Отрывки изъ записокъ путешественника по Сибири.

(Продолженіе.)

До построенія Иркутска, Олекминскъ былъ главнымъ мѣстомъ въ Сибири. Отсюда козаки вели войны съ природными Сибирскими ордами, нужные же припасы получали мѣною съ Китайцами на берегахъ рѣки Амура. — До сего мѣста на берегахъ Лены ничто не засѣвается, да и здѣсь земледѣліе весьма маловажно, но потомъ постепенно увеличивается до Иркутска. Жители сихъ мѣстъ питаются по большой части дичью и рыбою, но такъ какъ многіе изъ нихъ имѣютъ довольно сѣна для продовольствія нѣсколькихъ лошадей и коровъ, то живутъ хорошо и отправляютъ поставку почтовыхъ лошадей. Во многихъ мѣстахъ берега рѣки состоятъ изъ неприступныхъ крутыхъ горъ и утесовъ; нѣкоторыя совершенно перпендикулярны: величества сихъ каменныхъ громадъ ничто превзойти не можетъ! Многія изъ нихъ походятъ на разоренные и обрушающіеся стѣнные зубцы исполинскихъ замковъ древнихъ временъ, образованныхъ въ тысячѣ различныхъ видахъ, до небесъ возвышающихся и съ гордымъ презрѣніемъ угрожающихъ разрушеніемъ изумленному путешественнику. Столпы въ Ботомѣ, утесы близь Мачи, Витимы, Резинскаго, Местинскаго и Корчина, суть самые величественные и примѣчательные. Нѣкоторыя изъ сихъ громадныхъ произведеній природы удивительно расположены, и трудно увѣриться, что рука искуства не участвовала въ ихъ строеніи. Большая часть изъ нихъ покрыта прекрасными лѣсами. Вѣчнозеленыя деревья растутъ даже въ ущельяхъ самыхъ дикихъ утесовъ и тѣхъ, которые окружаютъ излучистую и величественную рѣку Лену. Путешественникъ теряется въ изумленіи, взирая на огромность и высоту ихъ, и прельщается ихъ живописными красотами. Я чрезвычайно сожалѣлъ о неспособности моей владѣть кистію, чтобъ представить ихъ глазамъ и воображенію моихъ читателей, будучи увѣренъ, что ежели бы сіи виды хорошо были изображены, то преисполнили бы всѣхъ въ свѣтѣ удивленіемъ.

Путешествуя по Сибири, я почти всегда останавливался въ домахъ деревенскихъ жителей, предпочитая ихъ почтовымъ дворамъ. Причиною сему не то, чтобъ сіи почтовые дворы были дурны: напротивъ того, они весьма опрятны и удобны, но я желалъ болѣе ознакомиться съ обитателями сихъ странъ. Я не получалъ отказу ни въ какомъ домѣ, имѣвшемъ довольно простора для помѣщенія меня; вездѣ принимали меня съ ласкою и услужливостію. Я твердо увѣренъ, что учтивость и гостепріимство, столь обыкновенныя качества въ людяхъ даже самаго низкаго состоянія въ Сибири и Россіи, суть дѣйствія не пріобрѣтаемаго, а врожденнаго великодушія и благородства, какого ни одинъ другой народъ на земномъ шарѣ не имѣетъ въ столь высокой степени. Не могу не прибавить, что ихъ образъ мыслей и понятія такое же заслуживаютъ вниманіе, какъ и врожденныя добрыя качества, и я теперь болѣе нежели когда увѣренъ, что Создатель не заточилъ благородныхъ чувствованій и разумныхъ мыслей въ лучшіе климаты — какъ нѣкоторые старались доказывать.

