ОТЧЕГО У НАСЪ МАЛО ЖУРАВЛЕЙ.

(Якутская сказка).

«Восточное обозрѣнiе» №71, 1 апр. 1899

Исторія, которая здѣсь разсказана, произошла очень давно — самые старые люди не помнятъ этого времени. Дѣло происходило на далекомъ - далекомъ югѣ, томъ югѣ, на которомъ никогда не бываетъ зимы, никогда не перестаютъ зеленѣть странныя, красивыя деревья. Всѣ птицы, сколько ихъ ни есть на свѣтѣ, жили въ то время только тамъ. Вотъ какъ-то разъ птицы всѣхъ видовъ устроили громадное общественное собраніе, на которомъ и былъ возбужденъ вопросъ о черезчуръ трудныхъ условіяхъ ихъ жизни. Что это за край, говорили они, жить здѣсь совершенно не возможно; лѣто стоить жаркое, знойное, рѣки всѣ высыхаютъ, яйца наши гніютъ и пропадаютъ: надо непремѣнно поискать себѣ другое мѣсто. Судили и рядили, пока, наконецъ, не рѣшили такъ: выбрать какую нибудь птицу, умную, почтенную птицу, и послать ее на сѣверъ разыскивать хорошее мѣсто. Выборъ палъ на журавля; онъ, рѣшило собраніе, лучше насъ всѣхъ умѣетъ ходить, летаетъ онъ великолѣпно, держится важно и осторожно — пусть онъ послужить обществу.

Сказано-сдѣлано. Простился журавль со своей журавлихой, приласкалъ дѣтей, поднялся высоко-высоко и скоро исчезъ изъ глазъ. Госпожа журавлиха сильно тосковала по своему журавлю. Тосковала недѣлю, тосковала другую, на третью — замѣтила, что около нея все увивается Чирокъ, очень красивая утка съ хохолкомъ на головѣ. Чирокъ произвелъ на журавлиху благопріятное впечатлѣніе: онъ былъ немного болтливъ, но держалъ себя вполнѣ прилично; много разговаривалъ съ госпожей-журавлихой объ ея журавлѣ, всегда хвалилъ его и только изрѣдка, какъ будто нечаянно, говорилъ ей комплименты. Разъ какъ-то госпожа дала Чирку одно домашнее порученье, которое онъ выполнилъ съ великой охотой и удовольствіемъ. За этимъ порученьемъ послѣдовало другое, третье, четвертое и, наконецъ, Чирокъ сталъ своимъ человѣкомъ у госпожи. Экое счастье привалило Чирку — сталъ онъ мужемъ у госпожи журавлихи.

Разъ была ночь, темная-темная ночь. «Другъ! сказала журавлиха, мнѣ почудилось, что будто вдалекѣ свистятъ какія-то крылья»? А Чирокъ былъ трусливъ: онъ поднялъ голову и сталъ прислушиваться. «Чжъ!» вдругъ сказалъ онъ и быстро слетѣлъ съ гнѣзда. Журавлиха не ошиблась: шумъ отъ крыльевъ слышался все ближе и ближе и скоро самъ господинъ-журавль прилетѣлъ къ своему гнѣзду. «Ахъ, другъ! закричала госпожа, какъ я рада, что ты вернулся; повѣришь-ли, ни одной ночи не могла спать спокойно. Разскажи-же, мой видный господинъ, какія слова привезъ ты намъ? въ какомъ мѣстѣ былъ? услыхать-бы поскорѣе!»

— Ахъ, сказалъ журавль, какія прекрасныя мѣста нашелъ я на сѣверѣ: обширныя, привольныя! сколько тамъ рѣкъ, сколько болотъ! А какія тамъ лягушки — прелесть! Если-бы не ты — низачто не улетѣлъ-бы я съ этихъ прекрасныхъ мѣстъ.

— Значитъ мы всѣ скоро полетимъ, сказала госпожа. И мы, и утки, и всѣ?

— Съ какой это стати, отвѣтилъ журавль. Что я за удивительный дуракъ, чтобы разсказать всѣмъ про такое благополучіе. Завтра я пойду на общественное собраніе и скажу ему, что мѣста на сѣверѣ никуда не годятся. Тамъ, скажу, такіе морозы, что ихъ переносить прямо таки невозможно. Нѣтъ, нѣтъ, ни за что не скажу имъ истинной правды. А мы съ тобой вдвоемъ полетимъ въ эти прекрасныя мѣста, свободно расплодимся и будемъ господами.

Потомъ послышался звукъ поцѣлуя; это, кажется, журавль началъ цѣловать — любить свою жену. Чирку, который все время подслушивалъ, очень это не понравилось. Онъ въ мысляхъ ревнуетъ. Чжъ! вскричалъ онъ и улетѣлъ проворно.

—    Что это такое, спросилъ журавль, что это мнѣ показалось?

— Ахъ другъ, сказала журавлиха, это чудится. Съ тѣхъ поръ, какъ ты улетѣлъ, здѣсь все чудится. Точно кто-то ходить, урчитъ, свиститъ, поетъ.

А между тѣмъ Чирокъ полетѣлъ къ своему другу, уткѣ Богоргоно, который и разсказалъ рѣшительно все, что только ему удалось подслушать. Утка Богоргоно была некрасивая птица, съ кривыми ножками, короткая и неуклюжая. Она терпѣть не могла господина журавля за то, что онъ, разъ какъ-то, въ собраніи посмѣялся надъ ея невзрачной фигурой и, слушая Чирка, тутъ-же рѣшила отомстить журавлю.

