«Восточное обозрение» №37, 9 декабря 1882.
Якутскъ (корресп. „Восточ. Обозр.“). Якуты живутъ разбросанно въ юртахъ, въ разстояніи одной семьи отъ другой отъ 3-хъ до 10-ти верстъ; юрты устраиваются въ столбахъ, обставленныхъ кругомъ тонкими бревнами или жердями, стоя, и замазанными снаружи коровьимъ пометомъ; внутри устраивается камелекъ, въ родѣ камина, рядомъ съ жильемъ якута непремѣнно устраивается для рогатаго скота хлѣвъ (хотонъ). Скотъ съ октября мѣсяца по апрѣль держится въ хотонѣ, и на водопой прогоняется черезъ жилье; отъ этого зловоніе въ юртахъ невыносимое. Хозяйство въ самомъ жалкомъ видѣ; лѣтомъ якуты косятъ сѣно и весьма немногіе вблизи города сѣютъ хлѣбъ небольшими количествами, отъ 2-хъ до 15-ти пудовъ; обработка земли дѣлается у большинства желѣзными лопатами, а у нѣкоторыхъ сохами, отъ того и урожаи всегда бываютъ неудовлетворительны. Объ огородничествѣ нѣтъ и понятія, хотя всѣ якуты, живущіе въ городахъ, охотно ѣдятъ овощи, особенно картофель. Пища якутовъ состоитъ преимущественно изъ квашенаго молока, которое приготовляется слѣдующимъ способомъ: въ зимнее время изъ коровьяго помета замораживается что-то похожее на большую чашу, вмѣстительностію до 10 ведр.; въ эту чашу выливаютъ каждодневно удои коровьяго молока, которое отъ чаши закисаетъ и постепенно на открытомъ воздухѣ выбрызгиваетъ (бродитъ); къ веснѣ уже образуется плотная масса, въ которой бываютъ черви; это-то кислое молоко (таръ) якуты варятъ съ водой, примѣшивая туда сушеную мелко истертую сосновую кору; хлѣбное зерно, преимущественно ячмень, размалывается ручными жерновами; изъ этой муки на водѣ, безъ дрожжей и опары, мѣсится тѣсто, изъ котораго дѣлаютъ лепешки; ихъ поджариваютъ у камина иногда съ масломъ и употребляютъ въ пищу; кромѣ того, въ большомъ употребленіи кирпичный чай, иногда мясо, а лѣтомъ кумысъ. При такомъ скудномъ питаніи, разведеніе картофеля, какъ продукта, нетребующаго сложной обработки, было-бы большимъ благодѣяніемъ и подспорьемъ для якутовъ, но къ сожалѣнію никто объ этомъ не заботится. Вообще на бытъ и хозяйство якутовъ не обращается ни малѣйшаго вниманія. Въ зимнее время якуты рѣшительно бездѣйствуютъ; бѣдняки сидятъ цѣлый день въ юртѣ у камина или ходятъ по сосѣдямъ; болѣе состоятельные эксплуатируютъ бѣдныхъ, раздавая имъ въ долгъ и скупая по дешевымъ цѣнамъ масло, скотъ и тому подобное, но самое гибельное для якутовъ — пріисковые подрядчики, эти кулаки, живя въ городѣ, заключаютъ съ золотопромышленниками контракты на доставку припасовъ для промысловъ, раздаютъ якутамъ впередъ (подъ взаимнымъ ручательствомъ другъ за друга) товары и преимущественно спиртъ и водку по дорогимъ цѣнамъ и плохого качества, и обираютъ отъ нихъ мясо, скотъ, масло, рыбу, сѣно и проч. по дешевымъ цѣнамъ. Продукты эти они отправляютъ громадными партіями лѣтомъ на пароходахъ на золотые промыслы. А якуты все-таки не богатѣютъ, потому что большею частью за продукты получаютъ спиртомъ. Положеніе сосланныхъ за проступки поселенцевъ выше всякаго описанія. Это настоящіе паріи, безпріютные, голодные, холодные, —пришедши въ партіи въ Якутскъ, они причисляются въ какой-нибудь изъ улусовъ или наслеговъ1), и тотчасъ же по прибытіи отсылаются на мѣсто причисленія. Прибывши туда, многіе можетъ быть мечтаютъ начать трудовую и честную жизнь, но въ этомъ жестоко разочаровываются, во - первыхъ, потому что имъ не выдается отъ казны никакого пособія, для первоначальной обстановки и устройства быта, якуты смотрятъ на нихъ съ недовѣріемъ, боязнію и ненавистью, и