В истории Якутии было немало людей, оставивших след в культуре, науке, общественной жизни, как самого Якутска, так и края. Многие имена начинают незаслуженно забываться.

Этот раздел о них.

Константинъ Николаевичъ Свѣтлицкій,

Генеральнаго Штаба Генералъ-Маіоръ,

Владиміръ Захарьевичъ Коленко,

Дѣйствительный Статскій Совѣтникъ,

КАМЕРГЕРЪ ДВОРА ЕГО ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА,

Изъ потомственныхъ дворянъ Бессарабской губерніи. Родился въ 1852 г. По окончаніи курса въ Императорскомъ Александровскомъ лицеѣ, поступилъ на службу въ 1872 г. сверхштатнымъ чиновникомъ въ канцелярію комитета министровъ, а черезъ три года назначенъ старшимъ помощникомъ экспедитора этой канцеляріи. Въ 1878 г. пожалованъ въ званіе камеръ-юнкера Двора Его Императорскаго Величества, причисленъ къ м—ву внутреннихъ дѣлъ, съ оставленіемъ въ занимаемой имъ должности, и откомандированъ въ распоряженіе спб. губернатора, для ознакомленія съ дѣлами губернскаго правленія; въ 1881 г. назначенъ плоцкимъ вице-губернаторомъ; въ 1883 г. — предсѣдателемъ коммиссіи, образованной по соглашенію ген.-губернатора съ министромъ финансовъ изъ представителей отъ вѣдомствъ внутреннихъ дѣлъ, финансовъ и юстиціи, съ участіемъ техниковъ, для выясненія вопроса о злоупотребленіяхъ при постройкѣ зданія окружнаго суда и казенной палаты въ г. Плоцкѣ. Въ 1886 г. назначенъ исправляющимъ должность иркутскаго губернатора, а въ 1889 году — якутскимъ губернаторомъ, съ производствомъ въ чинъ дѣйствительнаго статскаго совѣтника; въ 1892 г. пожалованъ въ званіе камергера Двора Его Императорскаго Величества и въ томъ же году перемѣщенъ вологодскимъ губернаторомъ. На должность воронежскаго губернатора назначенъ въ 1894 году. Почетный гражданинъ г. Якутска. Имѣетъ орденъ св. Станислава 1 ст.

(OCR: Аристарх Северин)

 Ссыльный народоволец из Петербург, рабочих, член т.н. «Группы 4-го листка»: в г. Якутске организовал «Кинематограф Приютова» (1913), размещался по ул. Большой в собств. доме (ныне террит. гор. телефонной станции, близ к/т «Цен-тральный»). В.П. Приютов как предприниматель, пользующийся наёмным трудом, на некоторое время оказался вне ссыльного коллектива; в 1917—20 гг. в здании «Кинематографа Приютова» проходили собрания и митинги горожан; в 1917 г. в этом доме прошёл 1-й учредит, съезд учителей Якутии; 1918—19 — там же находился конспиративный склад оружия Якутской организации РСДРП и в ночь на 14-15 декабря 1919 г. осуществлен вооруженный социалистический переворот под рук. Харитона Гладунова — командующего Военревштабом 

Сто лет назад в нашем городе жил человек, много работал, боролся с обстоятельствами, занимал заметные должности, но теперь от него остались лишь документы в Национальном архиве и фотографии в семейных фото альбомах горожан, в фондах архивов и Якутского музея. Человек этот увлекался новомодным и не так давно ставшим доступным любителям искусством фотографией. И сегодня мы помним его не как ссыльного народовольца или основателя первого в городе кинематографа, а как фотографа благодаря черно-белым снимкам. У исследователя документов, имеющих отношение к Василию Петровичу Приютову, неизбежно складывается впечатление, что он был личностью очень разносторонней и с немалой долей авантюризма в характере. Впрочем, то же самое можно сказать о большинстве политссыльных, вынужденных какую то часть жизни прожить в наших, крайне отдаленных от их родины местах. Что касается происхождения Василия Петровича, он был из аккерманских мещан Бессарабской губернии, родился в 1865 г., получил домашнее образование. Впоследствии, в анкетном листе на работников ведомства юстиции Якутской губернии от 1921 г., так обозначил свою специальность — «портной». Жил в Петербурге и, как многие молодые люди того времени, состоял в народовольческой группе, за что в 1896 г. получил два года одиночной камеры и 8 лет ссылки. Сослали его в Среднеколымск, и Приютов в феврале 1899 г., находясь на пересылке в Якутске, составляет письмо якутскому губернатору, в котором просит разрешения остаться в городе, так как “плохо себя чувствует и нуждается в медицинской помощи, которая в Среднеколымске отсутствует”. Неизвестно, чем именно было продиктовано нежелание ехать дальше на Север: плохим здоровьем или вынашиваемым планом побега. Так или иначе, в медицинском освидетельствовании Приютова диагностированы неврастения, хронический суставной ревматизм и воспаление спинного мозга. Городовой врач В. Введенский рекомендовал положить политссыльного в Якутскую больницу и «лечить внутренними лекарствами, электричеством и ваннами». Василий Петрович остался в Якутске, и летом того же 1899 г. со своим знакомым, Самуилом Гожанским, предпринял попытку побега. Они взяли на станции Бестяхской билеты третьего класса до Усть-Кута на пароход «Якутъ», но в пути их арестовали и водворили обратно на место ссылки. За попытку побега он был осужден на срок более года тюрьмы, куда снова возвращался на пол года после устройства митингов в Якутске в1906 г. Позже это дело было названо «вторжением в Думу». Неугомонный Приютов с 1910 по 1913 г. находился под гласным административным надзором. Женился он на женщине с двумя детьми, впоследствии имел от нее еще семерых.

