Традиционные занятия северных народностей

Народы Севера имели тысячелетний опыт добычи диких зверей и птиц, прекрасно знали биологию животных и особенности территории, на которой промышляли. Охота имела различные направления, способы и зависела от природно-климатических условий, сложившегося хозяйствено-культурного типа народа, его традиций, а позже — от спроса на некоторые виды охотничьей продукции. Как правило, на охоту выходили мужчины, а у эвенков, селькупов, хантов и некоторых других народов — женщины и дети. Медведя, копытных, морских и других животных добывали коллективно. С развитием товарно-денежных отношений, специализацией хозяйства и появлением новых орудий промысла охотились в основном в одиночку с собакой, которая, догнав животное, удерживала его на месте до подхода охотника. В XVII — XVIII вв. на российских рынках вырос спрос на шкурки пушных зверей. Ценные шкурки продавали, обменивали на другие товары, ими платили ясак. Пушная охота приобрела важнейшее экономическое значение. Животных добывали выслеживанием, преследованием, подманиванием, устраивая засады, загоны и облавы. Часто эти способы комбинировали. У эвенов, например, любимым способом охоты на копытных была гоньба: охотник на лыжах преследовал животное до тех пор, пока оно не выбивалось из сил в глубоком снегу. Тропили след зверя верхом на олене или на нарте. Эвенки, удэгейцы и др. осенью, в период гона копытных, подманивали их манками-пищалками, имитирующими голос самца или самки. Животное, отвечая на голос, выходило на стрелков. Ненцы, нганасаны, энцы, долганы, орочи и др. в этот же период охотились с оленем-манщиком, выращенным человеком. К рогам манщика привязывали ременную петлю и выпускали недалеко от стада диких оленей. Самец — вожак стада — выходил навстречу манщику, и они начинали бороться, сцепившись рогами. Ременная петля затягивалась на рогах дикаря, охотнику оставалось лишь свалить его из ружья или лука. В другом случае охотник, прячась за манщика, приближался к стаду диких животных и с короткого расстояния поражал оленя. В хорошие годы такой промысел давал охотнику до 15 — 20 оленей. Нганасаны, ненцы, юкагиры, эвенки, долганы и др. добывали северных оленей на переправах (во время весенне-осенних миграций копытные переправляются через большие реки обычно в одних и тех же местах). Когда олени достигали середины реки, охотники на легких лодках выплывали из укрытий, окружали стадо, стараясь направить его вверх по реке, и кололи длинным копьем. Женщины и малоопытные охотники оставались на берегу и не давали оленям выйти на сушу. Благодаря густой шерсти, пустотелые волоски которой наполнены воздухом, туши не тонули. Их буксировали на веревках и разделывали на берегу.

За день этим способом можно было добыть несколько сотен животных. Эвенки, народы Нижнего Амура и др. били животных на солонцах, водопоях, в местах кормежки из засады, укрывшись с подветренной стороны на земле или на дереве. На крупных копытных охотились скрадом при всяком удобном случае, особенно летом, когда звери держатся поодиночке. Охоту с прикрытием вели на промысле морских зверей. Ненцы по льду подползали к животному под прикрытием продолговатого щита, а чукчи — в специальной шапке, имитирующей морду тюленя. Промышляли животных с помощью разного рода ловушек: ловчих ям, петель, силков, пастей, кулем, плашек, самострелов, капканов. Ловушки могли быть стационарными и переносными, зачастую ими пользовались несколько поколений охотников. Большинство ловушек — давящего типа. Кулема состояла из огороженного частоколом дворика (куда закладывали приманку) и преграждающей вход в него кулемы, которая имела гнет, порожек и настораживающий механизм из трех деталей: две ставили вертикально одна на другую, а третью — горизонтально, скрепляя первые. Кулему устанавливали на земле у ствола дерева или на пнях. Разновидность кулемы — проскок. Песцов охотники Восточной Сибири добывали пастью. Она состоит из коридора, образованного двумя стенками (из бревен, досок, вбитых в землю кольев) и длинного бревна, один конец которого при настораживании ловушки поднимается вверх. Внутри коридора находятся насторожка и приманка. Зверек, привлеченный приманкой, заходит в коридор и сдергивает насторожку, бревно падает и убивает его. Пасти строили преимущественно на путях миграций песцов и располагали либо цепью, в 50 — 200 м одна от другой вдоль морского побережья или по берегам рек, либо в шахматном порядке по тундре. Система этих ловушек, охватывающих какое-либо угодье, называется пастником. Один охотник строил, как правило, 50 — 100 пастей. Ловушками того же типа добывали и крупных животных, например медведей. Самострел представлял собой простой или сложный лук, вмонтированный в деревянное ложе с прикладом (массивный, гладко обструганный, полукруглый снизу брусок), с одним или несколькими небольшими желобками, в которые вкладывали стрелы или деревянные (железные) болты. На одном конце ложа находился уступ, на другом - несколько зарубок. К ним привязывали планку треугольной формы, удерживающую тетиву в натянутом состоянии и служащую своего рода спусковым устройством. Оно соединялось с длинной веревкой, уложенной поперек тропы. Зверь задевал веревку и разряжал в себя самострел. По такому же принципу действовали черкан, лук-ловушка, применяемые в пушном промысле. Петли использовали для отлова лося, изюбря, дикого оленя, медведя, рыси, лисицы, боровой птицы. Их делали из широких толстых ремней из шкуры лося, веревок, конского волоса, других материалов. На мясных и пушных зверей петли устанавливали с потаском (бревном).