Разстоянія почтъ отъ Якутска до Иркутска не превышаютъ пятидесяти верстъ; большая часть изъ нихъ имѣетъ отъ двадцати до тридцати. Многія изъ почтовыхъ станцій, находятся въ деревняхъ и городахъ, какъ то Олекминскъ, Витима, Кирингеръ, Верхоленскъ, Уюкъ, Хомотово и пр. При спускѣ съ горъ близь станціи, называемой Гоборовскою, зрѣлище, представившееся мнѣ, заставило забыть всѣ трудности всхода. Сколь великолѣпна картина Лены, извивающейся въ видѣ буквы S, по обработанной долинѣ, на которой открылись взорамъ прекрасныя деревни, усадьбы, пожатыя поля, копны сѣна, стоги хлѣба, стада и проч.! Зрѣлище сихъ пріятныхъ предметовъ, представляющееся при первомъ взглядѣ, вмигъ удостовѣряетъ странника, что въ сей прекрасной долинѣ, трудолюбіе, миръ и изобиліе утвердили свое жилище. Тому, кто перебрался чрезъ многія высокія и крутыя горы, и проѣхалъ, по большому пространству дикихъ лѣсовъ, гдѣ нѣтъ ни слѣда человѣческаго, подобная картина, вдругъ предъ взорами возникающая, весьма усладительна. — Оставивъ станцію Качукъ, я увидѣлъ, что преодолѣлъ уже всѣ трудности пути. Предо мною открылась прекрасная и пространная долина, ограниченная съ обѣихъ сторонъ воздѣланными горами, деревнями и проч. На каждомъ шагу къ Иркутску зрѣлище становилось занимательнѣе. Привыкнувъ столь долгое время видѣть грубую, необработанную природу, мы вдвое почувствовали цѣну сей противуположности. Она произвела въ насъ неизъяснимо пріятное чувство, какое только тѣ, которые испытали подобный быстрой переходъ, могутъ постигнуть.

Я оставилъ берега Лены, слѣдовавъ около двухъ тысячъ трехъ сотъ верстъ по ея теченію, что не составляетъ еще цѣлой половины онаго, отъ начала ея близь Байкала до впаденія въ Ледовитое море; при величинѣ своей, она одна изъ безопаснѣйшихъ для судоходства рѣкъ всего земнаго шара!! *) Она опасна только въ началѣ весны, когда ломается ледъ; тающій снѣгъ, рѣками низвергающійся съ горъ, наводняетъ ее и дѣлаетъ чрезмѣрно быстрою. Сказываютъ, что плаваніе по теченію Лены въ сіе время года представляетъ великолѣпнѣйшее въ свѣтѣ зрѣлище, особенно при проходѣ мимо огромныхъ утесовъ, которые во всей красотѣ могутъ быть видны только на водѣ, ибо поднимаются перпендикулярно отъ своихъ основаній и прямо устремляются въ быстрину. Хотя я оставилъ рѣку покрытую льдомъ, но едва въѣхалъ въ землю Бурятъ (Братскихъ) то нашелъ совсѣмъ другой климатъ, совершенно теплый, и нигдѣ въ окружности невидно было снѣга. По сей причинѣ долженъ я быль ѣхать до Иркутска на колесахъ. Оба мои Китайца не мало удивились, увидя себя снова окруженными ордою людей, сходствующихъ съ ними почти во всемъ, кромѣ одежды и языка.

*) Въ прежней выпискѣ сдѣлана была переводчикомъ ошибка, въ разстояніи между Иркутскомъ и судоходною частію Лены, которое, вмѣсто шестидесяти верстъ, имѣетъ около трехъ сотъ. Сіе разстояніе простирается по долинамъ, въ коихъ дороги весьма хороши и лошади добры, такъ что поѣздка и перевозка товаровъ производятся съ отмѣнною скоростію.

Бурятскія избы, видѣнныя мною, точно такія же, какъ прежде описанныя зимнія жилища Якутовъ; только многія изъ нихъ не такъ просторны и не такъ чисты, сверхъ того четвероугольны и съ плоскою кровлею; часто состоятъ онѣ изъ одного только покоя, служащаго гостиною, кухнею, спальнею и проч. и притомъ до чрезвычайности грязны и дымны. Богатые живутъ нѣсколько лучше, и жилища ихъ походятъ на Рускія избы. Одежду ихъ вообще составляетъ родъ шубы изъ выдѣланной козей или овечей шкуры, шерстью обращенной внутрь. Волосы плетутъ въ длинныя плоскія косы, подобно Китайцамъ, а на головахъ носятъ шапки изъ козей шкуры, что придаетъ имъ чрезвычайно дикій и странный видъ. — Какъ народъ сей уже хорошо описанъ другими путешествовавшими по Сибири, то излишне будетъ болѣе о семъ предметѣ распространяться; замѣчу только удивительное сходство ихъ языка съ Японскимъ въ словѣ начальникъ; въ обоихъ языкахъ называется онъ Тайша. Открытіе сего слова заставило меня изслѣдовать, не имѣетъ ли ихъ языкъ сходства съ Китайскимъ, но Китайскіе мои слуги тщетно старались объясняться съ Бурятами, и сами не могли разумѣть ни одного слова, ими произнесеннаго.