дѣйствительно, они служатъ для якутовъ тягостію, ибо издавна существуетъ такой порядокъ, что всѣ сосланные въ наслеги поселенцы пропитываются якутами; это дѣлается такъ: поселенецъ по очереди живетъ нѣсколько дней у одного якута, потомъ его провожаютъ въ другую юрту и, такимъ образомъ, онъ путешествуетъ по всему участку; здѣсь ему предлагается скудная якутская пища, состоящая изъ хлебовъ съ кислымъ молокомъ, и рѣдко чаю; проживши нѣкоторое время, поселенецъ дѣлаетъ попытку заняться какой-либо работой, но что онъ будетъ работать у якута, когда при его первобытномъ хозяйствѣ ему и самому нечего дѣлать, весь бытъ и обстановка якута покажутся для него дикимъ. Прибавьте къ этому незнаніе якутскаго языка, полное одиночество, отчужденіе отъ всего живаго, и вы составите вѣрное понятіе, каково жить поселенцу между якутами. Многіе поселенцы ссылаются въ Якутскъ по отбытіи срока въ каторгѣ, и всѣ говорятъ, что въ каторгѣ жить лучше. Волей или неволей они бѣгутъ изъ улусовъ въ городъ; здѣсь также къ нимъ относятся съ предубѣжденіемъ, на работу не принимаютъ, и вотъ несчастный поселенецъ, чтобы не умереть съ голода, дѣлаетъ кражу или другой проступокъ и попадаетъ въ острогъ. Многіе при слѣдствіи заявляли, что это они сдѣлали для того, чтобы попасть въ острогъ или на каторгу. Вотъ въ какомъ печальномъ положеніи находятся поселенцы въ Якутской области! Между тѣмъ, здѣсь громадныя пространства земель, неприведенныя въ извѣстность, лежатъ пустопорожними. Почему-бы не учредить поселенческой колоніи подъ наблюденіемъ лицъ, знающихъ русскій бытъ и хозяйство, тогда поселенцы не были бы въ тягость себѣ и другимъ, а напротивъ, принесли бы пользу краю сельскимъ хозяйствомъ. Двадцать лѣтъ назадъ до поселенія въ Якутской области скопцовъ, жители Якутска говорили, что здѣсь не можетъ ничего родиться; хлѣбъ сплавляли для Якутска изъ Иркутской губерніи, а также и всѣ огородныя овощи, между тѣмъ скопцы принялись за дѣло и доказали, что при правильномъ хозяйствѣ в трудолюбіи все возможно; теперь у насъ родятся хорошо ярица, пшеница, ячмень, овесъ и просо, изъ овощей картофель, капуста простая и цвѣтная, морковь, свекла, огурцы, арбузы, дыни, и проч. все въ изобиліи; между тѣмъ, скопцы, пользуясь небольшимъ надѣломъ, большую часть земель арендуютъ у казаковъ, а якуты, имѣя громаднѣйшія пространства земель, занимаются кое-какъ только скотоводствомъ2). Городская дѣятельность ограничивается здѣсь одной только торговлей; ремесла и мастерства не существуютъ; край изобилуетъ всѣми дарами природы: есть руды, желѣзныя, серебреныя, и громадныя залежи каменнаго угля, но все это еще ждетъ людей предпріимчивыхъ и энергичныхъ.
1) Улусъ — это волость, наслегъ — деревня.
2) Мы не можемъ согласиться съ авторомъ относительно его проекта о земледѣльческихъ колоніяхъ для ссыльныхъ. Обобщать скопцовъ съ петербургскими карманниками не слѣдуетъ; государственная жизнь подвергаетъ иногда ссылкѣ людей за убѣжденія, сектантовъ и политическихъ преступниковъ; но если этотъ родъ ссыльныхъ вноситъ въ страну новые роды промышленности, то изъ этого еще не слѣдуетъ, чтобы того же самаго можно было ожидать и отъ другихъ родовъ преступниковъ. Среди ссыльныхъ есть масса людей неспособныхъ къ труду, нравственно испорченныхъ, которыхъ поселеніе на новыхъ мѣстахъ и самая нужда не принудитъ къ труду, они будутъ искать фикцій и выходовъ. Для такихъ людей ссылка не можетъ быть исправленіемъ. Это и имѣетъ въ виду новый законодательный проектъ, стараясь ограничить наказаніе ссылкою.