Селькупы, ханты, манси, эвенки настораживали ловушки на боровую птицу. Народы Нижнего Амура и Сахалина использовали ловушки разных типов в пушной охоте (для эвенков это было нехарактерно). Ханты, манси, кеты, эвенки, нанайцы, юкагиры, долганы, нганасаны, энцы и ненцы крупного и мелкого зверя загоняли в естественные или искусственные западни — ловчие ямы, вырытые на звериных тропах или в проходах специально сделанных изгородей (засек). Засеки из деревьев делали поперек путей миграций копытных. Изгородь могла быть длиной от 6 до 20 км. Через 100 — 200 м в ней оставляли проходы, где и настораживали самострелы, сети, петли, копали ловчие ямы. Иногда строили две параллельные изгороди, отстоящие друг от друга на несколько километров. Осматривали их через 3 — 4 дня. Олень, подходя к изгороди и видя в стороне открытый проход, устремлялся в него и задевал протянутую поперек прохода сторожевую струну. Загонная охота на водоплавающих существовала у ненцев, нганасан, долган, селькупов. Они загоняли линных птиц в загоны или сети. Вплоть до конца XIX — начала XX в. одним из основных орудий охоты был лук со стрелами. У народов Севера известно два вида луков — простой и сложный. Первый представляет собой гибкое, вырезанное из куска хвойного или лиственного дерева древко, согнутое в дугу, концы которого стянуты тетивой. Сложный лук состоит из нескольких деталей. Каждая его часть имеет свое название: середину древка называют рукоятью, концы - пальцами, длинные упругие части между рукоятью и концами — рогами или плечами, сторону, во время стрельбы обращенную к цели, — спинкой, а обращенную к стрелку - внутренней стороной. Места соединения деталей именуют узлами. Простой лук часто длиннее сложного, но обычно легче его. Древнейшей находкой сложного лука считается фрагмент его спинки из Эквенского могильника на Чукотке (начало первого тысячелетия н.э.). Спинку лука делали из прочной смолистой древесины (кретины) хвойных пород (сосна, можжевельник, лиственница) с ровно расположенными слоями.

