«Сибирь» №13, 30 апрѣля 1878
Препровожденіе ссыльныхъ. Ссыльно - поселенцы въ Якутскую область, отъ Иркутска провожаются обыкновенно крестьянами. Такимъ образомъ, сопровожденіе и конвоированіе арестантовъ составляетъ нѣкоторымъ образомъ родъ натуральной повинности. Обыкновенно крестьяне селенія или цѣлой волости отдаютъ эту повинность на подрядъ. Два или три крестьянина за извѣстную плату соглашаются цѣлый годъ за все общество провожать арестантовъ отъ участка до участка. Обязанность этихъ подрядчиковъ въ общихъ чертахъ состоитъ въ слѣдующемъ: они должны доставлять лошадей для багажа арестантовъ и для нѣкоторыхъ больныхъ и провожать ихъ до слѣдующаго участка, а, главнымъ образомъ, все почти время подряда находиться подъ судомъ, а иногда нѣкоторое время посидѣть и въ тюрьмѣ за опущеніе и побѣгъ арестантовъ. Дѣло въ томъ, что партіи ссыльныхъ изъ Иркутска въ Якутскъ идутъ почти еженедѣльно. Провожаетъ ихъ 2 или 3 крестьянина, одинъ ѣдетъ впереди съ бумагами, а другой сзади, съ арестантскимъ багажемъ. Партія иногда состоитъ человѣкъ изъ 80, а иногда и болѣе. Бѣжать изъ этой партіи — возможность полнѣйшая. Побѣги весьма нерѣдки, за каждый побѣгъ арестанта отвѣчаетъ одинъ и тотъ же крестьянинъ, но каждый побѣгъ влечетъ за собою неизбѣжное „дѣло объ опущеніи, или побѣгѣ арестанта такого то“. Недавно однимъ засѣдателемъ собрано было около десятка дѣлъ объ опущеніи арестантовъ, и по всѣмъ этимъ дѣламъ подсудимымъ оказался одинъ и тотъ же крестьянинъ. Въ началѣ года одно общество крестьянъ хотѣло отдать эту повинность новымъ подрядчикамъ; но когда новые подрядчики — крестьяне узнали суть дѣла, т. е. то, что имъ надо быть подъ судомъ, а можетъ быть и сидѣть въ тюрьмѣ, — они отказались. Пришлось обратится къ старымъ, которымъ это дѣло уже хорошо извѣстно.
(OCR: Аристарх Северин)
СИБИРСКАЯ ГАЗЕТА №24 от 9 августа 1881 г.
Якутскій корреспондентъ «Русскихъ Вѣдомостей» такъ рисуетъ жизнь политическихъ ссыльныхъ въ одномъ изъ отдаленнѣйшимъ городковъ Якутской области, — въ Средне-Колымскѣ: «Чуть не 11 тысячъ верстъ, говоритъ онъ, отдѣляютъ этотъ городокъ отъ Москвы. Ссыльные живутъ въ немъ вмѣстѣ съ туземцами, страдающими, по большей части, разнаго рода заразительными болѣзнями, начиная съ сифилиса и кончая паршой. Въ одной маленькой, вонючей и мерзѣйшей конуркѣ помѣщаются человѣкъ 5—6, не считая собакъ, которыхъ, кстати сказать, больше чѣмъ людей, такъ какъ это единственное, по мѣстнымъ условіямъ, годное для упряжи животное. И за такой уголокъ, который и то можно достать только путемъ просьбъ или по протекціи кого-либо, приходится платить не менѣе трехъ рублей. Если же какому-нибудь счастливцу удается достать отдѣльную холодную квартиру, то это обходится ужасно дорого. За обыкновенный срубъ въ одну комнату, безъ крыши, съ бумажными окнами лѣтомъ и льдинами зимой, лишенный всякихъ удобствъ, безъ мебели и дровъ, приходится платить 3 р., а сажень дровъ стоитъ теперь 8 р.; въ мѣсяцъ же уйдетъ ихъ не менѣе какъ на 5 р. Найдя себѣ пріютъ, приходится позаботиться о пріисканіи пищи, т.е. рыбы или мяса. Другихъ продуктовъ тамъ почти и нѣтъ. Поиски эти сопряжены съ величайшими трудностями, даже и при содѣйствіи администраціи, такъ какъ уловъ рыбы много лѣтъ уже самый плохой, а мясо, вслѣдствіе многолѣтнихъ эпидемій на скотъ, рѣдко и бываетъ. Все остальное уже по самой дороговизнѣ своей недоступно. Хлѣбъ теперь, напр. (понизившійся при томъ въ цѣнѣ) 5 р. пуд., мясо пудъ — 4 р., рыба — 3 р., кирпичный чай — 4 р., табакъ черкасскій, т.е. махорка — 1 р. фун., сахаръ — 1 р. фун., мыло — 1 р. фун., листъ бумаги — 5 к., иголка — 5 к. Надо замѣтить еще, что такія цѣны бываютъ только въ то время, когда наѣзжаютъ купцы изъ Якутска; въ прочіе же 8 мѣсяцевъ цѣна на все дѣлается баснословной: кирпичный чай доходитъ до 6 р. за штуку и болѣе, махорка до 2 р., свѣчи до 1 р. 50 к. за фунтъ. А между тѣмъ до октября прошлаго года ссыльные не получали никакого пособія. Съ октября начали получать по 10 р. 30 к. въ мѣсяцъ. При полученіи же какихъ-либо суммъ изъ дому, выдача пособія прекращается. Уплативъ за квартиру 3 р., остается 7 р. 30 к., — что съ ними подѣлаешь? Купить хлѣба въ день на 25 к., нужно потратить 7 р. 50 к., — откуда же достанешь на остальное? Если же рѣшиться жить безъ хлѣба, то все таки не удовлетворишься 7 р. 30 к. Каждый мѣсяцъ нужно: 21/2 п. мяса — 10 руб., чаю полкирпича — 2 руб., на стирку бѣлья — 1 р. 50 к. и при всемъ этомъ 3 пуд. Рыбы — 9 р., не говоря уже о другихъ предметахъ. Очевидно, что ссыльному приходится жить впроголодь. Ему немудрено въ одинъ прекрасный день — или умереть съ голоду, или заболѣть голоднымъ тифомъ. Все это не можетъ не отразиться и на душевномъ состояніи ссыльныхъ. Болѣе слабые, которыхъ пока двое, начинаютъ запивать свое горе виномъ. Переводъ изъ Средне-Колымска въ такіе города, какъ Красноярскъ или Минусинскъ и т.п., кажется благодѣяніемъ; 3—4 года жизни въ Средне-Колымскѣ — равносильно полному одичанію. Но жизнь городскихъ ссыльныхъ все-таки еще можетъ считаться прекрасной въ сравненіи съ жизнью ссыльныхъ въ улусахъ. Объ этихъ несчастныхъ, заброшенныхъ въ удаленные отъ всякаго средоточія людей «наслеги», много говорить нечего. Одно уже это слово — «наслегъ» достаточно объясняетъ ужасъ того положенія, въ которое поставленъ всякій, живущій въ юртѣ вмѣстѣ съ якутомъ, среди лѣсовъ и болотъ, за нѣсколько десятковъ и сотенъ верстъ отъ всякаго другаго жилья. Нужно громадную силу воли и характера, чтобы сохраниться въ цѣлости и не быть искалѣченнымъ нравственно и физически. Въ случаѣ болѣзни, что легко возможно при мѣстныхъ условіяхъ, ссыльный рискуетъ умереть безъ всякой помощи. «Хранители народнаго здравія», въ лицѣ двухъ фельдшерскихъ учениковъ, — одинъ — выслужившійся солдатъ считается здѣсь вмѣсто врача, а другой — мальчишка, хотя и окончившій фельдшерское училище, — ничего не понимаютъ въ медицинѣ. Одному изъ ссыльныхъ, нѣкоему Зеникову, предстоитъ уже такая участь. Онъ заболѣлъ злокачественной angіn'ой, и вотъ уже 8 мѣсяцевъ какъ раны все болѣе и болѣе разъѣдаютъ гортань и скоро, быть можетъ, настанетъ конецъ его страданіямъ. Лекарствъ же, которыми можно было бы оказать кое-какую помощь, достать негдѣ; нечего дѣлать, приходится безропотно глядѣть на смерть ближняго». („Русск. Вѣд.“ № 188).
(OCR: Аристарх Северин)
«Восточное обозрение» №19, 5 августа 1882
Якутскъ (корресп. «Восточн. Обозр.»). Въ виду особаго значенія штрафнаго вопроса и предполагаемаго исправительнаго вліянія ссылки, обратимъ вниманіе на жизнь нашихъ якутскихъ сосланныхъ. Всѣхъ ссыльныхъ административныхъ въ настоящее время въ Якутской области находится около 60 человѣкъ, изъ нихъ 6 находятся въ самомъ Якутскѣ, а остальные разселены по разнымъ улусамъ Якутскаго округа или же влачатъ свое жалкое существованіе въ г.г. Верхоянскѣ и Колымскѣ. Жить въ Якутскѣ еще кое-какъ можно, но въ Верхоянскѣ и Колымскѣ уже не жизнь, а только одно мученіе. Пункты эти крайне малонаселенны и унылы, заработковъ никакихъ; на все дороговизна неслыханная (пудъ ржаной муки недавно продавался въ Колымскѣ по 9 рублей; цѣны взяты изъ «Сиб. Газ.»). При отсутствіи заработковъ, большей части ссыльныхъ въ названныхъ городахъ приходится существовать исключительно на одно пособіе отъ казны, а его, надо сказать, не хватаетъ даже на удовлетвореніе самыхъ первыхъ потребностей невзыскательнаго желудка. Голодъ, хотя и не постоянный, вещь, какъ извѣстно, довольно непріятная; но еще хуже, когда къ нему присоединяется голодъ духовный и нравственный. Этотъ голодъ для человѣка образованнаго во сто кратъ невыносимѣй перваго, а между ссыльными конечно есть и такіе. Не получая по нѣскольку мѣсяцевъ никакихъ извѣстій извнѣ (почта изъ Якутска въ Верхоянскъ и Колымскъ отправляется только три раза въ годъ), живя внѣ событій и жизни, верхоянскіе и колымскіе ссыльные, конечно, мало-по-малу приходятъ въ состояніе полнѣйшаго одурѣнія и въ этомъ состояніи перестаютъ понимать не только окружающую ихъ жизнь, но даже самихъ себя. Объ одномъ изъ этихъ ссыльныхъ разсказываютъ напр., что онъ забылъ свою фамилію и, чтобы припомнить ее, обращался за содѣйствіемъ къ товарищамъ... Жизнь улусныхъ тоже неказиста. Улусные ссыльные живутъ больше поодиночкѣ, среди ни слова не понимающихъ по-русски якутовъ. Жить имъ приходится въ смрадныхъ якутскихъ юртахъ, нерѣдко, въ зимнее время, вмѣстѣ со скотомъ, а питаться якутскими блюдами — хаякомъ (нѣчто въ родѣ пахтанья изъ-подъ сметаны), тарой (кислое молоко) и ячменными лепешками. Многіе изъ улусныхъ ссыльныхъ начали заниматься хлѣбопашествомъ. Идетъ оно у нихъ ничего себѣ — сносно. Во всемъ терпѣніе и трудъ — великія силы. Но — обстоятельство, достойное вниманія, — они не имѣютъ права пріѣзжать въ г. Якутскъ для сбыта излишка производимаго ими хлѣба! ни шагу изъ мѣста жительства; въ противномъ случаѣ ослушника не замедлитъ постигнуть новая административная кара.