(OCR: Аристарх Северин)
(Картинка изъ Якутской жизни).
Сиб.газ.№3 , 17 января 1882.
Трескучій январьскій морозъ. Тишина возмутительная. Изъ всѣхъ тридцати или сорока дымовыхъ трубъ города В—ска густой дымъ валитъ клубомъ и, едва поднявшись на аршинъ въ верхъ, сейчасъ-же подъ давленіемъ атмосферы сворачиваетъ въ сторону, точно по направленію вѣтра. На дворѣ ни единой души, — вѣдь еще только 10 часовъ утра, а въ это время въ нашихъ мѣстахъ еще и солнце не показалось, — впрочемъ на западѣ, на горахъ, видны красно-золотистые отблески — вѣрный признакъ, что скоро изъ-за горъ восточной стороны покажется на одинъ часъ красное солнышко, именно красное, а не яркое, — не яркое до того, что на него можно смотрѣть, какъ на луну, не поморщившись и не моргнувши глазомъ.
Тишина нарушилась скрипомъ отъ ходьбы и окликами: «капсьё, догоръ!» (сказывай, товарищъ) — Тохъ, да гохъ капсьё, барыта ючюгей! (нѣтъ ничего, все хорошо); оклики и скрипы все чаще и чаще; это «князья» собираются въ окружное полицейское управленіе для выбора улуснаго головы. И скрипы снова замолкли, тишина по прежнему гробовая...
Канцелярская комната полицейскаго управленія.
За тремя покосившимися и шатающимися изъ стороны въ сторону столами сидятъ писцы и усердно фабрикуютъ разнаго рода донесенія, отношенія, предписанія.
Въ отворенной въ корридоръ двери стоятъ, переминаясь съ ноги на ногу, около 20 человѣкъ «князей». Около получаса стоятъ они, изрѣдка перешептываясь между собой и съ дежурными казаками.
Дверь изъ «присутственной» комнаты отворилась, — вышелъ исправникъ. «Князья» начали отвѣшивать поклоны (очень частыя киванья головой), а исправникъ, прохаживаясь въ промежуточномъ пространствѣ между скрибами и князьями, началъ монотонно и надтреснутымъ голосомъ держать такую рѣчь:
— «Вотъ вы съѣхались за дѣломъ и, вмѣсто того, чтобы сейчасъ же явиться къ начальству и посовѣтоваться о своихъ дѣлахъ, узнать, что отъ васъ требуетъ начальство (на словѣ — начальство — удареніе), вы шляетесь по хотонамъ, разсказываете другъ другу сказки, да играете въ карты. Многiе изъ васъ совсѣмъ молодые, молокососы, — для этихъ старые князья должны бы служить примѣромъ и заставлять ихъ слѣдовать хорошимъ обычаямъ, а между тѣмъ всѣ вы — и старые и молодые, всѣ ничего не понимаете и не стараетесь посовѣтоваться и выслушать у начальства то, чего хочетъ начальство.. Вамъ, напримѣръ, теперь нужно выбрать улуснаго голову, — а кто изъ васъ приходилъ къ начальству спросить, кого желаетъ начальство избрать головою? Никто!»..
— «Такъ слушайте же: я назначаю вамъ для выборовъ: кандидата по головѣ, Ефимова, Новоселова и Слѣпцова. Изъ этихъ четырехъ кандидатовъ вы и выбирайте себѣ голову».
Исправникъ кончилъ и приказалъ казаку перевести князьямъ свою рѣчь. Казакъ началъ переводить, всячески стараясь, и жестами и тономъ, передать всѣ тонкости внушительной рѣчи исправника, который во все это время ходилъ по прежнему по комнатѣ, побѣдоносно покручивая усы и самодовольно, по начальнически заботливо улыбаясь.
Казакъ кончилъ.
Изъ робкой толпы робко выступаетъ одинъ князь и, кланяясь, началъ было:
— Улаханъ тоёнь! (ваше высокородіе), мы желаемъ имѣть головой Покатилова...
Исправникъ сдѣлалъ нетерпѣливое, сердитое движеніе.
— Начальство сказало вамъ, кого вы должны выбрать — вотъ и выбирайте. Покатилова начальство не желаетъ — это вы знайте! Завтра приходите всѣ въ управу, позовемъ священника, отслужимъ молебенъ и, чтобы непремѣнно состоялся выборъ, иначе я продержу васъ еще мѣсяца два, пока отъ губернатора не придетъ рѣшеніе на вашу просьбу.