Дерево рубили под корень, так как качество древесины лучше у корней. От нижней части срубленного ствола отделяли чурку длиной до 1,5 м, снимали внутреннюю, более рыхлую древесину и вытесывали заготовку половины спинки шириной до 10 и толщиной до 5 см. Так же делали заготовку внешней половины спинки, обычно из более упругой древесины (береза, черемуха). Нанайцы, орочи лук изготавливали из бука, нивхи — из ясеня, тополя и ивы, чукчи — из плавуна, собранного на морском или речном берегу. Заготовки спинки сушили 2 — 3 дня, обрабатывали топором, придав им форму планок с одной закругленной и одной плоской стороной, и выгибали на деревянной дуге (гибале). Для сохранения формы кремлину на гибале пропиты¬вали кедровой смолой: нагревали над костром и втирали в нее чипом (мелкой древесной стружкой) растертую серу (смолу), пока она не переставала впитываться. Затем выгнутую кремлину отвязывали, очищали от лишней серы. Березовую и кремлевую половинки связывали плоскими сторонами при помощи кедрового корня (сарги), проклеивали, под привязь загоняли деревянные клинышки. Связанные заготовки сушили один день, после чего приклеивали к ним пальцы. Пальцы сложного лука делали из брусков черемухи длиной, шириной и толщиной до 25 см. Места соединений прочно скрепляли сплошной обмоткой из сухожильных нитей. Весь лук обвязывали саргами и сушили, затем скоблили ножом, оклеивали для предохранения от сырости берестой, вываренной в рыбьем клее, и снова сушили. Высушенный ненатянутый лук выгибали в сторону, обратную той, в которую его выгибают в натянутом состоянии. Лук усиливали костяными и роговыми накладками на концы и на рукоять. На рукоять иногда наносили орнамент и личные знаки собственности. Некоторые исследователи выделяют локальные типы сложных луков народов Сибири, например восточносибирский и арктический. У степных народов бытовала наиболее сложная конструкция «кочевнического» лука: на спинку наклеивали продольные сухожилия, придававшие ей большую эластичность, пальцы и рукоять закрывали костяными на¬кладками сложного профиля, в результате чего лук получал характерную волнистую форму. Существует несколько десятков видов классификации стрел по наконечникам и оперению. Наконечники стрел делали из камня (кварц, кремень), кости, железа. Они могли быть втульчатыми (глухую коническую втулку укрепляли клеем на заостренном конце древка) и черешковыми (острый шиловидный или плоский черешок смазывали клеем, вставляли в торец древка, обматывали сухожильными нитками и тонкой полоской бересты). Стрелы могли быть без оперения (например, нанайские стрелы без наконечника с заточенным концом, чукотские — с костяными наконечниками; иногда оперение имитировали краской на древке) и с оперением, защемленным, привязанным или приклеенным с древку. Для прочности его укрепляли винтообразной обмоткой по клею конским волосом или ниткой, а концы пера длиной до 2 см) закрепляли сплошной обмоткой по клею. Оперение имело две, три, четыре, реже шесть лопастей — в зависимости от размера и веса стрелы. Все лопасти должны были быть одинаковыми и загибаться в одну сторону, что способствовало устойчивости стрелы в полете и придавало ей винтообразное движение. Длина и ширина оперения прямо пропорциональны длине и весу стрелы: чем массивнее стрела, тем больше оперение. Носили лук с левой стороны, в налучье — плоском футляре на деревянном, обтянутом кожей или плотной материей каркасе, а стрелы — в колчане — цилиндрическом, плоском, полукруглом или четырехгранном футляре (ненцы) из дерева, бересты, кожи.

Орудиями охоты были также копья (у нивхов, нганасан, эвенков, удэгейцев, хантов, манси, чукчей). С XVIII — XIX вв. появляются ружья русского производства, сначала кремневые, затем нарезные, специальные китобойные. Благодаря распространению огнестрельного оружия повысилась эффективность охоты, перестали пользоваться примитивными орудиями промысла — метательными :нарядами и др. Утратили свое значение некоторые способы промысла. Так, в конце XVIII — начале XIX в. ненцы уже не практиковали поколки зверя и массовые загоны. У эскимосов в конце XIX в. почти полностью исчезли старинные способы охоты с прикрытием (маскировкой), с помощью метательных дротиков и гарпунов с каяка, гарпунами с берега. В советское время была запрещена охота с самострелами.

Морской зверобойный промысел — традиционное занятие обитателей океанского побережья: ненцев — в районе Новой Земли, саамов — на Кольском п-ове, эвенов, эвенков, негидальцев, нивхов, ульчей, ороков, орочей — на юге Дальнего Востока. У чукчей, коряков, эскимосов этот промысел развивался несколько тысячелетий, породив общие элементы культуры. Добывали тюленей, моржей, китов, полностью обеспечивая себя мясом, жиром, шкурами, костью. Жир использовали не только в пищу, им отапливали и освещали жилища. Шкурами моржа обтягивали остовы байдар и жилищ, из кишок шили непромокаемые плащи. Крупные кости китов и моржей шли на строительство жилищ. Из клыков и костей моржа делали наконечники стрел, мотыги, пешни, рукояти ножей, утварь, амулеты, украшения. Часть добычи морские охотники обменивали на оленьи шкуры и мясо. Достаточное количество мяса и жира позволяло зверобоям вести оседлый образ жизни и держать многочисленных ездовых собак. Несколько десятилетий китов добывало китобойное судно «Звездный». Отстрелянных животных поставляли в поселки, оставалось только разделать туши. Постепенно люди утратили навыки традиционной охоты. Жилища часто строили на скалах: с высоты удобно наблюдать за морем, ожидая появления китов и моржей. Многие селения соседствовали с лежбищами. Весной и осенью моржей отстреливали на открытой воде или когда звери лежали на плывущих льдинах. Во второй половине лета их добывали на берегу, на лежбищах. В случае, если из-за ледовой обстановки звери не выходили на сушу, охотники 2 — 3 недели дрейфовали на льдинах, охотились с байдар на лахтаков, моржей и нерп.