Недавно изъ-за стѣсненія свободы на Усть-Маѣ (слобода Якутскаго округа) случилось слѣдующее трагическое происшествіе. Проживавшій тамъ административно-ссыльный, бывшій студенть-медикъ харьковскаго университета, Бовбельскій, найденъ въ своей квартирѣ повѣсившимся. Покойный оставилъ записку, въ которой горько жалуясь на стѣсненіе, заявилъ, что онъ рѣшился отправиться въ такое мѣсто, гдѣ, по его представленіямъ, не можетъ существовать никакихъ обязательныхъ постановленій, а слѣдовательно и стѣсненія свободы разумнаго существа. Смерть Бовбельскаго жестоко поразила его товарищей по ссылкѣ. «Это, говорятъ они, наша общая судьба, если времена не измѣнятся къ лучшему». Другой ссыльный изъ рабочихъ, Павловъ, впалъ въ частное умопомѣшательство и находится теперь на излеченіи при якутской больницѣ. Интересно знать, помутятся-ли когда нибудь воды здѣшней Виөесзды затѣмъ, чтобы возвратить разсудокъ несчастному больному, или страданія его вѣчны?.. Вѣроятно Высочайше учрежденная коммиссія начнетъ пересмотръ дѣлъ объ административно-ссыльныхъ прежде съ Якутской области, ссылка куда для всѣхъ самое тягчайшее наказаніе.
Говорятъ, что Якутская область — страна курьезовъ, и это совершенно справедливо. Разсказываютъ, напр., что недавно полицейскій десятникъ таскалъ по домовладѣльцамъ г. Якутска подписку, чтобы эти послѣдніе отнюдь не осмѣливались держать у себя на квартирѣ такъ называемыхъ на оффиціальномъ языкѣ административныхъ ссыльныхъ... что это? усердіе не по разуму, или спасеніе отечества?!..
(OCR: Аристарх Северин)
Сиб.газ. №22, 29 мая 1883
Якутская область и якуты терпятъ не менѣе другихъ мѣстностей отъ притока ссыльнаго элемента. Но это общее правило имѣетъ свое исключеніе въ лицѣ политическихъ ссыльныхъ. Якуты не могутъ достаточно надивиться, за что присланы къ нимъ люди, которые не пьянствуютъ, не воруютъ, якутовъ не обманываютъ и не обижаютъ и за якутками не охотятся? Насколько же якуты цѣнятъ подобныя качества, видно изъ слѣдующаго. Въ замѣнъ воинской повинности они обязаны выдавать солдатскій паекъ каждому поселенцу. Политическіе ссыльные получаютъ въ замѣнъ пайка кормовыя деньги отъ казны. Когда Линевъ хотѣлъ перепроситься изъ Ходарскаго, а Тютчевъ изъ Жехсогонскаго наслеговъ въ другое мѣсто, то мѣстное населеніе, имѣя въ перспективѣ получить на ихъ мѣсто обыкновенныхъ посельщиковъ, предложило выдавать имъ отъ себя паекъ (сверхъ казенныхъ денегъ), только бы они не уходили.
(OCR: Аристарх Северин)
«Восточное обозрѣнiе» №20, 17 мая 1884
Съ р. Лены (корресп. „Вост. Обозр.“). Въ послѣднее время изъ Якутской области возвращаются на крестьянскій счетъ цѣлыми семьями ссыльные, преимущественно башкиры Оренбургской губерніи, сосланные въ Якутскій край за разныя уголовныя преступленія и теперь слѣдующіе обратно, судя по ихъ словамъ, какъ неправильно сосланные. Знающіе же якутскіе порядки утверждаютъ, что якутская администрація и общество, чтобы хотя сколько нибудь избавиться отъ ссыльныхъ, которые, за неимѣніемъ средствъ къ существованію, занимаются въ Якутскѣ грабежомъ и кражами, хлопочутъ у высшаго начальства о возвращеніи ссыльныхъ на родину, выдавая имъ удостовѣренія, что они въ ссылкѣ исправились и заслуживаютъ помилованія. Вотъ теперь ихъ и возвращаютъ, не на свой счетъ и этапнымъ порядкомъ, а съ выдачею отъ казны кормовыхъ денегъ и открытыхъ предписаній отъ полиціи на право безплатнаго пользованія лошадьми отъ Якутска до Иркутска, что ложится на крестьянъ тяжелымъ бременемъ.
„Вотъ давно ли мы проводили его въ Якутскъ, а теперь опять обратно, гляди къ веснѣ, повеземъ въ Якутскъ“, говорятъ мужики, встрѣтивъ знакомаго ссыльнаго, и они отчасти правы.
(OCR: Аристарх Северин)
ВЛІЯНІЕ ССЫЛКИ ВЪ ЯКУТСКОЙ ОБЛАСТИ.
«Восточное обозрѣнiе» №30, 26 iюля 1884
Какою тяжестью падаетъ ссылка на мѣстное сибирское населеніе, писалось не разъ. Нынѣ мы пользуемся случаемъ обрисовать эту ссылку въ Якутской области. Для этого мы приводимъ извлеченіе изъ заявленія инородческаго депутата, сдѣланнаго послѣднимъ въ Петербургѣ.
Каждый поселенецъ, прибывающій въ инородческое общество, не имѣетъ при себѣ ни одежды, ни рабочихъ инструментовъ и никакихъ средствъ къ пропитанію и, сверхъ того, большее количество бывшихъ каторжниковъ не имѣетъ способностей и желанія къ какому либо труду, почему общество, какъ по чувству человѣколюбія, такъ равно изъ опасенія, чтобы человѣкъ, не имѣющій ничего, неспособный ни на что, не рѣшился на кражи и насилія, — снабжаетъ его необходимой одеждой и кормитъ, назначая его на постой, по очереди, въ дома общественниковъ. Если бы эта натуральная повинность была переведена на деньги, то она составила бы не менѣе 7 и даже 10 р. въ мѣсяцъ на каждаго поселенца и на одно его пропитаніе, потому что ссыльные, привыкшіе къ хлѣбу и не желающіе ѣсть таръ, обыкновенно получаютъ хлѣбъ, масло и мясо. Считая въ мѣсяцъ только 2 пуда хлѣба по 2 р. 50 к. и пудъ мяса въ 2 р. 50 к., составится уже 7 руб. 50 коп. Но, кромѣ того, общество на каждаго поселенца вынуждено бываетъ собрать не менѣе 10—15 руб. на необходимую для него одежду. Нѣкоторые изъ поселенцевъ, особенно престарѣлые, живутъ на такомъ содержаніи общества десятки лѣтъ, не заводясь никакимъ хозяйствомъ и не занимаясь никакимъ ремесломъ. Другіе же, болѣе молодые и сильные, по прибытіи на мѣсто поселенія, изъявляютъ желаніе отправиться на пріисковыя работы, почему общество также собираетъ имъ одежду для предстоящаго пути и нерѣдко на свой счетъ отвозитъ до Якутска, причемъ расходы на каждаго поселенца бываютъ не менѣе 15—25 рублей. Немалая часть такихъ, уходящихъ на пріиска, проживаютъ собранныя съ общества деньги въ Якутскѣ и, пойманные тамъ въ буйствѣ, кражѣ или мошенничествѣ, высылаются полиціею обратно въ свои общества, безъ права дальнѣйшей отлучки, а, стало быть, на постоянное содержаніе якутовъ. Другая часть поселенцевъ, если достигаетъ пріисковъ, то черезъ годъ или два снова возвращается въ свое общество безъ денегъ и одежды и, проживя нѣкоторое время на средства общества, снова беретъ отъ него вспомоществованіе для отправки на пріиски. Есть лица, которыя повторяютъ такой способъ обиранія обществъ по нѣсколько разъ, и общество вынуждено помогать имъ, не находя другаго исхода, ибо необходимо дать одежду человѣку, совершенно лишенному ея, необходимо содержать человѣка, если ему нечего ѣсть. Нѣкоторые ссыльные съ самаго начала своего водворенія стараются заняться сельскимъ хозяйствомъ, и общество снабжаетъ ихъ хлѣбопахатной землею и покосомъ, отбирая его у старожиловъ, даетъ сѣмена, огораживаетъ пашню и покосъ, само подымаетъ землю для посѣва и даетъ рабочій скотъ. Недобросовѣстное отношеніе ссыльныхъ къ якутамъ тѣмъ болѣе является возмутительнымъ, что трудъ не приноситъ ожидаемаго результата по причинѣ недозрѣванія хлѣба и вымерзанія его. Кромѣ того, между водворенными лицами встрѣчаются люди, особенно башкиры, съ крайне предосудительнымъ поведеніемъ, пользующіеся своею осѣдлостью только для того, чтобы совершать кражи скота и имущества черезъ подломъ амбаровъ. Они ведутъ нетрезвую жизнь и занимаются тайною продажею вина инородцамъ, а свои дома обращаютъ въ притоны картежной игры и пьянства.
Такимъ образомъ, кромѣ отяготительныхъ расходовъ на содержаніе поселенцевъ, якуты еще страдаютъ отъ буйствъ и разнузданнаго поведенія ихъ, что крайне вредно вліяетъ на нравственность и здоровье инородческаго населенія.
Причины, по которымъ инородческія общества въ отношеніи поселенцевъ находятся въ такомъ беззащитномъ положеніи, главнымъ образомъ заключаются въ слѣдующемъ. Инородцы не живутъ сплошными селеніями, а въ отдѣльныхъ юртахъ, часто отстоящихъ другъ отъ друга на далекомъ разстояніи. Также селятся и ссыльные. Разстоянія между дворами бываютъ отъ 2 до 20 и болѣе верстъ. При такомъ способѣ разселенія наблюденіе за поселенцами, какъ живущими въ семьяхъ инородцевъ, такъ и ведущими свое хозяйство, невозможно. Для важнаго обыска или обузданія буйства нужно собирать людей на далекихъ разстояніяхъ, почему важное преступленіе можетъ быть сокрыто, по невозможности накрыть его по горячимъ слѣдамъ. Наконецъ, робость самого инородческаго населенія передъ буйными людьми и страхъ мести со стороны ссыльнаго принуждаютъ инородцевъ молчать объ обидахъ и кражахъ, тѣмъ самымъ еще болѣе развязывая руки порочнымъ людямъ среди ихъ общества. Главнымъ образомъ остаются безъ обжалованія, по присущему чувству стыдливости, весьма частые случаи изнасилованія и оскорбленія женской чести.
Если принять во вниманіе общее поведеніе почти всѣхъ ссыльныхъ, то вредъ, наносимый инородцамъ ссыльными, становится очевиднымъ. Тѣмъ болѣе, что въ общемъ итогѣ на сорокъ якутовъ приходится одинъ поселенецъ, а въ частности, въ одномъ якутскомъ округѣ считается по одному ссыльному на 20 инородческихъ душъ, и цифра эта съ каждымъ годомъ увеличивается. Въ 1880 году было въ области 4470 поселенцевъ, а въ 1881 году увеличилось до 4694 д. обоего пола. Можно себѣ представить, что за разбойничье царство образуется здѣсь со временемъ.
Число преступленій за 1870 годъ было 203 случая. Въ этомъ числѣ 56 случаевъ насилій и 39 убійствъ. Въ 1879 г. общее число преступленій въ области возросло до 319, — мертвыхъ тѣлъ найдено 63. Виновныхъ розыскать трудно и большинство преступниковъ остается безнаказанными.
Высшее правительство при составленіи „Устава объ инородцахъ“ еще въ 1822 году имѣло въ виду особенности инородческаго быта и, снисходя къ нимъ, утвердило законодательнымъ порядкомъ слѣдующія положенія, подтвержденныя въ сводѣ законовъ, изд. 1857 г.
„§ 9. При составленіи росписанія не включать въ составъ осѣдлыхъ тѣхъ инородцевъ, которые хотя и живутъ въ постоянныхъ шалашахъ или землянкахъ, но по образу жизни и промысловъ суть болѣе кочевые“.
„§ 10. Не включать въ число кочующихъ земледѣльцевъ тѣ племена, которыя начинаютъ только заниматься земледѣліемъ и не имѣютъ еще отъ него значительныхъ выгодъ“.