В 1913 г. устроил первый постоянный кинематограф в г. Якутске и работал в нем совсем своим большим семейством. Но после перемены власти, в 1920 г., кинематограф был национализирован, а Приютова назначили инструктором по организации кинематографического дела. Бывший владелец собственного дома номер 23 по Большой улице и кинематографа теперь остался лишь с необходимой квартирной обстановкой, конем с упряжью и телегой, да коровой. Но он, как человек не унывающий, и дальше шел по жизни с поднятой головой — в октябре1920 г. стал на три года председателем Совета народных судей. По распоряжению СНКРСФСР № 13 от 13 декабря1932 г. ему дали персональную пенсию республиканского значения, а в конце 30?х гг. он уехал из Якутска. Как видно из выше изложенного, При ютов Василий Петрович был достаточно занятым человеком, и не смотря на это, он все это время держал на дому фото ателье и пользовался большим спросом как фотограф. Сохранились сотни уникальных фотографий, повествующих о тех далеких и интереснейших временах. Всю историю эпохи можно проследить по фото работам Приютова (для примера мы приводим в статье не сколько снимков). По свидетельству родственников, он собирался прислать в Якутск большую коллекцию своих фотографий, но помешала война, и в дальнейшем большая их часть пропала. Умер Василий Петрович в голодном блокадном Ленинграде. В фондах Якутского музея имеется более ста его фотографий, они поступали на хранение в разрозненном виде в течение длительного периода. У большинства фотографий, поступивших до 50?х гг. прошлого века, нет да же актов приемки, не говоря уже о полных аннотациях. Жаль, что с каждым годом меньше возможностей распознать тех неизвестных людей, что изображены на некоторых фотографиях. В советское время дореволюционные фотографии В.П.Приютова интересовали лишь немногих краеведов. И только в 90?е годы, в связи с возросшим интересом к истории досоветской эпохи, исследователи наконец обратили пристальное внимание на фотографии начала века. Именно в это время были выявлены и собраны в одну коллекцию фотографии, сделанные в фотоателье Приютова. Эта работа продолжается, ведь в фото фонд музея продолжают поступать снимки из семейных собраний. Мы на деемся, что со временем в музее будет храниться более полная коллекция отпечатков безвозвратно ушедшего времени, сохраненного для нас этим удивительным человеком. 

Дмитрий Трофимович Шепилов

Боевой генерал, журналист, экономист, юрист, ученый... У него было много ипостасей. Он был героем советских анекдотов, любимчиком Иосифа Сталина, мог, как легендарный Жуков, выдерживать на себе суровый диктаторский взгляд вождя. Был личным врагом Хрущева, тот называл его «кляузником» и «клеветником». Наш рассказ о человеке, который никого и ничего не боялся, — четвертом министре иностранных дел СССР, видном политическом деятеле советских времен, секретаре ЦК КПСС Дмитрии Шепилове. Его жизнь состояла из взлетов и падений, было в ней и лишение всех постов и званий после хрущевской опалы. Сейчас уже мало кто знает, что свою трудовую биографию он начинал в Якутии, здесь же вступил в ряды ВКП (б). В местном архиве до сих пор хранится его приемное дело. Уже будучи человеком, облеченным властью, всегда встречал якутян так: «О-о, земляк! Кэпсээ, до5ор». О работе Шепилова в Якутии известны, к сожалению, лишь общие сведения. Дмитрий Трофимович в своих мемуарах особо не рассказывал об этом периоде своей жизни. 21-летнего выпускника московского юридического факультета отправили на работу в «тюрьму без решеток», далекую Якутию.

Сам он называл наш регион «белоснежной усыпальницей». Так что в ЯАССР он поехал с большим удовольствием. Распределили его к нам в 1926 году на должность помощника прокурора Главсуда. Так как дороги и в те времена оставляли желать лучшего, путь до Якутска занял порядка месяца. Жилье ему нашли в самом центре, в одном из домов за Гостиным двором, где располагалась типография, в районе улицы Октябрьской (ныне проспект Ленина). Здесь Дмитрий развил бурную деятельность. За два года успел не только поднять работу Главсуда, которая до этого велась из рук вон плохо, но и руководил кружком политграмоты, преподавал на учительских курсах, участвовал во всевозможных митингах и собраниях, читал доклады... Надо заметить, что в те годы Якутск был небольшим городом и имел порядка 10,5 тысячи постоянного населения. Дмитрий нашел новых друзей, занимался научными исследованиями и изучал языки. 