Основными орудиями промысла были гарпуны (метательное орудие с отделяющимся наконечником) с поплавками (по-чукотски — пыгпыг — надутые тюленьи шкуры) и копья (кэ-путэн). Чтобы напугать животное и выгнать его из воды, применяли хлопушки из китового уса. Промышляли группами по 8 — 10 человек на нескольких лодках-байдарах. Охота на гренландского и серого китов была особенно важна на Чукотке: добыча одного животного кормила жителей целого селения. В кита метали гарпуны с несколькими поплавками, а затем добивали длинными копьями. На гренландских китов охотились весной и осенью, подкарауливая их в узких разводьях между льдинами. Согласно преданиям, в XVIII в. коряки охотились на серых китов с помощью составных («объединенных») ременных сетей. Жители нескольких селений подвешивали в воде у прибрежных скал сети, загоняли в них зверя и били копьями. На нерп охотились круглый год. Всех морских зверей чукчи и эскимосы добывали на открытой воде с байдар. Охотник с собакой отыскивал продушины (отверстия во льду, проделываемые животным для дыхания), ставил в них мешкообразные ременные сети, выжидал появления зверей и бил гарпунами или стрелял из ружья. Весной к животным, греющимся под солнцем на льдинах, подползали в маскировочной одежде. У жителей Сахалина, Нижнего Амура, Татарского пролива морской зверобойный промысел стоял на втором месте после рыболовства.

Больше всего зверей добывали у берегов Сахалина, там водились только мелкие ластоногие. Пользовались оригинальным орудием — плавающей острогой (нивхи называли ее шла, ороки и ульчи - дарчи) с составным древком длиной 15 — 20 м и направляющим рулем, прикрепленным к его передней части. Руль — доска длиной меньше метра. Во втулке на передней части древка укрепляли острогу — железный стержень с зазубринами. В отверстие остроги продевали линь — длинный кожаный ремень, конец которого закрепляли на древке. Гарпунер с носа лодки следил за морем и при появлении, например, нерпы под водой направлял острогу в нужную сторону. При «уколе» зверя острога соскакивала с руля, нерпа уплывала, но гарпунер «вел» ее на длинном лине до тех пор, пока она не уставала сопротивляться. Затем зверя подтягивали к лодке и доставляли на берег. В XX в. нивхи Амурского лимана и Сахалина отлавливали зверей ловушками. Одна из них представляла собой соединенные планками два 4 — 5-метровых бревна с крючками на наружных краях (подобная встречалась у орочей). Другая конструкция имела вид двустворчатой двери, открывающейся внутрь сети, прикрепленной снизу. Зимой с собаками отыскивали во льдах продушины и подвешивали в них крючья на веревках. Во время вскрытия весеннего льда на фарватере нивхи левого берега Амурского лимана караулили и били гарпунами белух либо «запирали» неводами животных, заходивших в устья небольших притоков. Эвенки, эвены-оленеводы, негидальцы, время от времени промышлявшие на Охотском побережье, сначала приманивали зверей наживой, укрепленной на длинном ремне, а потом отстреливали из ружья или гарпунами. Оседлые прибайкальские эвенки добывали тюленей.