„§ 25. Кочующіе инородцы остаются вообще на прежнихъ ихъ правахъ. Имъ внушить надлежитъ, что съ умноженіемъ хлѣбопашества они отнюдь не будутъ противъ воли ихъ обращаемы въ званіе крестьянъ и вообще безъ собственнаго ихъ желанія не будутъ включены ни въ какое другое сословіе“.
„§ 26. Кочующіе инородцы для каждаго поколѣнія имѣютъ назначенныя во владѣніе земли“.
„§ 27. Раздѣленіе земельныхъ участковъ зависитъ отъ самихъ кочующихъ, по жребіямъ или по другимъ ихъ обыкновеніямъ“.
„§ 28. Утверждаются во владѣніи кочующихъ земли, нынѣ ими обитаемыя, съ тѣмъ, чтобы окружность, каждымъ племенамъ владѣемая, была по распоряженію начальства подробно опредѣлена“.
Правила эти, какъ мы видѣли, вовсе не соблюдаются. Вопреки имъ у инородцевъ отбираются лучшіе участки и отдаются ссыльнымъ. Инородцы отягощаются разными повинностями, особенно натуральными. Положеніе якутовъ при данныхъ условіяхъ становится безвыходнымъ, и о томъ, чтобы хоть сколько нибудь гарантировать ихъ права, слѣдуетъ давно подумать. Прежде всего, слѣдовало бы на практикѣ узаконить неприкосновенность тѣхъ угодій, на коихъ якуты производятъ земледѣліе и оградить отъ захвата, во—вторыхъ, прекратить налоги въ пользу ссыльныхъ. А для этого было бы достаточнымъ возстановить тѣ права инородцевъ на земли, которыя предусмотрѣны закономъ.
Согласно положенію объ инородцахъ 1822 г., якуты могли составлять свои общества, свои наслеги и улусы, управляясь въ нихъ по своимъ обычаямъ съ обязательствомъ вносить ясакъ пушниною. Это правило также подверглось измѣненію. Съ паденіемъ звѣроловства ясакъ замѣненъ денежнымъ взносомъ, а коль скоро первая уплата повинностей была произведена деньгами, на инородцевъ наложили и другіе налоги, сравнивающіе ихъ съ крестьянами, какъ-то: по исправленію дорогъ, почтовой гоньбѣ и пр. Наблюденіе за правильностью взносовъ и выполненіемъ повинностей возложено на земскую полицію, а раскладка предоставлена самимъ обществамъ, какъ и забота обо всѣхъ текущихъ нуждахъ. Это породило массу недоразумѣній; къ тому же и само улусное или родовое управленіе инородцевъ страдаетъ многими недостатками.
Въ устраненіе недостатковъ якутскаго родоваго управленія, желательно было бы привлечь общества къ заботамъ по хозяйственной и образовательной части. Такія заботы могли бы пріучить ихъ къ гражданскимъ обязанностямъ. Правительство уже имѣло въ виду такую цѣль, что доказало учрежденіемъ „степныхъ инородческихъ думъ“ въ нѣкоторыхъ мѣстахъ, какъ, напр., въ Забайкальской области. Въ якутской же области степная дума почему-то уничтожена, тогда какъ, если бы она была возстановлена, то всѣ заботы объ общественныхъ нуждахъ, о благосостояніи народа, о развитіи мѣстныхъ промысловъ, обезпеченіи продовольствія, народнаго здравія и особенно просвѣщенія, какъ и пріисканіе средствъ для всего этого, пали бы на „степную думу“, т. е. на само общество*). А это, безъ сомнѣнія, благотворно повліяло бы на якутовъ, подняло бы падающій духъ инородцевъ и принесло бы ихъ быту существенную пользу. Кто знаетъ нужды этихъ инородцевъ лучше, какъ не они сами, кто пожелалъ бы имъ болѣе пользы и блага, какъ не сами якуты?
*) Обязанности степной думы указаны во 2-й части, 2-го тома свода законовъ изд. 1857 г. въ ст. 100 и 112.
Что же касается до приселенія къ якутскимъ стойбищамъ ссыльныхъ, то полагаемъ, что его вовсе не должно бы быть. Ссыльные не причисляются къ степнымъ областямъ — Акмолинской, Семипалатинской и Семирѣченской, къ киргизскому населенію. Причисленіе ссыльныхъ поселенцевъ не дѣлается и на сѣверѣ — къ остякамъ, самоѣдамъ и тунгусамъ. Ссыльные не допускаются и въ Забайкальѣ, къ бурятскимъ обществамъ. Такимъ изъятіемъ законодательство имѣло въ виду оградить слабое и беззащитное инородческое населеніе отъ безнравственныхъ, буйныхъ, дерзкихъ пришельцевъ. Ссыльные среди инородческаго населенія являются болѣе опаснымъ элементомъ, чѣмъ среди русскихъ крестьянъ, умѣющихъ болѣе или менѣе оградить себя отъ произвола. Инородцы же, какъ мы видѣли, по своему простодушію и довѣрчивости, попали чуть не въ крѣпостные къ ссыльнымъ.
Не смотря на протекшія триста лѣтъ владѣнія русскими Сибирью, инородцы едва начали знакомиться съ русскимъ населеніемъ и его обычаями. Отъ свойства русскихъ людей, окружающихъ инородцевъ, будетъ зависѣть развитіе послѣднихъ и ихъ нравственная устойчивость. Между тѣмъ, при первомъ же столкновеніи съ русскимъ элементомъ, якуты встрѣчаютъ ссыльныхъ, которые положительно ихъ закабаляютъ и развращаютъ. Отсюда является двоякое вліяніе: во-первыхъ, паденіе нравственности инородцевъ и, во-вторыхъ, развитіе между ними ненависти къ русскимъ. Такимъ образомъ не только отодвинется, но и совершенно уничтожается цѣль правительства — сближеніе инородческаго населенія съ русскимъ и переводъ инородцевъ къ высшимъ условіямъ быта.
Все высказанное нами, основанное на фактахъ, представляетъ крайне печальную дѣйствительность и заставляетъ выдвинуть инородческій вопросъ въ число насущнѣйшихъ вопросовъ. Положеніе якутовъ даже не приравнено къ положенію другихъ инородцевъ; законы, гарантирующіе ихъ, обойдены; цѣлое племя является какъ бы брошеннымъ на произволъ деморализаціи и смерти. Будемъ надѣяться, что высшее правительство обратитъ вниманіе на положеніе дѣлъ въ Якутскомъ краѣ и рядомъ мѣръ оградитъ отъ окончательной гибели племя, имѣющее основаніе надѣяться на покровительство законовъ, наравнѣ съ остальными подданными имперіи.
(OCR: Аристарх Северин)
«Восточное обозрѣнiе» №45, 21 ноября 1885
Послѣдствія ссылки. Вотъ что несется съ далекаго сѣвера Сибири. «Рѣка Лена не вскрывалась до конца мая, и холодъ съ вѣтромъ и снѣгомъ стоялъ вплоть до іюня, — пишутъ въ «Моск. Вѣдомости». При такомъ позднемъ вскрытіи вслѣдствіе необычайной толщины льда произошло и необычайное наводненіе. Берега Олекминскаго и Якутскаго округовъ покрылись массой льда въ сажень толщиной, изрывшаго сѣнокосы и хлѣбныя поля. Множество полей испортило, снесло много строеній, унесло массу скота; на одномъ Титаринскомъ островѣ сразу погибло болѣе 200 головъ. Оставшійся на засѣянныхъ уже поляхъ ледъ едва ли растаетъ до іюля. Къ довершенію бѣдствій тамошняго края, въ него прислали вновь 150 человѣкъ преступниковъ, русскихъ, черкесовъ, башкировъ, евреевъ и другаго сброда, что неминуемо повлечетъ, особенно зимой, увеличеніе преступленій; уже теперь начало въ округѣ появляться много фальшивыхъ кредитныхъ билетовъ. Санитарное состояніе также неутѣшительно; много якутовъ мретъ отъ оспы и сифилиса».
Итакъ разлитіе рѣкъ, оспа и ссылка. Вотъ бѣдствія края. Совѣтуемъ обратить вниманіе на ожидаемыя благодѣянія для округа отъ ссылки. Это поучительно тѣмъ, кто недавно доказывалъ, что ссыльные приходятъ честно трудиться, а сибиряки имъ мѣшаютъ. Кажется, дѣятельность этого полезнаго элемента не ослабѣваетъ: и бумажки распространяются, и убійства увеличиваются.
(OCR: Аристарх Северин)
«Сибирская газета» №52, 29 декабря 1885
Якутскъ. Одинъ ученый, недавно прибывшій въ Якутію, обозрѣвая страну варваровъ (нужно замѣтить, что эпитетъ этотъ употребленъ имъ лишь въ послѣднее время — послѣ того, какъ его напугали коровы), — очень жалѣя якутовъ, пообѣщалъ избавить ихъ отъ поселенцевъ, называя послѣднихъ крокодилами и проч. любезными названіями, обѣщалъ, впрочемъ, устроить и школы. Якуты очень обрадовались, но чему — увидите. Теперь они приподняли головы на дюймъ, ибо нашелся хоть единственный въ области человѣкъ, который пожалѣлъ ихъ и коснулся самаго насущнаго вопроса, вопроса жизни или смерти. Ежедневно якуты надоѣдливо вопрошаютъ съ улыбочкой; «ну что, нѣтъ-ли ыяха (указа), чтобъ поселенцы убирались изъ ночлеговъ (такъ приказано писать и говорить, а не наслегъ)». Да что вы все о поселенцахъ только толкуете, сказано же вамъ еще, чтобы заводиться школами! При словѣ «школа», улыбочка моментально исчезаетъ, и лицо становится постнымъ. Да! школа бѣльмо на глазу. Расходы на школу большіе: нужно содержать пансіонеровъ (мальчиковъ 25—30, а каждый стоитъ отъ 60—70 руб.), нуженъ ремонтъ, учебныя пособія, жалованье учителю, содержаніе служителя, да и самое зданіе что стоитъ. А результатъ каковъ же? Мальчики еле читаютъ, съ варварскимъ произношеніемъ, русскую книгу; на якутскомъ же языкѣ книгъ никакихъ нѣтъ, были ранѣе переводы богослужебныхъ книгъ, но и эти теперь совершенно перевелись, научаются царапать слова по-русски на бумагѣ рыжими чернилами (теперь строго преслѣдуется писаніе квасомъ) шиворотъ — на выворотъ; ариөметику, по выходѣ изъ школы, черезъ полгода, забываютъ, — и все это послѣ пяти—шести лѣтняго сидѣнія въ школѣ и послѣ чувствительнаго облегченія общественнаго кармана. Въ средѣ наличнаго состава народныхъ учителей нѣтъ совсѣмъ людей, получившихъ спеціальную подготовку и даже какое бы то ни было образованіе; всѣ закончили курсъ наукъ на первомъ классѣ прогимназіи или бывшаго уѣзднаго училища, да и это еще слава Богу! Нужно было найти учителя для С.-В. школы. Весь городъ обыскали, нѣтъ да и только учителя; наконецъ согласился ѣхать туда «жалкій потомокъ славныхъ предковъ», обучавшійся грамотѣ еще при розгачахъ.