Когда мы спускались съ горы, отстоящей около шести верстъ отъ Иркутска, представился намъ прекрасной видъ города, рѣки Ангары и хорошо воздѣланной земли въ окружности. Почва казалась черною и плодородною, какъ и во многихъ мѣстахъ Сибири. Богатство сей страны доказывается прекрасными, густыми рощами, разсѣянными повсюду. Естьлибъ населеніе было достаточное, болота высушены и лѣса вырублены, то климатъ безъ сомнѣнія гораздо бы поправился, и дары Цереры возникли бы въ изобиліи на семъ великомъ пространствѣ. Неисчислимо количество хлѣба, могущее родиться на ономъ; также несмѣтны выгоды долженствующія произойти отъ умноженнаго удобренія страны, имѣющей столько драгоцѣнныхъ природныхъ способовъ, которые могутъ быть обращены въ пользу открытіемъ торговли съ окружающими оную богатыми Азійскими Государствами.

Вечеромъ поздно пріѣхалъ я въ Иркутскъ; въ слѣдующее утро былъ съ почтеніемъ у Его Превосходительства Г. Губернатора И. И. Трескина, который принялъ меня съ обыкновеннымъ Сибирскимъ гостепріимствомъ, и учтивостію. 4-го Октября посѣтилъ я нѣкоторыя общественныя зданія, церкви и проч. также гору лежащую позади города, съ которой представляется великолѣпный видъ величественной рѣки Ангары, монастыря на противной сторонѣ Иркутска и окружностей. Городъ лежитъ подъ 52° 16' 41'' Сѣверной широты и 73° 51' 48'' Восточной долготы отъ С. Петербургскаго меридіана. Онъ построенъ на равнинѣ у подошвы горы, занимаетъ внутреннюю часть полукружія описываемаго излучистымъ теченіе рѣки Ангары, и заключаетъ въ себѣ тысячу восемьсотъ тридцать деревянныхъ домовъ, тринадцать церквей, два монастыря, двадцать мануфактуръ, семь больницъ, одинъ сиротскій домъ, народныя училища, тюрьмы, смирительные домы, казармы, лабазы, кавалерійскія конюшни, мельницы и великое число другихъ общественныхъ строеній. Двадцать четыре частныхъ и семнадцать казенныхъ зданій кирпичныя. Число жителей простирается до пятнадцати тысячъ душъ. Они состоятъ изъ воинскихъ и гражданскихъ чиновниковъ, солдатъ, духовенства, козаковъ, купцовъ, рабочихъ людей, слугъ и ссылочныхъ. Изъ послѣднихъ число такихъ, коимъ не исполнились сроки, во всей Иркутской Губерніи, во время моего въ оной пребыванія простиралось только до девяти сотъ восьмидесяти человѣкъ мужескаго пола и четырехъ сотъ тридцати одной женщины. — Вспомнивъ, что Иркутская Губернія есть главное мѣсто ссылки преступниковъ, удивишься малому числу состоящихъ подъ дѣйствительнымъ наказаніемъ; сіе служитъ доказательствомъ не только того, что преступленія менѣе часты въ Россіи, въ содержаніи ее населенія къ другимъ землямъ, но что большая часть изъ заточенныхъ за преступное поведеніе исправляется и отпускается на собственное пропитаніе.

Особенное вниманіе мое привлекъ новый рынокъ, недавно построенный Г-мъ Трескинымъ. Онъ состоитъ изъ пустаго внутри четвероугольника, окруженнаго красивыми деревянными лавками, имѣющими навѣсы, подъ коими народъ находитъ убѣжище въ худую погоду. Должно отдать справедливость, что всѣ церкви, общественныя зданія и многія изъ частныхъ построены съ большимъ вкусомъ и чистотою; улицы опрятны, чисты, и вся наружность города возбуждаетъ удивленіе зрителя. Въ самой вещи она далеко превосходитъ все, что ожидаешь найти въ сердцѣ Сибири и въ шести тысячахъ верстахъ отъ С. Петербурга.