Они подкрадывались к ним на нарте с парусом, которую локтями и коленями передвигал лежащий на ней охотник. Зверей били из ружья и гарпунами. Мясо продавали. Судя по археологическим данным, во втором — начале первого тысячелетия до н.э. для жителей крайнего северо-запада России (п-овов Кольский и Ямал, о-вов Новая Земля, Колгуев и др.) зверобойный промысел был наиважнейшим делом. Однако в XIX — начале XX в. саамы и ненцы в основном занимались оленеводством. Правда, они по-прежнему добывали мелких ластоногих, а отдельные группы ненцев — даже моржей: весной — подкрадываясь к лежащим на льдинах животным под прикрытием вертикального щитка на полозьях, а зимой устанавливали в продушины крючковые ловушки. Саамы Кольского п-ова отлавливали тюленей, лахтаков и нерп ставными сетями, отстреливали ружьями и гарпунами, били баграми. Мясо не ели, большую часть добычи продавали. В настоящее время одновременно с новыми видами охотничьего оружия и транспорта пользуются старыми орудиями. На Чукотке, чтобы сохранить стадо моржей от истребления, на лежбищах охота с ружьями запрещена.

В 1997 г. создан Союз морских зверобоев с тремя комиссиями: китобойной, по тихоокеанскому моржу, белому медведю. После почти 30-летнего перерыва несколько приморских сел на Чукотке уже восстановили традиции и обычаи китобойного промысла, налажен учет численности и контроль за добычей моржа, охотники участвуют в научных исследованиях. Расширяются контакты с международными природоохранными организациями. Жители прибрежной полосы восстановили старинные рецепты блюд из китового мяса, сохранившиеся до наших дней, научились делать из него пельмени и даже жаркое. Мясо нерпы, как правило, сушат — оно очень питательное, к тому же хорошо сохраняется всю полярную зиму.

Рыболовство занимает важное место в традиционном хозяйстве большинства народов Севера. Специализированной отраслью оно стало еще в неолите (в пятом — третьем тысячелетии до н.э.). В бассейнах Амура и Оби, Камчатско-Охотском регионе и на о-ве Сахалин рыболовство в значительной степени определяло материальную культуру коренных жителей. Рыба была основной пищей и кормом для упряжных собак, из рыбьей кожи шили одежду и обувь. Народы, занимавшиеся рыболовством, вели оседлый или полуоседлый образ жизни, совершая переселения на места летнего промысла. Рыбу, добываемую во время сезонного лова (особенно проходную), заготавливали на зиму в виде юколы, отходы шли на корм собакам. Рыболовные орудия — костяные крючки, наконечники гарпунов — известны на Севере с палеолита (20 — 25 тыс. лет назад). Они подразделяются на простейшие (остроги, сачки, силки и т.п.), крючковые, сетные и запорные. Острога — ударное или метательное орудие с втульчатым наконечником, имеющим от одного до шести концов с зазубринами. Преобладали остроги с тремя концами. Они были двух типов: метательные — с соскакивающим наконечником и ударные — с наконечником, наглухо прикрепленным к древку. Острогу с соскакивающим наконечником насаживали втулкой на древко. Ремень (или бечеву) от наконечника, прикрепляли к колечку на противоположной части древка. Острогу бросали на 5 — 8 м. Попадая в рыбу, наконечник соскакивал с древка, которое становилось поплавком. Рыбак подтягивал рыбу и добивал ее специальной колотушкой.

Острогой с глухим креплением наконечника били мелкую частиковую рыбу. Однозубая острога имела зазубрины, удерживающие добычу. Ею пользовались и тогда, когда надо было добить крупную рыбу, попавшую в сети. Двузубой острогой орочи кололи кету, тайменя. Было распространено лучение — ночной лов рыбы с помощью факела и остроги. На нос лодки, плывущей в темноте вниз по течению реки, прикрепляли горящий пучок бересты или лучин. Свет привлекал рыбу, и ее били острогой. Таким же образом добывали рыбу и зимой в проруби, куда она подходила подышать. Около заездка рыбу доставали баграми — длинными шестами с несколькими крючками. Эвенки, нанайцы, ульчи, нивхи и др. с лодки или берега ловили мариком — крюком, привязанным или вложенным в специальный желобок на длинном (до 6 м) шесте. От пяты крюка шел ремень, также привязанный к древку. Попав в рыбу, крюк выскакивал из древка и повисал вместе с добычей на ремне. У эвенков известен марик с неподвижным крюком.