Не успѣлъ еще казакъ перевести этой рѣчи, какъ исправникъ ушелъ въ «присутствіе», а «князья» робко вышли изъ «полиціи» и молчаливо расходились по юртамъ и хотонамъ, скрипомъ своимъ на время нарушая гробовую тишину заполярнаго города..
Юрта улусной инородческой управы. Тѣ же князья сидятъ молча на лавкахъ. Письмоводитель прерываетъ молчаніе разспросами объ уловѣ пушнины, рыбы... Отъ улова въ текущемъ году перешли къ «старымъ», хорошимъ, конечно, годамъ, — перешли по ассоціаціи идей и къ воспоминаніямъ о старомъ головѣ Покатиловѣ. Долго, нѣсколько трехлѣтій служилъ Покатиловъ головой и вдругъ... Начали разсказывать, какъ Покатиловъ на отрѣзъ отказалъ о взысканіи съ якута въ пользу русскаго торговца незаконныхъ процентовъ; какъ за этотъ отказъ разобидѣлся не только торговецъ, но и самъ улаханъ-тоёнъ. Пошли разсказы о томъ, какъ Покатиловъ не взялъ тухлой муки, насильно розданной въ управы для раздачи въ долгъ якутамъ и т. под.
Расказы прекратились пришествіемъ исправника и причта.
Отслужили молебенъ.
Улаханъ-тоенъ снова держалъ рѣчь, въ которой, между прочимъ, характеризовалъ выставленныхъ кандидатовъ, и въ особенности Ефимова.
«Князья», низко кланяясь, просятъ единогласно о Покатиловѣ.
Исправникъ взглядомъ, голосомъ, всей своей осанкой даетъ понять, что о Покатиловѣ не можетъ быть и рѣчи... Томительное безмолвіе.. Письмоводитель напоминаетъ о выборахъ и выбраннымъ оказался Ефимовъ...
Вечеръ въ улусной юртѣ. Князья всѣ до единаго пьяны. Сидятъ попарно, обнявшись и разсказываютъ другь-другу о доблестяхъ Покатилова, о Ефимовѣ же говорятъ только, что богатый «бертъ» (очень), богатый «кизи» (человѣкъ)!
Въ тотъ же вечеръ состоялся пьяный балъ и въ домѣ однаго изъ обывателей Ве—ска, но на этомъ пьяномъ балѣ изъ якутовъ присутствовалъ одинъ только нововыбранный улусный голова; говорятъ даже, что онъ хозяйничалъ на этомъ балѣ...
А уложеніе о сибирскихъ инородцахъ совсѣмъ иначе трактуетъ о выборѣ улусныхъ и наслежныхъ старость!
Якутофилъ.
(OCR: Аристарх Северин)
Якутскъ, 20 января 81 г. Мѣстный мужикъ здѣшняго края — якутъ. Русское населеніе, по численности ничтожное, составляетъ правящій классъ, большею частію изъ пріѣзжихъ. Русскіе относятся къ якутамъ съ презрѣніемъ и предубѣжденіемъ, какъ къ варварамъ, плутамъ, сутягамъ, людямъ мстительнымъ и хитрымъ. Надо сознаться, что якуты грѣшны во всемъ этомъ вполнѣ или отчасти, но это грѣхъ не ихній, а русскій. Въ самомъ дѣлѣ, что сдѣлали послѣдніе для якутовъ? Вмѣсто того, чтобъ вывести ихъ изъ варварскаго состоянія, мѣстное русское населеніе, напротивъ, само оякутилось — приняло языкъ, обычаи и усвоило все міросозерцаніе якутовъ, а пришлые русскіе, какъ болѣе интеллигентные, почти исключительно на деньги якутовъ открыли классическую прогимназію, въ которой преподаются дикарю латинскій и греческій языки, при слабомъ знаніи, на ряду съ этимъ, русскаго языка, русской грамоты. И представить себѣ трудно, какого громаднаго труда, какихъ, по истинѣ, адскихъ мученій стоитъ якутенку изучать сразу 4 языка — русскій, латинскій, греческій и еще одинъ — франц. или нѣмецкій. Вѣдь, это горькая насмѣшка надъ населеніемъ! При этомъ не надо забывать, что всѣ языки преподаются людьми, ни слова не знающими по якутски, ученикамъ не знающимъ ни одного слова изъ преподаваемыхъ языковъ. Для якута русскій языкъ неизмѣримо