Рѣка Ангара вытекаетъ изъ Байкала, отъ котораго Иркутскъ отстоитъ, по теченію рѣки, около шестидесяти семи верстъ, и въ ширину противъ города имѣетъ около версты. Здѣсь принимаетъ она протокъ въ половину своей широты, называемый Иркутою, и нѣсколько другихъ до полученія названія Тунгуски, а потомъ впадаетъ въ Енисей, втекающій въ Ледовитое море въ заливъ семидесяти двухъ острововъ, около двухъ градусовъ разстояніемъ отъ Новой Земли. По причинѣ быстраго теченія и умѣренности климата, Ангара рѣдко замерзаетъ прежде Января. Снѣгъ выпалъ пятнадцатаго Ноября. Я этому обрадовался, потому что не могъ начать моего путешествія въ С. Петербургъ прежде установленія зимняго пути. Здѣшній климатъ самый умѣренный изъ всей Сибири: тридцать четыре градуса по Реомюрову термометру есть самый жестокой холодъ въ Иркутскѣ, и то бываетъ весьма рѣдко; при томъ зимы ежегодно становятся умѣреннѣе. Нѣтъ сомнѣнія, что въ Сибири, какъ и во всѣхъ другихъ мѣстахъ, климатъ укротится при удобреніи и населеніи оныхъ. Сѣверная Америка представляетъ сильный и убѣдительный доводъ въ послѣдствіяхъ обработанія. На моей памяти, рѣка Делаваръ въ Филадельфіи покрывалась льдомъ почти всякую зиму въ Декабрѣ и Январѣ, такъ, что безопасно поднимала нагруженныя и возимыя лошадьми повозки; а нынѣ сіе весьма рѣдко случается, и снѣгъ такъ скоро таетъ, что часто не могутъ употреблять саней во всю зиму. — Гдѣ только человѣкъ утвердить свое жилище, тамъ природа, кажется, способствуетъ его упражненіямъ щедрою рукою, устрояя все сходственно его нуждамъ и желаніямъ!!

Цѣлой день 6-го числа посвятилъ я осмотру казенныхъ строеній, какъ то тюрьмы, рабочихъ домовъ, больницъ, фабрикъ и проч. Первое мѣсто, посѣщенное нами, было большое кирпичное зданіе, состоявшее изъ ремесленныхъ палатъ для ссылочныхъ. Здѣсь мы нашли плотниковъ, столяровъ, кузнецовъ, каретниковъ, сѣдельниковъ, словомъ всякаго рода ремесленныхъ людей, упражняющихся въ чистыхъ удобныхъ и хорошо вытопленныхъ покояхъ; они опрятно одѣты и имѣютъ здоровую пищу. Оттуда пошли мы въ тюремные домы, въ которыхъ я къ удовольствію видѣлъ весьма мало преступниковъ. Большая часть покоевъ была совершенно пуста, но всѣ чисты и въ лучшемъ состояніи; на содержаніе въ теплотѣ и опрятности живущихъ обращается великое вниманіе. Другое мѣсто доставило мнѣ гораздо болѣе удовольствія. Хотя оное наполнено преимущественно преступниками, но не произвело ничего могущаго поселить во мнѣ мысль, что они были жертвы распутства. Напротивъ того: вездѣ видна была веселость, каждый трудолюбиво занятъ и предметъ труда полезенъ, прибыточенъ и достоинъ похвалы. Заведеніе, о которомъ я говорю, есть суконная фабрика, на которой мущины, женщины и дѣти занимаются тканьемъ, пряжею, битьемъ шерсти и проч. Они расположены въ различныхъ большихъ, чистыхъ и удобныхъ покояхъ, хорошо накормлены и одѣты, и дѣйствительно кажутся щастливѣе нежели можно вообразить и нежели люди въ ихъ положеніи быть могутъ. Сукно дѣлается изъ шерсти Бурятскихъ овецъ, козъ и верблюдовъ. Аршинъ его стоитъ Правительству не болѣе одного рубля, а продается по два. Симъ барышемъ не только уплачивается содержаніе фабрики, но остается еще значительная сумма, употребляемая на больницы, на вспомоществованіе вдовамъ и сиротамъ, словомъ на самыя человѣколюбивыя дѣла. Таковое заведеніе принесло бы честь всякому государству, да и не можно выгоднѣе и лучше употреблять преступниковъ, какъ обращеніемъ плодовъ труда ихъ на вспомоществованіе сиротамъ, вдовамъ, нещастнымъ, больнымъ и неимущимъ!