Самостоятельную роль играли и сачки: чукчи с их помощью с байдар добывали навагу, нивхи, негидальцы и ульчи — корюшку. Чукчи, шорцы пользовались силками. Лесные ненцы, ханты, манси, селькупы, эвенки били рыбу из лука. Ханты имели специальные стрелы для щук с вильчатыми костяными, а позже — железными наконечниками. Крючковая снасть — удочка — состоит из одного или нескольких крючков, привязанных к леске, присоединенной к длинному шесту-удилищу. Нганасаны, долганы для крупной рыбы в качестве крючка использовали заостренную с концов костяную спицу с отверстием посередине. Ниже крючка к леске привязывали грузило, выше - поплавок. Его можно было перемещать по леске и таким образом регулировать глубину лова. На Амуре были распространены примитивные удочки-махалки с крючком, насаженным на грузило, и коротким удилищем. При ловле удилище подергивали вверх-вниз. Коряки пользовались удочкой без поплавка. На одном конце удилища находился костяной наконечник, на другом — изогнутая деревянная или костяная рукоять. Леску с крючком и грузилом продевали через отверстие в наконечнике, свободный ее конец наматывали на рукоять. Иногда удилище заменяла дощечка с выемками на концах. Сходное строение имела крючковая снасть кетов, леску которой наматывали на подобную дощечку. Рыбу ловили с лодки. При движении забрасывали леску с кормы и при необходимости разматывали ее. Крючок имел два или три зуба. К нему привязывали приманку — клочок светлой оленьей шерсти или красный лоскуток. 

Распространен был зимний подледный лов с удочкой. Часто над прорубью рыбак устанавливал укрытие. К крючковым снастям относятся самоловные орудия - переметы и самоловы, заимствованные у русских: несколько десятков крючков привязывали на «поводках» к длинной веревке-«хребтине», протянутой по воде или под водой. Иногда «хребтина» удерживалась грузилами на дне, а крючки висели в воде благодаря поплавкам. Саамы укрепляли леску с крючком к шесту, вбитому в дно реки или озера (алувн). Обычно рядом ставили несколько таких шестов. Ими пользовались и при подледном лове. Народы Амура крупную рыбу добывали крючковыми ловушками: большой крючок вбивали основанием в брусок длиной до 0,5 м; иногда с магической целью бруску придавали форму рыбы. Основание крючка могло иметь на конце петлю, в которую вставляли поплавок. Крюк с поплавком привязывали к якорю из жердей с камнем-грузилом.

По принципу действия сетные орудия делятся на объячеивающие (сети) и отцеживающие (невода). В качестве приманки насаживали целую рыбу — кету или горбушу. Объячеивающие сети опутывали рыбу. Их плели из очень тонких нитей — волокон крапивы и конопли, сухожилий оленя, у якутов, нганасан, долган, колымских эвенов - из конского волоса с помощью деревянной или костяной иглы. Требуемую величину ячеи отмеряли пальцами или меркой — четырехугольной дощечкой. Размер ячеи (от 1 -1,5 до 30 см) зависел от размера рыбы, для которой предназначалась сеть. У нанайцев и ульчей сеть для ловли крупной рыбы с ячеями до 50 см достигала 50 м; поплавками ей служили бревна длиной 1,5 м. По способу лова сети делятся на ставные и плавные, по форме — на четырехугольные и мешкообразные. На верх четырехугольной сети плотно насаживали веревку-подбор с поплавками, на низ — с грузилами. Мешкообразные сети (мережи) могли быть посажены на обручи. Ставные сети использовали в открытой воде и подо льдом - с помощью длинного шеста. Амурские народы для подледного лова применяли мешкообразную сеть (анга), которую устанавливали специальным орудием в виде длинного крюка. От сети отходил контрольный шнур к гибкому прутику, воткнутому в снег, по колебанию которого рыбак узнавал о пойманной рыбе и выбирал ее из сети. Разновидность сети анга — хэру, длиной около 6 м, нанайцы и ульчи применяли для ловли касаток. Плавные сети сплавляли разными способами: один рыбак в лодке, два рыбака в двух лодках («поездами») или один плывет в лодке, а другой идет с сетью по берегу. У нанайцев один конец сети держал рыбак, а к противоположному концу привязывали поплавок, обычно берестяную коробку, в которую наливали воду: чем больше в ней воды, тем медленнее сплавляется по реке сеть. Мешкообразная сеть коряков (койнынген), или черепашка, имела рукоятку, прикрепленную к ее устью. Стоя по колено в воде, рыбак держал сеть за рукоятку и, пуская по течению, вычерпывал рыбу. Мешкообразные сети более сложной конструкции образовывали особый класс сетных рыболовных ловушек (калдан, сырп, важан — у хантов).

