траурнихта въ Москву «за карауломъ, съ провожатыми», а самъ бы оставался въ Якутскѣ воеводою, до государева указа.
Но Козинъ, хорошо памятуя примѣръ Траурнихта и зная взгляды Сибирскаго приказа, рѣшительно отклонилъ челобитье служилыхъ людей и даже не принялъ ихъ «заручныхъ челобитныхъ». Онъ успокоивалъ челобитчиковъ тѣмъ, что ѣдетъ теперь «провожать» Траурнихта въ Москву, а затѣмъ вернется въ Якутскъ на воеводство.
Служилые люди, повидимому, ему не повѣрили, и опасаясь, что онъ не скоро вернется, отправили въ Москву вышепомянутую «заручную челобитную» (вмѣстѣ съ челобитною ясачныхъ людей) о скорѣйшей присылкѣ имъ воеводы, безъ котораго-де «быть въ Якутскомъ и малое число невозможно».
Дальнѣйшій ходъ этого дѣла мнѣ неизвѣстенъ.
Сообщилъ Н.Н. Оглоблинъ.