Боже, взирающій окомъ милосердія на добрыя дѣла! излей благословеніе твое на главу Государя, умѣющаго соединять милосердіе съ правосудіемъ, покровительствовать самую нещастную часть своего народа, возвышая даже тѣхъ, коихъ пороки унизили до послѣдней степени!! А вы, давно просвѣщенныя Государства, краснѣйте, что Россія и Америка научаютъ васъ небеснымъ правиламъ исправленія распутнаго поведенія, не кровавыми наставленіями неумолимаго правосудія, но кроткими и божественными поученіями небеснаго милосердія! Не древность общественнаго постановленія даетъ народамъ истинное право именоваться просвѣщенными, но утвержденіе общественной связи истребленіемъ прежнихъ варварскихъ обычаевъ, введеніемъ благихъ и достойныхъ хвалы постановленій, изданіемъ здравыхъ законовъ и утвержденіемъ честныхъ правилъ, способныхъ къ поддержанію согласія, предупрежденію преступленій, исправленію и уменьшенію нещастій, необходимо соединенныхъ съ слабостію человѣчества!!

Всѣ видѣнныя мною казенныя строенія были окружены чуланами, кладовыми, кухнями, банями, и надлежащими разныхъ родовъ пристройками; я не только отвѣдывалъ хлѣбъ, похлебку и другое кушанье, но видѣлъ также, что оное приготовлялось въ чистой и хорошо вылуженной посудѣ. Больница чрезвычайно хорошо устроена, и снабжена всѣми потребностями. Въ самомъ дѣлѣ я не нашелъ ни одного мѣста въ небреженіи, и по справедливости не могу оставить сего предмета, не сказавъ, что Сибирь много за все оное одолжена мудрому правленію Его Превосходительства, Г. Генералъ Губернатора И. Б. Пестеля, и неутомимой ревности и способностямъ Г-на Трескина. Прежде сего Сибирь, особенно восточная оной часть, была очень обезпокоеваема разбойниками и почта ходила весьма медлительно, теперь же на двухъ тысячахъ верстахъ не встрѣтишь ни одного разбойника, и ни въ какой части Россіи почты не могутъ быть исправнѣе здѣшнихъ. Видъ многихъ церквей доставилъ мнѣ большое удовольствіе. На восточной сторонѣ города есть прекрасное зданіе, воздвигнутое здѣшнимъ купечествомъ: оно составляетъ родъ тріумфальныхъ воротъ и построено съ большимъ вкусомъ, и сіе, такъ какъ и другія украшенія, сдѣлано съ тѣхъ поръ, какъ Г-нъ Трескинъ здѣсь Губернаторомъ. Возлѣ сихъ воротъ я нашелъ корабельную верфь, на которой былъ бригъ. Капитанъ Гагемѣйстеръ, тогдашній морской начальникъ, увѣдомилъ меня, что оной опредѣленъ для плаванія по Байкалу. Обыкновенно употребляемыя на семъ морѣ суда строятся на берегахъ онаго по причинѣ трудности подниматься противъ теченія Ангары, и служатъ Правительству къ перевозкѣ аммуниціи, ссылочныхъ и проч. въ Нерчинскъ. Сіе послѣднее мѣсто извѣстно по своимъ серебрянымъ, золотымъ и драгоцѣнныхъ камней рудникамъ, равно какъ и по хлѣбородію и богатымъ паствамъ. Большая часть сей страны весьма плодоносна. Иркутскъ городъ достаточной и всѣ припасы въ немъ дешевы: цѣна говядины рѣдко превышаетъ два рубля за пудъ, а муки отъ пятидесяти до шестидесяти копѣекъ, однакожъ въ мое время она возвысилась до одного рубля осмидесяти копѣекъ, по причинѣ неурожая въ странѣ между симъ городомъ и Томскомъ. Рѣка Ангара не весьма изобилуетъ рыбою, но чрезмѣрное количество оной ловится на берегахъ Байкала, особенно родъ сельдей, называемыхъ здѣсь Омули, доставляющій бѣднаго состоянія людямъ дешевую пищу на долгое время. Я отвѣдывалъ сію рыбу соленую: она была жирна и хорошо выкопчена, и походила очень на рыбу, называемую Пильчардъ, которая ловится въ большомъ количествѣ на берегахъ области Корнвалиса въ Англіи. Иркутской рынокъ изобилуетъ всякимъ мясомъ, дворовыми птицами и разною дичью. На рынкахъ иностранца приводитъ въ изумленіе и забавляетъ чрезвычайное разнообразіе одѣяній и народовъ, составляющихъ толпу, ему предстоящую. Буряты съ своими косматыми изъ козей шкуры шапками и одѣяніемъ, болѣе всѣхъ отъ другихъ отличаются, и имѣютъ весьма дикій видъ.