Частенько его видели в районе Залога, где в одном из домов жил сосланный обер-прокурор Священного Синода Александр Самарин. У него молодой правовед учился английскому языку. В Якутске он стал партийцем, вступив в ряды ВКП (б) 3 ноября 1926 года. Здесь успел написать несколько этнографических работ; «О самоубийстве якутов», о шаманизме и эмюряхстве, о бандитизме в Вилюйском округе. В декабре 1926 года Совнарком ЯАССР запретил реализацию водки. Впоследствии Максим Аммосов попросил Шепилова изучить, как сказалась сия жесткая мера на населении. Исследователь Василий Алексеев обнаружил в Национальном архиве письмо Шепилова. Юрист в документе утверждал, что после введения вето стало только хуже и запрет не только не решил проблему, а еще и усугубил ее. Выросло количество преступлений, началась контрабанда водки и ее продажа по несусветным ценам (5 рублей). Подорожал и хлеб... В апреле 1928 года Дмитрия вместе с двумя местными партийными деятелями откомандировали в Москву, в Институт красной профессуры, и летом Шепилов уехал из Якутии навсегда. В 30 лет карьера Шепилова резко пошла вверх.

Его пригласили на работу в Центральный Комитет партии. На одном из совещаний ученый имел наглость возразить Сталину. По свидетельствам очевидцев, вождь удивленно посмотрел на оппонента и попросил его сменить точку зрения. Шепилов ответил, что останется при своем мнении. После этого ученый семь месяцев просидел без работы. В первые дни Великой Отечественной войны, как и миллионы советских граждан, ушел добровольцем на фронт. И это, несмотря на то, что уже имел звание профессора, а соответственно, и бронь. Прошел путь от рядового до генерал-майора. Сталин любил поддерживать молодых военачальников, и карьера Дмитрия Трофимовича вновь пошла вверх. В1952 году его назначают главным редактором газеты «Правда». Отношения Шепилова с генсеком Хрущевым, мягко говоря, не клеились. Хотя поначалу все шло отлично, они были соратниками. Уже после смерти Сталина Шепилов даже помогал Никите Сергеевичу готовить доклад к XX съезду «О культе личности и его последствиях». 

В 1956 году Хрущев добился смещения Молотова с поста министра иностранных дел СССР, поставив на его место Шелилова. А затем в стране произошли известные события, после" которых фамилия Дмитрия Трофимовича стала нарицательной. Летом 1957 года Маленков, Молотов и Каганович попытались сместить Хрущева с поста генсека. Шепилов тоже раскритиковал «любителя кукурузы», обвинив его в собственном культе личности. Несмотря на то, что в группу не входил, на очередном пленуме ЦК родилась формулировка «антипартийная группа Молотова, Маленкова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова». Когда советские граждане делили на «троих» бутылку водки, то четвертого участника попойки в шутку называли «Шепиловым». Сам же он считал это дело сфабрикованным, о чем написал в книге воспоминаний «Не примкнувший». Началась опала, черная полоса в жизни, затянувшаяся на десятки лет. Партийная карьера резко пошла вниз. Его сняли со всех государственных постов, лишили должностей. С 1957 года он работал в Киргизии заместителем директора института экономики. В 1959 году ученые мужи из Академии наук СССР лишили его звания члена-корреспондента, а в 1962 году последовала самая страшная кара - исключение из партии (восстановлен в 1976 году). С 1960 года Дмитрий Трофимович занимал пост старшего археографа в Главном архивном управлении при Совмине СССР. В 1982 году вышел на пенсию. В 1998 году известный историк и этнограф Семен Николаев-Сомоготто рассказал о своем знакомстве с экс-министром в газете «Коммунист». «Встреча наша состоялась 4 июня 1973 года, когда я, будучи научным сотрудником партархива, был в командировке в Москву. Там я узнал, что Шепилов работает в редакционном отделе ЦГАОР (Центральный архив Октябрьской революции -ныне архив российской истории)... Когда я зашел в его маленький кабинетик, навстречу мне встал человек огромного роста и преклонных лет и воскликнул: «О-о, земляк! Да? Ведь я в 1926 — 1929 годах работал в Якутске. Ну, кэпсээ, добор», — и мы беседовали более часа. Он вспоминал работу в Якутске, затронул свою поездку в Вилюйск, тамошний лепрозорий (лечебница прокаженных)... Демонстрировал мне «знание» якутского языка, выговорив не более 10 слов. Это через почти полвека меня удивило... Справлялся у меня о некоторых работниках того времени... Узнав, что Пономарев жив, просил передать привет и приглашение: «Если приедет в Москву, пусть зайдет ко мне». После этого мы ряд лет с ним переписывались и обменивались открытками. Но это потом, как-то прекратилось...» 

Дмитрий Шепилов умер 18 августа 1995 года, его похоронили на Новодевичьем кладбище. 

Татьяна Кротова, Петр Конкин