Отцеживающие сетные орудия или невода были заимствованы у русских. У них же покупали неводное полотно, или делъ, из толстых нитей. Размер ячей около 1 — 1,5 см. Невод состоял из центрального, большого мешка (мотни), сшитого из мелкой дели, и крыльев из дели с несколько более крупными ячеями. К верхнему краю невода пришивали поплавки, к нижнему — грузила. Обычно одно крыло — «речное» — рыбаки держали в лодке, другое — «береговое» — на берегу. Рыбаки постепенно сходились, загоняя в мотню попавшую в невод рыбу. Ханты, манси, лесные ненцы, селькупы, все народы Дальнего Востока широко применяли заездок, или запор, — сооружение в виде изгороди или плетня из тальника с «воротами», в которые ставили плетеные ловушки (морды, верши, гимги) или мешкообразные сети. Запоры устанавливали на небольших реках (их русла перегораживали целиком), а также на озерах, в заливах. На широких реках перегораживали часть русла. Заездки имели Г-образную форму. Для Амура характерны были зимние заездки на небольших протоках, их мешкообразные сети проверяли раз в несколько дней. У края зимнего заездка нередко рыбачили с удочками-махалками.

Рыболовство въ низовьяхъ Лены.

«Сибирь» №15, 10 апрѣля 1877

Мѣста, удобныя для выгодной ловли рыбы въ р. Ленѣ находятся въ 250 верстахъ ниже селенія Булунъ, отстоящаго отъ Якутска на 2000 верстъ. До настоящаго времени промышленностью этой занимались небогатые якуты и человѣка три мѣстныхъ мѣщанъ. Отправляясь изъ Якутска въ маѣ мѣсяцѣ, по вскрытіи рѣки, вслѣдъ за проходомъ льда, на каюкахъ (въ родѣ небольшихъ судовъ), вмѣщающихъ отъ 700 до 1000 пуд. груза, они при хорошей погодѣ приплывали на мѣста ловли въ 8 дней, а при неблагопріятной къ 1-му іюля.

<подробней...> 

Оленеводство — один из важнейших видов хозяйственной деятельности саамов — на севере, коми-ижемцев, ненцев — на северо-востоке Европы, хантов, манси, кетов, селькупов, ненцев и энцев — в Западной Сибири, долган, нганасан, северных якутов, эвенков и эвенов — в Средней и Восточной Сибири, юкагиров, чуванцев, чукчей и коряков — на Северо-Востоке, эвенков и негидальцев — в Приамурье, ороков — на Сахалине, тувинцев-тоджинцев и тофаларов — в Саянах. В тундре олень обеспечивает все жизненные потребности человека, определяет его образ жизни (кочевничество) и основные элементы культуры (поселение и жилище, одежду, утварь и пищу, транспорт, общественные отношения, духовную культуру). Домашнее крупностадное оленеводство — северный вариант кочевого скотоводства — сложилось в XVIII в. В таежной зоне Сибири оленеводство имеет только транспортное значение. В Западной Сибири крупностадное оленеводство харак¬теризуется протяженными сезонными перекочевками: летом — в тундру, зимой — к северной границе лесотундры, круглосуточным выпасом с использованием пастушеской собаки. На Северо-Востоке протяженность кочевок меньшая, нет традиции выпаса с пастушеской собакой. В таежном оленеводстве практикуют оседлую систему выпаса, сезонный свободный выгул оленей. В период гнуса и высоких летних температур на стойбищах строят защитные сооружения — олений сарай, теневой навес, дымокур. В разные периоды года для ограничения подвижности на ноги животных надевают деревянные путы, на шею — колодки. Собак не используют. Транспортное применение оленя в тайге и тундре различно. В тайге Южной Сибири у тувинцев-тоджинцев, тофаларов, на восток от Енисея — у тунгусских народов распространен вьючно-верховой олений транспорт. В Южной Сибири оленя снаряжают конным седлом саянского типа со стременами, в Восточной — «мягким седлом» сибирского типа без стремян. Вьючные сумы для оленей — одинарные или двойные ровдужные мешки с горловиной на вздержке или с клапаном; у эвенков, эвенов и ороков — твердые берестяные короба, часто обшитые камусом. В тундре, от Кольского п-ова до Чукотки, основное средство передвижения — нарты, различающиеся по форме копыльев: в европейской части России и Западной Сибири — косокопыльные, в Восточной Сибири — прямо-копыльные, на Северо-Востоке — дугокопыльные. В ездовую и грузовую нарту запрягают от одного до восьми оленей. На однооленной упряжке ездят ороки, чукчи, коряки и соседние с ними эвены, на двухоленной — эвенки, эвены, якуты, негидальцы, а также чукчи и коряки. Ханты, манси, кеты и долганы в ездовую нарту запрягают «веером» трех и более оленей. Эту упряжку называют самодийской. Двухоленная упряжка везет грузовую и женскую ездовую нарты, а передовой олень (тот, от которого идет поводок) находится слева. У чукчей, коряков, эвенов, эвенков, якутов, долган, негидальцев передовой олень идет справа.