Что касается поселенцевъ, то они совсѣмъ одолѣли якутовъ, которымъ приходится пребывать постоянно на военномъ положеніи. Поселенцы изъ русскихъ еще ничего, а то вотъ Керимы-Бурханы окончательно пустятъ наслеги по міру: чуть гдѣ они завелись, сейчасъ пойдетъ кража скота, подломъ амбаровъ и т. п. художества. Эти Керимы-Бурханы нынѣ стали объѣзжать юрты подъ предлогомъ — собирать хлѣбъ и молоко и прочее съѣдобное, а цѣль у нихъ совсѣмъ другая: узнать положеніе мѣстности, строеній, разсмотрѣть гдѣ пасется скотъ (скотъ ходитъ здѣсь безъ пастуха). Якутъ отдаетъ имъ все лучшее, что есть у него, даже послѣдній запасъ провизіи, а самъ затѣмъ кормится корой и травами, сушеными на зиму. Поселенцы изъ русскихъ держатся другой тактики. Поселенецъ говорить: иду на пріиска, давайте билетъ и деньги, а не то кормите и одѣвайте, какъ слѣдуетъ, и въ словахъ его звучитъ угроза. Якуты рады и живо пишутъ билетъ для отхода на пріиска (строго запрещено давать билеты въ городъ) и выдаютъ деньги на дорогу, — поселенецъ въ разсчетѣ не ошибется. Ну, избавились, слава Богу! Глядишь, а Непомнящаго или Безъимяннаго, пожуировавшаго въ городѣ, опять препровождаютъ обратно въ наслегъ съ прочетомъ, такъ сказать, съ грамотой, предписывающей болѣе не выпускать изъ наслеговъ и отдачу подъ надзоръ общества за нѣкоторыя еще недоказанныя дѣянія. Опять горе якуту и война. Такихъ увольненій на пріиска и отправокъ съ прочетомъ можетъ случиться въ году нѣсколько разъ и за каждый разъ убытокъ и убытокъ. Никакъ не могутъ спровадить куда нибудь болѣе тяжкихъ наслѣдниковъ, какъ называютъ вообще поселенцевъ. Было нѣсколько попытокъ судебнымъ порядкомъ переселить болѣе одолѣвшихъ наслѣдниковъ, но дѣло прогорало...
Послѣ этого понятно, что якутъ не могъ радоваться живому слову участія и сожалѣнія, когда слово касалось поселенца.
С—ъ.
(OCR: Аристарх Северин)
«Сибирь» №11, 16 марта 1886
ЯКУТСКЪ. Бывшій генералъ-губ. Синельниковъ сильно желалъ избавить крестьянъ и инородцевъ отъ темныхъ сборовъ, много издавалъ предписаній по этому предмету; однако, у насъ, напримѣръ (да кажется и не у насъ однихъ) темные сборы не прекратились. Главная статья расходовъ изъ этихъ сборовъ — удовлетвореніе ссыльно-поселенцевъ. Не смотря на то, что, по причисленіи къ инородческимъ обществамъ, они немедленно надѣляются землею и имъ дается по одной штукѣ коннаго и рогатаго скота, поселенцы, расточивъ все это, настоятельно требуютъ себѣ поддержки, какъ то: постройку дома, выдачи хлѣба, обработки пашни и сѣнокоса, или, взамѣнъ всего этого, удовлетворенія деньгами на отправку на золотые промысла. А какъ якуты живутъ большею частію по одиночкѣ и дома ихъ (юрты) отстоять одинъ отъ другаго на значительномъ разстояніи, даже на десятки верстъ (въ сѣверныхъ округахъ — на сотни и болѣе верстъ), то имъ весьма обременительно устраивать домохозяйство каждаго поселенца и выполнять всѣ незаконныя требованія этихъ и „привиллегированныхъ“. Инородцы, по вошедшему въ практику обычаю, дѣлаютъ общественный денежный темный сборъ, безъ всякаго разрѣшенія начальства и, не внося таковой въ смѣту о внутреннихъ повинностяхъ, удовлетворяютъ требованія поселенцевъ. Снабдивъ ихъ билетами, якуты провожаютъ ихъ изъ мѣстъ причисленія на золотые промысла. Объ этихъ темныхъ сборахъ не только извѣстно полиціи и областной администраціи, но всякому обывателю, а между тѣмъ никто не обращаетъ вниманія: на какомъ основаніи дѣлаются эти сборы, куда дѣвается выдаваемое изъ казны нѣкоторымъ поселенцамъ трехрублевое пособіе и почему поселенцы якутской области пользуются особою привиллегіею противъ поселенцевъ другихъ губерній Сибири? Что-же получается въ результатѣ отъ поселенцевъ, такимъ образомъ облагодѣтельствованныхъ якутами? Обыкновенно, поселенецъ, заполучивши денежки и билетъ, пробирается до Якутска. Здѣсь проматываетъ разомъ все полученное, затѣмъ, спарившись съ однимъ изъ подобныхъ себѣ, разгуливаетъ по городу, прося милостыню; собравъ достаточное количество кусковъ хлѣба, онъ нахально требуетъ подачи милостыни уже не хлѣбомъ, а деньгами, разумѣется, уже на пропой; во время сбора милостыни дѣлаетъ разныя кражи. Похищенное безпрепятственно сбывается жидамъ... и опять поселенецъ съ деньгами. Иной пройдоха поселенецъ исходатайствуетъ себѣ перечисленіе въ другой наслегъ и тамъ продѣлываетъ тѣ-же штуки, какъ и въ первомъ. Нищіе поселенцы, не смотря на молодость и видимую физическую силу, чинятъ среди бѣлаго дня кровавыя дѣянья. На дняхъ, одинъ поселенецъ явился къ исправнику съ просьбой о помощи, такъ какъ инородцы-де отказываютъ ему въ содержаніи, а въ городѣ милостыни для него недостаточно, Говорятъ, начальникъ полиціи на просьбу посадить его въ острогъ, отвѣтилъ: „сдѣлай преступленіе, посажу въ острогъ“. Поселенецъ послушался добраго совѣта. 19 января приходитъ въ домъ одного священника для испрашиванія медяшекъ; получивъ отказъ въ просьбѣ и, выходя изъ воротъ, онъ ударилъ длиннымъ ножемъ въ бокъ противъ сердца попавшагося ему на встрѣчу якута работника названнаго священника; якутъ на другой день, отъ нанесенной раны, умеръ, а схваченный и переданный правосудію преступникъ радостно восклицаетъ: „ну, теперь я сытъ буду“!
(OCR: Аристарх Северин)
«Восточное обозрѣнiе» №38, 18 сентября 1886
Якутскъ (корресп. „Восточнаго Обозрѣнія“). Извѣстно всѣмъ, какой глухой край — Якутская область и какой темный, безпомощный и робкій народъ — якуты. Они доселѣ очень боялись русскихъ и питали къ нимъ страхъ и уваженіе. Но вотъ является происшествіе, которое надѣлало здѣсь шуму и возбудило многіе вопросы. Двое ссыльныхъ изъ людей образованныхъ пріѣхали ночевать въ юрту якутовъ. Доселѣ гостепріимство у якутовъ считалось священною обязанностью. Но на сей разъ якуты точно одичалые кинулись на русскихъ, жестоко избили ихъ, привязали на всю морозную ночь къ дереву и на утро препроводили въ Якутскъ. Одинъ изъ препровожденныхъ, помѣщенный въ городскую больницу, умеръ отъ истязаній и проведенной ночи на морозѣ. Говорятъ, что якуты это сдѣлали не сами, а подстрекаемые кѣмъ-то: будто бы исправникъ приказалъ якутамъ смотрѣть за ссыльными и возлагалъ на нихъ огромную отвѣтственность; раздосадованные якуты сорвали злобу и раздраженіе. Теперь явится вопросъ: кто виноватъ въ этой исторіи? Ссыльные хотя и ограничены въ правахъ, но ограждены закономъ отъ произвольныхъ истязаній. Является вопросъ, выгодно ли и умѣстно ли натравливать полудикое населеніе на русскихъ? Почему на якутовъ возлагались такія обязанности, которыя должны были лежать на другихъ? Все это выяснится слѣдствiемъ, котораго ждутъ. Потерпѣвшій подалъ жалобу графу А. П. Игнатьеву, вполнѣ справедливо надѣясь, что будетъ положенъ конецъ такому безчеловѣчному обхожденію и подобные случаи будутъ предупреждены.
(OCR: Аристарх Северин)
Николаевъ Петръ Федоровичъ
Ст. I.
«Сибирь» №3, 18 января 1887
Вопросъ о томъ, куда дѣвать и что дѣлать съ поселенцами, причисленными къ разнымъ наслегамъ якутской области, настолько созрѣлъ и даетъ себя такъ сильно чувствовать, что стоитъ того, чтобы спеціально на немъ остановиться. Для человѣка близко стоящаго къ дѣлу, ежедневно встрѣчающагося и съ ссыльными и видящаго во-очію результаты ссылки, для такого человѣка, якутская ссылка не можетъ казаться ничѣмъ инымъ, какъ печальнымъ и опаснымъ явленіемъ, въ основаніи подтачивающимъ благосостояніе края и окончательно деморализирующимъ какъ его коренное населеніе, такъ и самихъ поселенцевъ. До 1880 г. ссылка въ нашъ край ограничивалась одними рецидивистами изъ уголовныхъ преступниковъ в. и зап. Сибири. Этихъ, уже однажды сосланныхъ, переселяли сюда административнымъ порядкомъ, за совершенныя <подробней...>
Е.П. Климовъ.
(Изъ записокъ офицера).
«Восточное обозрѣнiе» №№10, 11, 14. 1888
Въ началѣ августа получилъ я командировку для препровожденія партіи ссыльныхъ арестантовъ, назначенныхъ на поселеніе въ приленскій край. Конечный пунктъ этой командировки назначенъ былъ г. Олекминскъ, якутской области, отстоящій болѣе 2,000 верстъ отъ Иркутска.
Служа не болѣе полугода въ Сибири, я разумѣется, имѣлъ весьма смутныя понятія о порядкѣ препровожденiя подобныхъ партій, почему назначеніе это немного смутило меня, скажу даже болѣе, на первый разъ напугало меня, потому что я слышалъ, что подобныя командировки имѣютъ иногда весьма и весьма плачевныя послѣдствія для назначенныхъ въ нихъ офицеровъ.
Но получивъ инструкцiи и внимательно прочитавъ ихъ, <подробней...>
«Сибирскiй вѣстникъ» №43, 10 апрѣля 1888
Мы узнали, что якутское городское полицейское управленіе, 8 марта, за № 1193, увѣдомляя здѣшнюю полицію о времени отправленія этапомъ арестанта Клевцова, прибавляетъ, что при отправленіи оно выдало Клевцову пимы, а потому проситъ: «по прибытіи Клевцова, пимы снять и прислать въ Якутскъ».
Коментарій не нужно: достаточно вспомнить, что отъ Якутска до Томска арестанты идутъ болѣе года.
(OCR: Аристарх Северин)
Ссыльные и якуты.
«Восточное обозрѣнiе» №19, 15 мая 1888
Въ якутскихъ улусахъ появилось предписаніе администраціи съ драгоцѣнными строками, для освѣщенія вопроса ссылки въ якутскій край. Документъ этотъ есть предложеніе губернатора, переданное черезъ исправниковъ на обсужденіе общественныхъ суглановъ и заключающее въ себѣ вопросъ о принятіи мѣръ къ призрѣнію ссыльно-поселенцевъ и ихъ дѣтей въ якутской области. Вопросъ, поднятый администраціей, есть первый и самый животрепещущій вопросъ этого обездоленнаго края, какъ по своей важности для населенія, такъ вообще для разрѣшенія общаго вопроса о ссылкѣ. Всѣмъ извѣстно, что нигдѣ ссылка не принимала такого чудовищно-нераціональнаго положенія, какъ въ этомъ обширномъ углу Сибири, но до сихъ поръ мы это знали изъ частныхъ сообщеній, попадавшихъ въ прессу, правда, часто довольно яркихъ и сравнительно многочисленныхъ, но въ настоящее время мы видимъ предъ собою оффиціальное заявленіе, цѣнность котораго заключается какъ въ его оффиціальности, такъ и той откровенности, съ которою мѣстная администрація является предъ обществомъ, отыскивая пути возможности выхода изъ лабиринта, созданнаго несоотвѣтствіемъ условій мѣстной жизни съ писаннымъ закономъ. Вотъ что говоритъ въ своемъ предложеніи начальникъ области.