Когда, на другой день, всѣ птицы узнали, что журавль вернулся изъ путешествія, рѣшено было созвать общественное собраніе. Утка Богоргоно явилась раньше всѣхъ.

— Прекрасныя мѣста нашелъ журавль, разсказывала она, привольныя, покойныя. Но только берегитесь, онъ хочетъ васъ обмануть.

— А ты почему знаешь? Спросили ее птицы?

— А вотъ увидите, отвѣчала Богоргоно.

Скоро пришелъ и самъ господинъ журавль.

Здравствуй, здравствуй, почтенный нашъ господинъ, заговорили кругомъ птицы. Каково твое здоровье? Хорошія-ли вѣсти принесъ ты намъ?

И такъ отвѣчалъ господинъ журавль: «Здравствуйте господа — общественное собраніе! Былъ я на сѣверѣ, исходилъ и излеталъ его въ доль и поперекъ. Скажу одно: чуть по умеръ. Воды нѣтъ, добычи нѣть; земля крутится вѣтромъ и морозомъ».

— Ахъ ты досадный, закричала Богоргоно. Не слушайте его господа — общественное собраніе. Я самъ слыхалъ, какъ вчера онъ разговаривалъ съ женой и хвалилъ сѣверное мѣсто. Не вѣрьте этой безтолковой птицѣ съ длинными ногами и дурацкимъ крикомъ.

Услыхалъ такія рѣчи журавль съ бѣшенствомъ напалъ на Богоргоно, переломалъ ей оба крыла и повредилъ ногу. Хотѣлъ ее, было, убить да — спасибо — заступились сильныя птицы. Все собраніе осталось не довольно самоуправствомъ журавля. Если Богоргоно, сказало оно, напрасно тебя обидѣло, то вина ея всегда могла-бы быть доказана. А расправляться самъ ты не имѣешь право — на то есть общественное собраніе.

Когда утихъ шумъ, собраніе сказало слово: «вотъ пришелъ ты почтенный господинъ журавль и не съ радостью выслушали мы твои печальныя вѣсти. Все время мы думали, что на сѣверѣ должно быть хорошее мѣсто: вѣдь оттуда дуетъ прохладный вѣтеръ. Не сердись на насъ почтенный господинъ старецъ, но разъ начавши дѣло — надо его докончить. Какъ-бы ты не желалъ намъ добра, но можетъ быть, тебѣ не удалось попасть на хорошее мѣсто, Скажи: будешь-ли ты сердиться, если мы снимемъ съ тебя должность и пошлемъ на сѣверъ другую птицу?

— Зачѣмъ я стану сердиться, отвѣчалъ господинъ журавль.

Тогда заговорили птицы: вонъ сидитъ нашъ молодецъ господинъ орелъ; кто летаетъ такъ высоко, какъ онъ? кто видитъ такъ далеко, какъ онъ? кто такъ великодушенъ, какъ онъ? Ей вы, другія! Всѣ вы не стоите одного его пера! Послушай же нашъ природный господинъ. Нашъ лучшій почетный, сильный господинъ! Всѣ мы выбираемъ тебя летѣть на сѣверъ.

Согласился господинъ орелъ на предложеніе общественнаго собранія. Вотъ зашумѣли орлиныя крылья, вотъ, бросая черную тѣнь, поднялась сильная птица.

Полетѣлъ господинъ орелъ на сѣверъ, осмотрѣлъ мѣста, остался доволенъ. Бросая черную тѣнь, прилетѣлъ обратно. Отличныя мѣста нашелъ я на сѣверѣ, сказалъ грозный господинъ. Не пропадетъ ни одно яйцо, не погибнетъ ни одинъ птенецъ. Всѣ птицы благодарили господина орла.

Опять было шумное, общественное собраніе: рѣшали — кому, когда летѣть. Пришелъ на собраніе и бѣдный Богоргоно, хромой, больной избитый; вышелъ на средину собранія и попросилъ позволенія говорить.

— Пусть скажетъ, рѣшили птицы.

— Господа — справедливое общественное собраніе, сказалъ Богоргоно. Вотъ вы всѣ собираетесь летѣть, одинъ только я долженъ оставаться здѣсь. Журавль переломилъ мои крылья, изранилъ мои ноги, чуть-чуть я не умеръ, за что-же я долженъ терпѣть? Вѣдь я оказалъ обществу не малую услугу, вѣдь я открылъ ему злыя журавлиныя думы. Помогите-же мнѣ господа справедливыя птицы! Сжальтесь надо мной — посмотрите на меня теплымъ привѣтливымъ глазомъ!

Тогда собраніе сказало слово. «Правду говорить Богоргоно: за всѣхъ насъ пострадала эта почтенная птица. А потому вотъ наше единогласное рѣшеніе: такъ какъ журавль лишилъ Богоргоно возможности летать, то собираясь на сѣверъ, пусть онъ отнынѣ несетъ ее на своей спинѣ. А если онъ не послушается, то мы ему покажемъ что такое общественное собраніе.

Вотъ и конецъ этой исторіи. Поняли вы теперь почему журавли такъ рѣдко залетаютъ къ намъ на сѣверъ?

(OCR: Аристарх Северин)