Я видѣлъ нѣсколько экипажей, и нашелъ гостепріимное и любезное общество, которое хотя не очень многочисленно, но обѣщаетъ сдѣлать здѣшнее пребываніе довольно пріятнымъ. Я уже неоднократно говорилъ, что невозможно проѣхать чрезъ какой либо городъ въ Сибири, не испытавъ доказательствъ гостепріимнаго и ласковаго вниманія жителей, такъ что, судя по общественнымъ нравамъ, преимущественно здѣсь господствующимъ, ясно заключить можно, что всѣ живутъ между собою въ согласіи и дружбѣ. Путешественникъ осыпается ласками гдѣ только остановится; лучшая же похвала доброму и великодушному нраву Сибиряковъ та, что въ сей странѣ неизвѣстны постоялые домы. — Сколь холодное сердце должно быть у того, кто проживъ здѣсь нѣсколько времени, не ощутитъ движеній благодарности, и можетъ взирать на городъ Иркутскъ, безъ почтенія и удивленія къ кроткому способу исправленія, принятому Россійскими Государями предпочтительно предъ гибельнымъ средствомъ наказанія истребленіемъ человѣческаго рода? — Невозможно предупредить возрастанія большихъ городовъ, но также трудно остановить соразмѣрное приращеніе худой нравственности, и благополученъ народъ, имѣющій кроткіе и здравые законы, исправляющіе то, чего они предупредить не могутъ, и облегчающіе погрѣшности, съ слабостію человѣческой природы соединенныя! Довольно есть случайныхъ нещастій, какъ-то голодъ, болѣзни, война и проч. уменьшающихъ слишкомъ скорое возращеніе народонаселенія, не прибавляя къ симъ, въ порядокъ приведенной, системы истребленія! Сколь мирно должно быть ночное отдохновеніе Государя, Коего милосердіе, какъ животворную теплоту солнца, чувствуютъ и признаютъ всѣ обитатели Его пространныхъ владѣній!

Хотя я знаю, что писано было много книгъ о семъ предметѣ, но не думаю наскучить Читателямъ, обративъ ихъ вниманіе на хорошія послѣдствія благоразумныхъ законовъ, найденныя мною въ отдаленной Сибири. Въ сей холодной, ужасной, негостепріимной странѣ (какъ ее описывали непріятели ея) нуждающійся и нещастный находитъ изобиліе и утѣшеніе, сбрасываетъ съ себя тяжкое бремя преступленія, и съ облегченнымъ сердцемъ возвращается на путь добродѣтели и благополучія. Пусть узнаютъ кроткіе климаты, преизобилующіе всѣми дарами природы, что Сибирь въ нѣдрахъ своихъ имѣетъ нравственную теплоту, производящую плоды, не только пріятные человѣку, но и угодные самому Богу! Да обратятъ всѣ Государи запада и востока, продолжающіе наказывать преступленія кровію, взоры свои на Сибирскія страны, нѣкогда пустыя, но нынѣ воздѣланныя и населенныя, и они навѣки опустятъ во влагалище мечъ правосудія грознаго и безполезнаго!

(Окончаніе впредь.)