«По закону ссыльно-поселенцы должны раздѣлиться на разряды и въ мѣстахъ водворенія ихъ въ Сибири должны распредѣляться по разнымъ хозяйственнымъ заведеніямъ для работъ (фабрикамъ, заводамъ, ремесленнымъ и рабочимъ домамъ), должны отдаваться въ услуженіе, а дряхлые и увѣчные должны призрѣваться въ богоугодныхъ заведеніяхъ.
Въ Якутской области это не выполняется по отсутствію въ этомъ краѣ подобныхъ заведеній и по неимѣнію средствъ къ устройству ихъ, ибо экономическій капиталъ ссыльныхъ истощился.
Прибывающіе въ область ссыльно-поселенцы распредѣляются для водворенія по инородческимъ улусамъ. По дошедшимъ частно до г. губернатора свѣдѣніямъ, инородческія общества несутъ значительные расходы на содержаніе причисленныхъ къ нимъ ссыльно-поселенцевъ, доходящіе до 100 руб. въ годъ на каждаго. Извѣстно, что во время нахожденія ссыльныхъ въ улусахъ они находятся на полномъ иждивеніи инородцевъ, которые столько этимъ тяготятся, что собираютъ между собою деньги для тѣхъ ссыльныхъ, которые пожелаютъ выбыть изъ улусовъ. Этимъ злоупотребляютъ ссыльные; проживъ и промотавъ деньги, они въ скоромъ времени опять появляются въ улусы на попеченіе инородцевъ.
Для упорядоченія дѣла о призрѣніи ссыльно-поселенцевъ, поступающихъ на водвореніе въ Якутскую область, генералъ-маіоръ Свѣтлицкій предполагаетъ представить главному начальнику края о необходимости учрежденія въ области ремесленнаго или рабочаго дома, богадѣльни, а дѣтей ссыльно-поселенцевъ помѣщать въ пріютъ, предполагаемый къ открытію въ Якутскѣ, арестантскихъ и ссыльно-поселенческихъ дѣтей. При этомъ онъ полагаетъ, что для инородцевъ выгоднѣе было-бы уплачивать за каждаго водвореннаго между ними неспособнаго къ труду поселенца по 60 р. въ годъ, съ тѣмъ, чтобы на средства эти содержать его въ богадѣльнѣ. Можно было-бы установить ту-же плату и за способныхъ къ труду поселенцевъ, неимѣющихъ занятій или нежелающихъ ничѣмъ заняться, съ тѣмъ, чтобы содержать ихъ въ рабочемъ домѣ. Быть можетъ, инородческія общества пожелаютъ также за малолѣтнихъ дѣтей ссыльно-поселенцевъ уплачивать по 60 руб. въ годъ за содержаніе ихъ во вновь предполагаемомъ къ открытію пріютѣ для арестантскихъ и ссыльно-поселенческихъ дѣтей. Тѣ суммы, которыя взносились-бы за содержаніе и призрѣніе ссыльно-поселенцевъ и малолѣтнихъ ихъ дѣтей, будутъ употребляться по назначенію — подъ контролемъ областного правленія».
Мы назвали выше приведенныя строки драгоцѣнными, не думаемъ отъ этого отказываться и полагаемъ, что каждый будетъ въ этомъ солидаренъ съ нами. Законъ регламентировалъ ссылку въ Якутскій край, который, какъ «мѣста отдаленныя», служитъ для принятія отбросовъ общества не только всей Россіи, но и Сибири, въ особенности тѣхъ преступниковъ, которые уже были сосланы въ другія губерніи Сибири, но затѣмъ за свои дѣянія удостоились ссылки въ эту область. Мы говоримъ законъ опредѣлилъ ссылку, но ни единой буквой онъ не обязывалъ мѣстнаго населенія нести обязанность по содержанію присылаемыхъ ссыльныхъ. Сама жизнь, въ силу экономическихъ и соціальныхъ условій края, безъ всякихъ законныхъ основаній создала себѣ ту тяготу, которая легла и продолжаетъ быть тяжелымъ бременемъ для якутскаго населенія. Начальникъ области заявляетъ, что каждый ссыльный обходится якутскому населенію въ годъ до 100 р., а можно по имѣющимся у насъ даннымъ считать, что въ области, за исключеніемъ скопцевъ съ дѣтьми и семьями, число ссыльныхъ превышаетъ цифру 5,000 ч., т. е. другими словами, благодаря ссылкѣ, ни въ чемъ неповинное населеніе Якутской области изъ скудныхъ средствъ своихъ удѣляетъ на этотъ предметъ болѣе 500,000 р. А въ pendant къ этому несутся крайне печальные слухи о безотрадномъ экономическомъ состояніи края: вездѣ безхлѣбица и безсѣнница. Бѣднотѣ приходится ѣсть вмѣсто хлѣба заболонь сосны или лиственницы, къ довершенію всего, по всѣмъ даннымъ, будущій годъ не лелѣетъ надеждъ на лучшее. Для хлѣбопашцевъ нѣтъ хлѣба на посѣвъ, а безкормица даетъ о себѣ знать падежомъ скота — кормильца якута.
Мы не отрицаемъ, что особо скверныя условія настоящаго года есть исключительныя, но никто также ни станетъ отрицать, что бѣдный по своей природѣ и малопригодный по топографическимъ и климатическимъ условіямъ для осѣдлаго населенія якутскій край не служитъ щедрою матерью для обитающаго въ немъ народа. И при отсутствіи всякихъ легальныхъ основаній заставлять этотъ народъ, пріобрѣтающій скудныя средства къ своему незатѣйливому существованію, нести непосильное бремя едва-ли есть дѣло, достойное похвалы. Создавать пріюты и рабочіе дома, даже для «способныхъ къ труду поселенцевъ, неимѣющихъ занятій или нежелающихъ ничѣмъ заняться», есть скользкій путь къ поддержкѣ тунеядства только въ другой формѣ. Мы отнюдь не думаемъ отрицать тѣхъ гуманныхъ мотивовъ, которые заставили областное начальство поставить разрѣшеніе наболѣвшаго вопроса на такую шаткую и необусловленную закономъ почву. Участь несчастнаго ссыльнаго, брошеннаго въ тотъ край, гдѣ онъ не въ состояніи приложить своего труда и знаній, въ край своеобразный и чуждый, — достойна полнаго вниманія. Въ гуманномъ отношеніи къ нему нельзя отказать, какъ не отказалъ ему самъ якутскій народъ, не смотря на свое бездолье и на то страшное деморализующее зло, которое вносилъ и продолжаетъ вносить въ его жизнь ссыльный элементъ.
Нѣтъ сомнѣнія, что населеніе вынуждено будетъ не согласиться съ предложеніемъ почтеннаго начальника области и вопросъ останется statu quo ante. Но намъ кажется въ этомъ дѣлѣ нужны не палліативы, а радикальныя мѣры. Какъ бы не замазывали наружныя раны, а разъ весь организмъ зараженъ, пользы не будетъ. Полагаемъ, что на якутской администраціи лежитъ обязанность вновь и настойчиво заявить о настоящемъ печальномъ и незаконномъ теченіи жизни. Данныя настолько вѣски, что, нѣтъ сомнѣнія, на нихъ обратятъ вниманіе и они помогутъ правительству убѣдиться въ нераціональности ссылки и въ особенности въ такой край, какъ Якутская область. Подобный голосъ съ такими цѣнными данными особенно важенъ въ настоящее время, когда вопросъ о прекращеніи ссылки находится вновь на разсмотрѣніи высшей правительственной власти. Что-же касается тѣхъ ссыльныхъ, которые уже сдѣлались невольными обитателями этой области, то несомнѣнно имъ обязано придти на помощь все государство, а не горсть обездоленныхъ жителей, притомъ какъ должна быть организована эта помощь, въ какихъ формахъ: въ видѣ-ли устройства проектированныхъ генераломъ Свѣтлицкимъ рабочихъ домовъ и пріютовъ, или въ устройствѣ отдѣльныхъ колоній ссыльно-поселенцевъ, или вообще въ мѣрахъ упорядоченія самой колонизаціи путемъ обезпеченія ссыльнаго элемента въ его занятіи сельскими промыслами — это сложные вопросы, о которыхъ пока мы не будемъ судить, предоставляя первенство мѣстному голосу.
(OCR: Аристарх Северин)
«Сибирскiй вѣстникъ» №83, 21 iюля 1893
Нѣкоторыя преступленія, какъ извѣстно, закономъ караются ссылкой; но ссылка, смотря по преступленію, раздѣляется на «мѣста не столь отдаленные», «места болѣе отдаленныя» или «мѣста отдаленнѣйшія». Объ этихъ-то послѣднихъ мѣстахъ находимъ интересныя очерки въ «Рус. Вѣд.» г. Дiонео, который знакомитъ читателя съ Колымскимъ округомъ, куда ссылаются закоренѣлые преступники.
«Арестантъ долженъ много натворить, чтобы попасть на крайній сѣверо-востокъ, въ Колымскій округъ, носящій оффиціально почетный титулъ: «мѣста, для жительства неудобныя». Только послѣ цѣлаго ряда преступленій и осужденій поселенецъ попадаетъ послѣдовательно въ Иркутскую губернію, на Лену, потомъ въ Олекминскій округъ, потомъ въ одинъ изъ улусовъ Якутскаго округа, потомъ въ Верхоянскій край, на Индигирку и, въ концѣ концовъ, на Колыму, гдѣ онъ и остается, потому что дальше ссылать некуда. Какъ видите, на крайнiй сѣверо-востокъ попадаютъ подонки острога, самые закоренѣлые и неисправимые преступники. Хайлахъ знаетъ, что въ Колымѣ для него все кончено.
Якуты строятъ «хайлаху» (ссыльному) юрту, даютъ корову, коня, ему доставляютъ мясо, рыбу, хаяхъ, кирпичный чай, словомъ — все. По мѣстнымъ цѣнамъ, содержаніе хайлаха обходится улусу въ мѣсяцъ рублей въ 11—12. И это тогда, когда сами якуты цѣлыя сутки живутъ корою. Чтобы хайлахъ не обижалъ женъ и дочерей инородцевъ, якуты обыкновенно даютъ ему въ сожительницы какую-нибудь дѣвушку ытымнытъ, т. е. сиротку. Жалко положеніе этихъ несчастныхъ! Синія пятна не сходятъ съ ея лица; страшный сожитель командуетъ ею кулаками или дубиною. Хайлахъ до того презираетъ якутовъ, что живетъ среди нихъ годы и научается лишь одному слову: «агалъ» (дай).
Въ концѣ концовъ и ссыльному жизнь въ Колымскомъ округѣ становится невыносимой. Совершаетъ неслыханное преступленіе, чтобы покинуть мрачный край и попадаетъ въ каторгу, на Сахалинъ, гдѣ жить все-же лучше».
(OCR: Аристарх Северин)
"Сиб.Жизнь" №6. 1899
Нижнеколымскъ. (Тяжелая повинность). Содержаніе ссыльно-поселенцевъ въ Нижне-Колымскѣ лежитъ на обязанности двухъ обществъ: мѣщанскаго, насчитывающаго 90 окладныхъ работниковъ, и якутскаго — 16 окладныхъ работниковъ. Эти два общества, помимо казенныхъ общественныхъ повинностей, выраженныхъ годовой цифрой оклада съ души отъ 7 до 10 рублей, обязаны нести расходы на содержаніе 8 поселенцевъ, по самому умѣренному разсчету, т,е. считая жизненные продукты по средней цѣнѣ, въ суммѣ 494 рубля въ годъ. Кромѣ того нерѣдко поселенцы входятъ въ сдѣлку съ обществами, взимая отступное отъ 50 до 60 рублей, съ условіями впредь не предъявлять никакихъ требованій обществамъ; на самомъ-же дѣлѣ, истративъ отступное, ссыльно-поселенецъ снова требуетъ для себя полное годичное содержаніе, и, конечно, получаетъ. Отказъ невозможенъ, ибо населеніе боится поселенцевъ, угрожающихъ насиліемъ и убійствомъ. («В. Об.»).