Современная классификация выделяет несколько типов оленеводства: для саамского типа характерны использование оленя под вьюк и в упряжи, доение, выпас с собакой, олень-манщик; для западносибирского или самодийского — упряжное оленеводство, без доения; олень-манщик, пастушеская собака, для тунгусского (сибир¬ского) — вьючно-верховое оленеводство с седлом без стремян, частично упряжное, олень-манщик, доение, отсутствие пастушеской собаки; для северо-восточного — упряжное оленеводство, использование манщика, отсутствие пастушеской собаки; для саянского типа —верховое оленеводство с седлом и стременами, доение, отсутствие пастушеской собаки, манщик не используется. Проведенные зоотехнические обследования животных во всех регионах России официально признали четыре породы северных оленей. Самая многочисленная — ненецкая, распространенная в Мурманской и Архангельской областях, Республике Коми, Ямало-Ненецком, Ханты-Мансийском и Таймырском автономных округах. Выпасают животных в тундре и лесотундре крупными стадами. Экстерьер оленей — внешний вид и телосложение: удовлетворительное развитие туловища в длину и ширину, передняя часть туловища развита лучше, чем задняя, небольшая высота в холке, конечности средней длины, голова недлинная, лобная часть широкая и хорошо развита. Взрослый самец весит 52 — 56 кг, самочка — 36 — 53 кг. Поскольку оленей этой породы постоянно использовали на охотничьем промысле, окарауливании животных, перекочевках, вывозе рыбы, перевозке почты, грузов и т.д., в генотипе — наследственной конституции организма закрепились следующие недостатки: задняя часть туловища в длину и ширину плохо развита; молодняк в молочный период медленно растет и к периоду промыш¬ленного убоя упитанность его недостаточна. В процессе селекционной работы отбор животных по мясным признакам практически не вели.

Частое использование самок как упряжных животных привело к снижению их воспроизводительных функций и измельчению потомства. В Чукотском и Корякском автономных округах, на северо-востоке Якутии распространена самая мелкая — чукотская порода. При рождении самочка весит 5,4 кг, а самец — 6,4 кг. Однако в первые месяцы жизни чукотские олени интенсивно растут. За короткий вегетационный период в условиях, например, Чукотки способны полностью восстановить зимние потери в весе и уже в сентябре иметь высшую упитанность. Туша взрослого самца весит 58,8 кг, самки — 49,1 кг. В Эвенкийском автономном округе, Тыве, Бурятии, южной части Якутии, Хабаровском крае, Амурской, Читинской и Сахалинской областях разводят эвенкийскую породу оленей. Они высокого роста, длинноноги и считаются самыми крупными в мире. Вес взрослых самцов 135 - 168 кг, самок - 108 - 120 кг. Около 600 тыс. оленей эвенской породы распространено на большей части Якутии, в Магаданской и Камчатской областях. Эти олени относительно высокие, с глубокой, но узкой грудью, длинным тазом, крепким костяком. Взрослые самцы весят 110 — 125 кг, самки — 91 — 103 кг. Оленьи пастбища занимают 1/4 всей суши на планете. В мире 6,5 млн оленей, 60 % из них — домашние. В России оленьи пастбища составляют более 300 млн га, или 20 % всей площади страны.