труднѣе, чѣмъ для русскаго латинскій или греческій, потому-что якутскій языкъ совсѣмъ другого корня (приставочный) и строя. А населеніе хочетъ учиться, что доказывается численностью якутовъ-учениковъ въ прогимназіи. Кромѣ прогимназіи, существуетъ въ улусахъ нѣсколько начальныхъ школъ съ полуграмотными учителями. Вліяніе этихъ школъ, конечно, ничтожно, во-первыхъ потому, что всѣ учителя этихъ школъ мало знакомы съ преподаваніемъ, при полномъ отсутствіи какого-нибудь намека на страстное, любовное отношеніе къ дѣлу, а во-вторыхъ, всѣ учебники, книжки для первоначальнаго чтенія, трактуютъ на неизвѣстномъ языкѣ еще менѣе извѣстную природу и жизнь. Какой прокъ можетъ выйти изъ всего этого, кромѣ зла? Послѣднее не замедлило проявиться, въ формѣ хвастовства и самомнѣнія между выучившимися едва-едва читать по складамъ. Дальше обученіе нейдетъ. Вотъ и все, что русское населеніе сдѣлало для умственной жизни якутовъ. Я ужъ и не говорю о ихъ религіозныхъ представленіяхъ — они остались не тронутыми, какими были триста, четыреста лѣтъ тому назадъ. Хотя всѣ якуты и исповѣдуютъ православную вѣру и исполняютъ всѣ обряды церкви, но духовенство не оказало никакого вліянія ни на вѣрованія, ни на жизнь ихъ. Между якутами и духовенствомъ не существуетъ никакой другой связи, кромѣ матеріальной — платы за требы. И если якуты обращаются къ священнику во время болѣзни, чтобы напутствовать больного, такъ они это дѣлаютъ точно также, какъ обращаются къ шаману за леченіемъ — изъ суевѣрія. Да впрочемъ, повидимому, духовенство даже и попытокъ не дѣлаетъ къ тому, чтобы сблизиться съ народомъ, стать его другомъ и учителемъ. Какимъ путемъ, послѣ всего этого якутъ выйдетъ изъ варварскаго состоянія? И что сдѣлаютъ несчастныя единицы, которыя какъ-нибудь, положимъ, и кончатъ курсъ въ прогимназіи? Русскіе съ самаго своего появленія въ краѣ эксплуатировали якутовъ, этихъ дикарей, безжалостнѣйшимъ образомъ. Этимъ «цивилизованный» человѣкъ воспиталъ въ туземцахъ хитрость, пронырливость и желаніе самимъ встать въ положеніе міроѣда. И дѣйствительно, дикарь-туземецъ въ этомъ оказалъ большіе успѣхи — каждый состоятельный якутъ въ здѣшнемъ округѣ непремѣнно міроѣдъ. Я имѣю основаніе думать, что эти стремленія къ кулачеству воспитаны русскими, а не лежатъ въ природѣ якута, потому-что, проживая вдали отъ русскихъ, якуты никогда не бываютъ міроѣдами. Это мнѣ приходилось наблюдать во всѣхъ концахъ Якутской области. Воровство, мошенничество, сутяжничество и развратъ развиты у якутовъ только тамъ, гдѣ они соприкасаются съ русскимъ населеніемъ. Вдали отъ «цивилизованнаго» человѣка они не знаютъ этихъ пороковъ, они честны и нравственны. Впрочемъ, нравственная испорченность якутовъ, воспитавшая въ нихъ пронырливость и плутовство, пригодилась имъ. Они начинаютъ забирать въ руки якутскую торговлю; они строятъ въ городѣ множество домовъ; многіе изъ нихъ нажили большіе капиталы, и недалеко то время, когда они заберутъ всѣ матеріальныя силы края въ свои руки и оттѣснятъ русскихъ. Ловкости и послѣдовательности якутамъ не занимать стать: это своего рода евреи. Въ настоящее время якуты еще боятся русскихъ, но въ душѣ ихъ презираютъ. Слово тонгъ-учча, т. е. буквально мерзлый (чистый) русскій, у якутовъ — синонимъ крайней непрактичности, наивности и глупости.
Якутъ.
(OCR: Аристарх Северин)