(OCR: Аристарх Северин)
Якутскъ.
(Условія жизни въ якутской области).
«Сибирская мысль»№16, пятница, 10 ноября 1906 г.
Вы, любезный читатель, вѣроятно, уже забыли, что когда - то учили въ географіи: «Якутскъ — областной городъ якутской области» — и у Васъ сложилось представленіе объ Якутскѣ какъ о мѣстѣ, «куда даже Макаръ телятъ не гоняетъ». Сурова и бѣдна природа на этомъ крайнемъ сѣверѣ, бѣденъ, дикъ и невѣжественъ народъ, его населяющій. И разбросанъ-то онъ на территоріи, могущей вмѣстить нѣсколько западно-европейскихъ государствъ, и жилыя мѣста тамъ на такомъ разстояніи другъ отъ друга, которое нужно представить себѣ жителю не-окраинныхъ губерній. Еще лѣтомъ возможно сообщеніе, между ними, хорошо пройтись по дѣвственной сибирской тайгѣ, подышать вольнымъ воздухомъ, зайти на сѣнокосъ къ якуту, поваляться на свѣжемъ, душистомъ сѣнѣ, пробраться на рѣчку иль взобраться на гору. Хорошо! Далеко виднѣются окрестности: серебристою ленточкою извиваются рѣчки, свободныя птицы беззаботно поютъ пѣсни, старый лѣсъ задумчиво вторитъ листьями и думаетъ долгую, старую думу. И чувствуешь себя свободнымъ — какъ эти рѣчки, вѣтерокъ, лѣсъ. Но вотъ проходятъ три мѣсяца здѣшняго лѣта, природа замираетъ. Не тихій вѣтерокъ колышетъ верхушки деревьевъ, а грозная буря бьетъ ихъ, вырываетъ съ корнемъ великановъ, поднимаетъ рѣчки. Пришла зима. Снѣжнымъ покровомъ покрываетъ она лѣса, дороги, поля, жилища, и только выходящій изъ трубы дымокъ указываетъ, гдѣ находится юрта якута, «печальнаго пасынка природы». Наступаютъ 40° морозы; связь съ внѣшнимъ міромъ почти прекращается. Въ болѣе значительныя скопленія юртъ, гдѣ помѣщается какое-нибудь родовое управленіе, еще заѣзжаютъ порой засѣдатель или казакъ съ бумагой, или завернетъ земская почта, развозимая «нарочными». Таковъ край, любезно предоставленный подъ даровую квартиру неблагонадежнымъ элементамъ русскаго общества. Цѣлыми партіями привозятъ ихъ сюда со всѣхъ концовъ Россіи: мы встрѣтимъ здѣсь и горца, и поляка, и латыша, и хохла, и великоруса, и татарина. Ссыльныхъ рѣдко поселяютъ въ культурныхъ центрахъ, какими являются немногіе города, гдѣ можно и книгъ достать, и слово перемолвить, а напротивъ, по возможности, тщательно изолируютъ отъ товарищей, раздѣляютъ кучками въ 2—5 чел., рѣдко больше. Каждый ссыльный получаетъ содержаніе по 144 р. въ годъ, женатые 180 р. На эти деньги живущіе въ улусахъ должны выписывать все необходимое, начиная съ муки и кончая свѣчами. Немного разживешься на 12 цѣлковыхъ! А заработковъ нѣтъ никакихъ: на умственный трудъ почти нѣть спроса, да и тотъ обставленъ затрудненіями со стороны «предержащихъ властей», а ремесленникамъ некому сбывать издѣлія, нѣтъ инструментовъ и матеріала. Лучше въ этомъ отношеніи тѣмъ немногимъ счастливцамъ, которые живутъ въ городахъ, а прочіе — бѣдствуютъ, перебиваясь, какъ говорится, съ кваса на воду. Главное, тяжело то, что нельзя повидаться съ товарищами, побесѣдовать, какъ люди живутъ на бѣломъ свѣтѣ. И вотъ на этой почвѣ постоянно происходятъ столкновенія, «государственныхъ» (мѣстное названіе) съ администраціей. Первые хотятъ съѣздить въ городъ «душу отвести», а послѣдняя «въ интересахъ охраны государственнаго порядка и общественнаго спокойствія» препятствуетъ, требуя «болѣе уважительныхъ причинъ».
Да, холодно въ якутскомъ краѣ и даже очень. Не мерзнутъ тамъ только туземцы, да пріѣзжіе чиновники; а каково тому, кому и бараньей шубенки не на что завести и кто валяные галоши считаетъ роскошью?! Каково въ 50° мороза тащить на себѣ валежникъ изъ лѣса или добывать рыбу изъ подъ льда? Каково цѣлыми днями, изъ-за пурги, сидѣть въ занесенной снѣгомъ, въ грязной до невозможности юртѣ якута, рядомъ со скотомъ, слушать унылое и монотонное пѣнье якута подъ аккомпанементъ завыванья вѣтра въ трубѣ камелька, одному со своими думами, мыслями, безъ надежды впереди, съ перспективой еще долгихъ лѣтъ такой безпросвѣтной жизни... Ладно — есть товарищъ, а одному можно съ ума сойти! Одинъ видъ этого хлѣва, грязной одежды, пищи, всего домашняго обихода инородца — внушаетъ отвращеніе, а тутъ еще абсолютное незнаніе мѣстнаго языка — однимъ словомъ, цѣлый рядъ условій, благопріятствующихъ, если не самоубійству, то сумасшествію.
Таковы условія жизни въ якутскомъ, олекминскомъ и вилюйскомъ округахъ, считающихся болѣе удобными для населенія. Вообразите, значитъ, теперь жизнь въ сѣверныхъ округахъ — верхоянскомъ и колымскомъ! Чего стоитъ одна дорога туда! Сообщениiе съ этими округами возможно только зимою или раннею весною, по причинѣ болотистой почвы и несмѣтнаго количества комаровъ и прочаго «гнуса». Зимой ѣдутъ отъ Якутска до рѣки Алдана на лошадяхъ, а оттуда, на нартахъ, на оленяхъ. Нарты, — это длинныя, узкія и легкія санки, гдѣ можетъ сидѣть только одинъ, съ верхомъ, закрывающимся наглухо. Въ такомъ заключеніи путникъ ѣдетъ по «поварницамъ». Это деревянные срубы, съ льдинами вмѣсто оконъ, съ ящикомъ съ набитой землей посрединѣ для разведенія огня и съ отверстіемъ въ потолкѣ вмѣсто трубы. Холодъ, конечно, не менѣе, чѣмъ понаружи. Но вотъ разведенъ огонь; дымъ, не весь выходящій въ отверстіе, застилаетъ «поварню», ѣстъ глаза, но зато становится тепло, можно раздѣться, освободиться отъ тяжелой мѣховой одежды, размятъ ноги, сварить ѣду, т. е. вѣрнѣе говоря, подогрѣть, такъ какъ пища возится сваренною, напр., щи и молоко въ замороженныхъ кругахъ, также знаменитые пельмени и т. п. Затѣмъ дальше въ путь до слѣдующей поварни, отстоящей отъ первой верстахъ въ 200-300 и даже 500.
Я забылъ упомянуть, что въ поварняхъ, конечно, никто не живетъ, оленей мѣняютъ на станціяхъ, отстоящихъ на еще большихъ разстояніяхъ. Но это еще не все. Нужно прибавить мучительный подъемъ на Верхоянскій гребень и, еще болѣе трудный, спускъ съ него — съ высоты въ нѣсколько верстъ. Немаловажное препятствіе составляютъ и горныя рѣчки, которыя образуютъ «наледи». Эго вода, иногда до 1 арш. высоты, набѣжавшая поверхъ льда съ горъ или выступившая изъ подо льда. Олени катятся на ледяной поверхности, падаютъ, часто опрокидываютъ и повозку, т. е. нарты, и сѣдокъ принимаетъ очень холодную ванну. Иногда рѣчки такъ разливаются, что приходится въ ближайшемъ зимовьѣ жить по нѣсколькимъ недѣлямъ, — иногда олени тонутъ въ отверстіи, которое образовала выбившаяся изъ подъ льда вода, бываетъ, что топятъ и вещи. И вотъ такая тернистая дорога ведетъ въ Верхоянскъ или Колымскъ. Немудрено, что люди, выдерживавшіе долговременное одиночное тюремное заключеніе, лишали себя жизни, боясь вторичнаго такого путешествія. Такъ застрѣлился въ Якутскѣ Яновичъ, бывшій шлиссельбуржецъ, вызванный изъ Колымска въ Якутскъ въ качествѣ свидѣтеля и подлежавшій отправкѣ обратно. Положеніе ссыльныхъ въ этихъ округахъ лучше тѣмъ, что они живутъ большими группами, такъ какъ нѣтъ пунктовъ, куда бы ихъ можно было разселить; отношенія къ нимъ патріархальнѣе, такъ какъ и «правофланговымъ» тоже скучно, тоже хочется поговорить по человѣчески. Есть у этой правой интеллигенціи и газетки, хоть и невинныя, приходящія въ мѣсяцъ разъ, но все же сообщаютъ факты. Таково слабое изображеніе условій жизни въ якутской области. Въ заключеніе я долженъ сказать, что наше время, характеризующееся упраздненіемъ всякихъ свободъ, сильно оживило область. Если скопцы и другіе сектанты подняли сельское хозяйство края и, собственно, ввели его, то политическіе ссыльные умственно развили жителей, въ смыслѣ пониманія экономическихъ и др. вопросовъ. Даже туземцы — якуты прониклись политическими тенденціями, что видно изъ дѣла «союза якутовъ», разбиравшагося въ Якутскѣ лѣтомъ 1906 г. и отложеннаго выѣздной сессіей иркутской судебной палатой до будущаго года. Нынѣ, какъ мы слышали, дѣятели этого союза освобождены отъ тюремнаго заключенія. Однимъ словомъ, высылкою неблагонадежныхъ элементовъ въ нетронутыя еще культурой мѣстности, правительство оказало себѣ плохую услугу, развивается политическое сознаніе, рушится престижъ стараго режима и если первые невольные піонеры погибли въ борьбѣ съ суровой природой и условіями жизни, за то послѣдующіе будутъ лучше обставлены со стороны сочувствующаго имъ населенія.
Т.
(OCR: Аристарх Северин)
Сахалинская каторга въ Якутской области.
(Вниманію сибиряковъ депутатовъ въ Гос. Думѣ).
«Сибирская мысль» №126, пятница, 30 марта 1907 г.
Объ отмѣнѣ каторги и ссылки въ Сибирь вопросъ поднятъ давно. Общественное мнѣніе всегда было за отмѣну.
Печать всѣхъ направленій, кажется, безъ исключенія, высказывалась за отмѣну и, въ особенности, за отмѣну Сахалинской каторги.
Даже дореформенный Государственный совѣтъ давно высказывался въ томъ-же духѣ. Не смотря на все это, вопросъ о сахалинской каторгѣ тормозился до послѣдняго времени, тормозился сахалинской администраціей, которая упорно не желала созвать предложенную свыше комиссію для обсужденія дѣла о переустройствѣ острова.
Ускорили это дѣло разбойники и японцы, что и отмѣчено въ опредѣленіи Государств. совѣта въ 1906 году. Японцы, получившіе южную часть Сахалина, выразили категорическое нежеланіе имѣть сосѣдкой каторгу, а разбойники сожгли всѣ тюрьмы, канцелярію губернатора и вырѣзали много народа, цѣлыя деревни (Ванги напр.) Фактически каторга упразднилась еще при японцахъ. Содержавшіеся въ кандальной тюрьмѣ въ с. Рыковскомъ были казнены, а остальные эвакуированы. Значительный процентъ разбѣжался по острову и материку.
Оставшіеся въ рукахъ русскихъ властей по эвакуаціи были отправлены въ Читу, Нерчинскъ, и т. д. Кромѣ того, многимъ удалось получить того или иного видъ паспорта въ Хабаровскѣ для свободнаго проживанія. При томъ хаосѣ, какой существовалъ, никакая регистрація не была возможна. Такимъ образомъ, каторга и ссылка на поселеніе на Сахалинѣ прекратились сами собой. И то и другое переносится и отчасти уже перенесено въ Якутскую область и является незаслуженной и ничѣмъ не вызванной карой для ея коренного населенія.
Мирной Якутской области угрожаетъ бѣдственная роль Сахалина. Болѣе полувѣка назадъ къ Россіи перешелъ дѣвственный, богатый островъ, а за это время, при содѣйствіи военно-тюремной администраціи, онъ является достаточно разореннымъ и обезславленнымъ. Лѣса повырублены, повыжжены, звѣри хищнически истреблены, всюду слѣды подземныхъ пожаровъ каменнаго угля. Инородцы разорены. Нѣтъ слѣдовъ благоустройства, даже нѣтъ необходимыхъ дорогъ.
Вѣсть о перенесеніи сахалинской каторги въ Якутскую область не могла не поразить, какъ громомъ, якутянъ, которые и раньше достаточно были запуганы поселенцами, отбывшими въ разныхъ мѣстахъ каторгу. Якутяне и раньше неоднократно возбуждали ходатайство объ избавленіи ихъ отъ ссыльнопоселенцевъ, раззоряющихъ и развращающихъ населеніе. И точно въ отвѣтъ на ихъ домогательства къ нимъ переводятъ «сахалинскую каторгу».
Все это могло произойти оттого, что якутская администрація очень небрежна въ данномъ случаѣ къ урокамъ прошлого, или же часто смѣняемые въ краѣ чиновники совершенно незнакомы съ краемъ, которымъ управляютъ, и не интересуются имъ. Это съ одной стороны, а съ другой — столичная бюрократія совсѣмъ не начитана въ тѣхъ вопросахъ, которые рѣшаетъ. Литература объ якутской области довольно обширна и разнообразна; въ ней можно было-бы почерпнуть много фактическихъ слѣдствій и историческихъ данныхъ, свидѣтельствующихъ о раззореніи и развращеніи цѣлыхъ районовъ якутскихъ поселеній уголовными ссыльными, изъ которыхъ добрая половина достигла полнаго нравственнаго паденія лишь благодаря каторгѣ и ссылкѣ. Организація каторжныхъ тюремъ и условій ссылки у насъ — помойная яма, клоака, откуда нѣтъ выхода и спасенія случайному преступнику, (ревность, запальчивость), убійцы, среди которыхъ такой большой процентъ людей просто больныхъ, а не порочныхъ! Развратившись окончательно въ каторжныхъ тюрьмахъ, отвыкнувъ отъ здороваго, нормальнаго труда, потерявъ человѣческій образъ и подобіе, тысяча людей разбрасываются среди мирнаго населенія. Въ Якутской области, на Ленскомъ плоскогоріи, въ Амгинскомь краѣ поселенцами были раззорены цѣлые улусы и наслеги татарами—конокрадами. Городъ Жиганскъ обязанъ окончаніемъ своего существованія сплотившейся, вооруженной шайкѣ каторжниковъ и поселенцевъ.
Мирный якутъ-скотоводъ до того озлобленъ противъ ссыльно—поселенцевъ, что рѣшается иногда на репрессивныя мѣры, чтобъ отдѣлаться отъ водвореннаго на жительство поселенца. Ему предлагаютъ убраться по добру по здорову и даютъ на это средства, но денегъ иногда поселенцы требуютъ слишкомъ большую сумму, непосильную для якутовъ, и, тогда часто бываетъ, что отдавъ всѣ свои сбереженія, одежду, продовольствіе и отправивъ поселенца, они догоняютъ его въ тайгѣ, убиваютъ и забираютъ обратно все данное на дорогу.
Итакъ ссыльно-поселенцы, отбывшіе каторгу, являются не только опаснымъ, нежелательнымъ элементомъ для населенія якутской области, но и прямо бичемъ. И это въ мѣстности съ сравнительно густымъ населеніемъ. Въ такихъ округахъ, какъ Колымскій и Верхоянскій поселенецъ является еще и лишнимъ ртомъ для полуголоднаго населенія и тамъ его положеніе бѣдственное и трагическое. Ѣсть нечего, заработка нѣтъ и бѣжать некуда, нѣтъ физической возможности.
«Каторгу назначено основать въ сѣверныхъ округахъ», т. е. въ Верхоянскомъ и Колымскомъ? А, какъ слышно, людей уже шлютъ въ Вилюйскій и Якутскій округа. Ссылаются куда попало и какъ попало, т. к. работы не сооружены, тюрьмы не построены, ничто не организовано... Да и для того, чтобъ осуществить неосуществимое въ этомъ краѣ надо особыя энергію, сочувствіе, умѣнье и опытность въ этомъ дѣлѣ со стороны администрацій областной якутской и тюремнаго вѣдомства, которыя, конечно, должнаго представленія о бытовыхъ, топографическихъ и иныхъ условіяхъ якутской области и понятія не имѣютъ. Да, кромѣ того для организаціи реформированной каторги и работъ нужны милліоны денегъ, а ихъ нѣтъ и, пока тянутся «отписка», «переписка» и «справки», населенные южные округа области наводнятся зловреднымъ элементомъ, являющимся предметомъ озлобленія и зародышемъ вражды къ намъ среди дружественныхъ и мирныхъ якутовъ, вѣрнѣе якутятъ т. к. въ якутской области ассимиляція русскихъ и якутовъ издавна разлилась широкой волной.
Полярный сѣверъ имѣетъ всѣ данныя для развитія промышленности, особенно каменноугольной; онъ нуждается въ пригодныхъ рабочихъ рукахъ, тамъ территорія мало населена и могла бы имѣть примѣненіе и значеніе «рабочая колонія», гуманно и культурно обставленная, такъ чтобы человѣку работать былъ бы смыслъ, интересъ, а вдали виднѣлся бы лучъ свѣта, возвратъ къ жизни... Но вѣдь для этого надо переродиться бюрократіи, надо разжиться деньгами правительству... Надо сперва соорудить: 1) пути сообщенія, 2) общежитія, 3) доставку всего необходимаго!.. А потомъ трактовать о ссылкѣ людей въ сѣверные округа Якутской области. Теперь же «сахалинская каторга» въ якутской области имѣетъ значеніе казни для мѣстнаго населенія и отдачи страны на раззореніе. Достаточно примѣра, какъ каторга раззорила сахалинскихъ инородцевъ: тунгусовъ, гиляковъ, айновъ. Какъ каторжный режимъ раззорялъ естественныя богатства острова! Неужели Якутская область обречена на то же? Неужели сибирскіе депутаты въ Государственной Думѣ не въ силахъ будутъ отстоять край отъ указаннаго злополучія?
М. Сулима. (Сулима—Дмитриева Мария Георгиевна)
(OCR: Аристарх Северин)
Послѣдняя партія политическихъ ссыльныхъ, прибывшая въ Якутскъ 9 іюля, состояла изъ 51 человѣка. Приводимъ списокъ политиковъ, съ указаніемъ мѣста, гдѣ они были арестованы.
Мастепановъ Антонъ и Гуменикъ Шлейме изъ Прилукъ, Полтавской губ.; Неклюдовъ Ал—ѣй изъ Москвы; Зензиновъ Владиміръ изъ Петербурга; Хватъ Беньяминъ, Мессихъ Абрамъ, Козловъ Гр., Штернгерцъ Шахно — изъ Николаева; Осатьянъ Мих. изъ Батума; Пашковскій Игнатъ, Витесъ Пинкусъ, Каменей Бенціанъ, Шнейдерманъ Мотель, Теплицкій изъ Одессы; Таратута Рухля, Коганъ Абрамъ — изъ Кіева; Тишлерманъ, Кунсть, Райгородскій, Зельянскій, Франкфуртъ Іосель, Дайчъ, Капланскій — изъ Бѣлостока; Мѣрниковъ Зинов. — изъ Ростова на Дону; Ремизовъ Михаилъ, — изъ Тулы; Виноградовъ — изъ Твери; Порцигъ Германъ — изъ Казани; Лаптевъ Григорій — изъ Харькова; Бромбергъ Аногъ, Энгель Бумбергъ Екат. — изъ Риги; Бѣлько Станиславъ, Пацвъ — изъ Варшавы; Иваницкіе Романъ и Станиславъ, Адамскій Янъ, Рендзинскій, Путюркевичъ (2 брата), Мѣшковскій, Скробишевскій — изъ Плоцка; Воронцовъ Генн., Головинъ Мих. — изъ Тарусы Калужск. губ.; Ивановъ Ал-ръ, Борецковъ Пр., Орловъ Вас. — изъ Владивостока; Скомороховъ Мих. — со станц. Зима Сибирск. ж.д.; Щербаковъ Мих. — изъ Иркутска; Решетниковъ — изъ Усолья; и Хутовъ Них. изъ Нерчинска.
По профессіямъ прибывшіе раздѣляются на рабочихъ —34 челов., учащихся — 2, народныхъ учителей — 2, солдатъ — 2, казаковъ — 1, чертежникъ — 1, фармацевтъ — 1, конторщикъ — 1, приказчикъ — 1. Объ остальныхъ 6 чел. сведѣній не получено. Средній возрастъ для 37 изъ прибывшихъ — 23 года, минимальный возрастъ 16 лѣтъ (трое) и максимальный 68 (одинъ).
41 чел. сосланы всего на 169 лѣтъ и, кромѣ того, 7 — на вѣчное поселеніе (по суду, за пропаганду въ войскахъ) 9 чел. идутъ въ ссылку 2-ой разъ, одинъ 3-й разъ и одинъ 7-й разъ.
Партійный составъ: 16 соціалистовъ революціонеровъ, 13 анархистовъ — коммунистовъ, 10 — партіи польскихъ соціалистовъ, 6 соціалъ демократовъ, 5 безпартійныхъ, и 1 — анархистъ индивидуалистъ. Почти всѣ прибывшіе разосланы по ближайшимъ селамъ, 6 человѣкъ отправили въ Вилюйскъ. Прибывшимъ: Воронцову Г., Головину М., Зензинову В., Иваницкому В., Мессиху А., Неклюдову А., Пашковскому И., мѣстнымъ мировымъ судьей, по порученію Иркутскаго, было предъявлено обвиненіе въ покушеніи на побѣгь изъ тюрьмы посредствомъ подкопа (309 ст. улож. о наказ.). Покушеніе было совершено въ Александровской пересыльной тюрьмѣ. Подкопъ, ведшій за ограду тюрьмы, былъ обнаруженъ по доносу политическаго же пересыльнаго Ивана Говоруна. Ив. Говорунъ арестованъ въ 1906 г. въ г. Прилукахъ Полт. губ., долженъ прибыть въ Якутскъ со второй лѣтней партіей,
(OCR: Аристарх Северин)
«Якутскiй край» № 14, 23 августа 1907 г.
г. Иркутскъ. 5-го іюля въ военно-окружномъ судѣ разбиралось при закрытыхъ дверяхъ дѣло бывшаго студента Н.П. Брусенина. Приговоромъ суда признанъ виновнымъ по 126 ст. и осужденъ съ лишеніемъ всѣхъ правъ состоянія въ ссылку на поселеніе.
18-го іюля въ томъ же судѣ приговоромъ осужденъ по 126 ст. и 132 ст. гражданскій фельдшеръ Н.Е. Олейниковъ въ ссылку на поселеніе, съ лишеніемъ всѣхъ правъ состоянія.
Защищалъ обоихъ прис. пов. Разумовскій, начинающій заслуживать репутацію, какъ хорошаго защитника, по политическимъ дѣламъ, въ особенности въ военно-окружномъ судѣ.
Въ половинѣ августа предполагается что выйдетъ осенняя партія ссыльныхъ въ Якутскъ.
(OCR: Аристарх Северин)
«Якутскiй край» № 20, 13 сентября 1907 г.
12 сентября въ Якутскъ прибыла партія политическихъ ссыльныхъ: Святославъ Телеховскій, Живаго Иванъ и Новоходко Антонъ - изъ Кіева; Тауренъ Янъ, Фридрихсонъ Кристовъ, Бехтеръ Симонъ, Фришманъ Индрикъ и Григе Гиртъ — изъ Либавы; Меднисъ Янь, Соловьевъ Николай, Ивановъ Гавріилъ и Кошубикъ Иванъ изъ Новороссійска; Ивановъ Василій — изъ Ростова-на-Дону: Ивановъ Владиміръ, Никольскій Александръ, Добросмысловъ и И.И. Ракитникова изъ Самары; Ильинъ — изъ Петербурга. Гуровъ Егоръ и Олейниковъ Николай съ семьей — изъ Иркутска. Двое - Антоновъ Владиміръ (Саратовъ) и Борзенко (Харьковъ) остались въ Олекминскѣ. 9 человѣкъ изъ нихъ высланы какъ с.-р., 3-е какъ с.-д., 6 - латышск. союза и 5 какъ а.-к. Сроки: 10 челов. сослано на 5 лѣть каждый, 9 на 4 г., 1 на 3 г. и 2 на вѣчное поселеніе.
(OCR: Аристарх Северин)
«Якутскiй край» № 22, 20 сентября 1907 г.
М. Г., г. Редакторъ!
24 іюля я прибылъ въ Верхоянскъ и въ тотъ же вечеръ посланный исправникомъ казакъ сталъ разспрашивать меня, кто я такой, зачѣмъ пріѣхалъ, какія у меня документы и пр. Я отвѣтилъ что, если г. исправнику угодно, то онъ можетъ объяснится со мной лично. Послѣдовалъ вызовъ въ полицію. Являюсь и спрашиваю чѣмъ могу служить, „Кто вы такой?" Такой то. „Зачѣмъ и на долго-ли пріѣхали?" По личнымъ дѣламъ, и пробуду ровно столько, сколько задержатъ дѣла. „На какія средства живете?" Я думаю, что подобный вопросъ не входить въ кругъ вашихъ обязанностей". Есть-ли у васъ видъ для удостоверенія личности? „Документовъ у меня съ собой нѣть, а личность мою могутъ удостовѣрить мѣстное отдѣленіе училищнаго совѣта т.к. я служилъ въ Верхоянскѣ два года учителемъ, почему меня знаютъ всѣ обыватели". „Вотъ что“ резюмировалъ свои вопросы исправникъ. "Отдѣленіе и личные знакомые удостовѣрять личность не могутъ, а нужны документы: и если вы таковыхъ не представите, то будете изъ Верхоянска высланы. На мои возраженія исправникъ повысилъ тонъ и сталъ угрожать караульнымъ домомъ. Впрочемъ, г. исправникъ былъ настолько любезенъ, что объяснилъ мнѣ, что эти крутыя мѣры приняты для строгаго исполненія распоряженій генералъ-губернатора, Т.К. Верхоянскъ находится на положеніи усиленной охраны. Говорилъ исправникъ и о военномъ положеніи, но что я не расслышалъ: мое вниманіе было поглощено четвертной бутылью (казенной подѣлки) съ жидкостью малиноваго цвѣта и плавающими въ ней ягодами; я старался разрѣшить: штемпельная тамъ краска или усиленная охрана. Послѣ неоднократныхъ вызововъ и подобныхъ же разговоровъ о моемъ прибытіи составили протоколь и отослали въ Якутскъ для собранія обо мнѣ свѣдѣній. Подобному же пріему подвергся и мой спутникъ Черкашинъ, остановившійся въ Верхоянскѣ проѣздомъ въ С.- Колымскъ.
Далеко меньше распорядительности проявляетъ мѣстная инородческая управа. Я былъ очевидцемъ слѣдующаго: старушка лѣтъ подъ 70 по пыльной дорогѣ, останавливаясь каждыя двѣ-три сажени тянетъ салазки, на нихъ ея умершій мужъ; ноги покойника выдаются съ салазокъ, онъ покрытъ саваномъ, но безъ гроба и увязанъ веревками... На вопросъ, что это значитъ, старушка объяснила, что средствъ у нея нѣтъ, а управа, куда она обращалась, обѣщала кому то что-то приказать; столяръ, дѣлавшій гробъ, живетъ близь церкви и гробъ доставитъ прямо въ церковь, что какъ-нибудь къ вечеру дотащится до церкви.
Тяжелая картина для зрителя, но какъ должно быть тяжело этой инородкѣ, везущей своего мужа на кладбище? А управа сдержала ли она свое обѣщаніе? А. Санинъ.
(OCR: Аристарх Северин)
«Якутскiй край» № 24, 27 сентября 1907 г.
Политич. ссыльный Мироновъ зачисленъ ученикомъ фельдшерской школы.
(OCR: Аристарх Северин)
«Якутскiй край» № 28, 11 октября 1907 г.
Изъ жизни политическихъ ссыльныхъ.
Въ виду распространяющихся слуховъ объ участіи политическихъ ссыльныхъ въ экспропріаціяхъ, группа 38 политическихъ ссыльныхъ г. Якутска и окрестностей, относясь отрицательно ко всякимъ экспропріаціямъ по частной иниціативѣ и у частныхъ лицъ, заявляетъ, что группа ничего общаго съ ними (экспропріаторами) не имѣетъ и имѣть не будетъ.
Въ виду циркулирующихъ среди мѣстнаго Якутскаго общества слуховъ объ участіи политическихъ ссыльныхъ въ частныхъ экспропріаціяхъ, имѣющихъ зачастую форму простой кражи, политическіе ссыльные жив. въ г. Якутскѣ и окрестныхъ селеніяхъ, объединенные въ группу 22-хъ, свидѣтельствуютъ свое безусловное осужденіе, такимъ актамъ, загрязняющимъ представленіе о политическомъ ссыльномъ, какъ идейномъ борцѣ за истину и справедливость въ общественныхъ отношеніяхъ. Поэтому лица, принимавшіе участіе въ такого рода нечестныхъ актахъ, неминуемо считаются исключающимися изъ товарищеской среды политическихъ ссыльныхъ.
(OCR: Аристарх Северин)
Четвергъ, 21 февраля 1908 г. "Якутская жизнь" №2
Группа политическихъ ссыльныхъ (12 чел.) отправляется на р. Алданъ (600 в. отъ устья Алдана) съ цѣлью устройства сельско-хозяйственной фермы на пустопорожнихъ земляхъ, расчищенныхъ и осушенныхъ Михалевичемъ.
(OCR: Аристарх Северин)
Четвергъ, 6 сентября 1912.
Нюрба, Вилюйск. округа. Въ настоящее время на Нюрбѣ находится около 25 челов. ссыльно-поселенцевъ политическихъ и уголовныхъ, которые никакъ не могутъ получитъ паспортовъ по Якутской области, несмотря на то, что многіе изъ нихъ въ мѣстѣ приписки прожили около 2—3 лѣтъ.
Никакихъ работъ, кромѣ сельско—хозяйственныхъ нѣтъ, да и тѣ бываютъ только лѣтомъ, а, кромѣ того, мѣстные "тойоны" избѣгаютъ нанимать русскихъ, потому что якуты дешевле и безотвѣтнѣе, такъ-что положеніе "лишенцевъ" ужасное.
Въ серединѣ іюня мѣсяца они обратились къ сельскому обществу, чтобы то нарѣзало имъ пахотные земли. Сельск. общество нарѣзало, но почти голый солонецъ и при этомъ очень далеко отъ селъ.
Ссыльно-поселенцы снова обратились и просили нарѣзать имъ годной земли для хлѣбопашества и какъ можно скорѣе, дабы они успѣли распахать къ будущей веснѣ.
Сельское общество все время оттягиваетъ съ нарѣзкой земли, надѣясь, что поселенцы, побившись въ Нюрбѣ, уйдутъ куда-нибудь на сторону. Ссыльно-поселенцы, не имѣя средствъ и заработковъ, перебиваются кое-какъ, надѣясь получить надѣлы. Среди мѣстныхъ крестьянъ замѣчается сильное озлобленіе, потому что вотъ уже нѣсколько лѣтъ, какъ они пользовались поселенческой землей, а тутъ приходится нарѣзать поселенцамъ. Что произойдетъ въ Нюрбѣ, пока трудно сказать, но можно ожидать всего.
(OCR: Аристарх Северин)
Къ исторiи старой сибирской ссылки.
Въ ближайшихъ номерахъ "Сибирскія Вопросы" предполагаютъ помѣстить рядъ интересныхъ данныхъ, добытыхъ изъ архива якутскаго областного правленія. Среди прочихъ "дѣлъ" наиболѣе интересными являются, конечно, "дѣла" Н.Г. Чернышевскаго, В.Г. Короленко, декабриста Муравьева-Апостола, М.Р. Гоца.
Изъ длиннаго ряда оффиціальныхъ данныхъ отчетливо воскресаетъ былая жизнь ссылки со всѣми ея невзгодами. Особенно интересна одна переписка "преступниковъ" съ предержащими властями и секретные документы властей относительно ссыльныхъ.
Наиболѣе обширный матеріалъ представляетъ собой "дѣло" Н.Г. Чернышевскаго.
Въ выходящемъ на-дняхъ очередномъ номерѣ "Сибирск. Вопр." будетъ напечатано: "Декабристъ Матвѣй Муравьевъ-Апостолъ въ Вилюйскѣ".
Большая часть "дѣла" посвящена вопросу о перепискѣ. Якутская администрація долго не могла примѣниться къ строгимъ условіямъ новаго режима долженствующаго окружить декабристовъ на мѣстѣ ссылки и отсюда - обильная вѣдомственная переписка.
Оказывается, что въ теченіе одного только года Муравьевъ-Апостолъ получилъ 38 и самъ отослалъ 6 писемъ. Письма были посланы черезъ областного начальника Мягкова и адресованы: 1) Александрѣ Григ. Муравьевой въ Читѣ. 2) А.И. Хрущевой, урожд. Муравьевой, 3) И.М. Муравьеву, 4) Е.И. Капнистъ, 5) Е.Ф. Муравьевой и 6) Ек. Ив. Бибиковой.
Почта изъ Якутска въ то время ходила не регулярно. Приходилось въ виду скорости прибѣгать къ услугамъ и любезности частныхъ лицъ.
Но это противорѣчило инструкціи, данной свыше, и снова порождало переписку. "Дѣло" разросталось, набухало и заслоняло собой все дѣйствительно цѣнное для сужденія о жизни и запросахъ "преступниковъ". "Якутская администрацiя судилась съ декабристами", ссылка еще только укрѣплялась. Потомъ она глубоко пустила свои корни, окрѣпла и, наконецъ, расцвѣла махровымъ цвѣтомъ.
Этотъ постепенный ростъ ссылки, исторію ея освѣщаютъ до извѣстной степени новымъ свѣтомъ "дѣла" Чернышевскаго, Короленко, Гоца и другихъ невольныхъ гостей Сибири. [С. Ж]
(OCR: Аристарх Северин)
Хайлаки и волчки.
"Ленские волны", ноябрь 1914
"Хайлаки" и "волчки" есть порожденіе однихъ и тѣхъ-же условій общественной жизни. Тѣ и другіе есть ссыльные. "Хайлаки" — уголовно-ссыльные Якутской области, а "волчки" ссыльные < подробнее... >