Очерки и статьи (без системы)

О значеніи переводовъ книгъ на якутскій языкъ.

«Сибирскiй вѣстникъ» №19, 15 февраля 1895

Рѣшая принципіально вопросъ, относительно перевода книгъ, можно сказать, что переводныя произведенія даютъ матерiалъ, свѣдѣнія и знанія тѣмъ, кто не можетъ познакомиться съ даннымъ произведеніемъ въ оригиналѣ, т. е. переводы даютъ возможность знакомиться съ жизненнымъ, научнымъ опытомъ другихъ народностей, что какъ-бы прибавляетъ и расширяетъ районъ наблюденій данной націи, даннаго народа. Но чтобы прибавлять опытъ другихъ къ своему, нужно въ основѣ имѣть что нибудь свое, къ которому стоило-бы прибавлять это новое отъ другихъ. Если-же нѣтъ ничего своего, то опытъ и наблюденія другихъ ничего не дадутъ тому, у кого этотъ опытъ не связывается съ собственнымъ. Въ противномъ случаѣ получится не органическая, не естественная связь, а чисто случайная, искусственная, поверхностная, которая при малѣйшемъ дуновеніи отвнѣ должна будетъ разлетѣться въ разныя стороны; кромѣ того, переводы, увеличивая литературу, улучшая данный языкъ, тѣмъ самымъ способствуютъ образованію и укрѣпленію языка и объединенію данной народности и въ то же время разъединенію отъ всего человѣчества.

Давно уже идетъ рѣчь о томъ, чтобы сплотитъ всѣхъ людей въ одно цѣлое, главнымъ средствомъ къ чему считали и считаютъ одинъ всемірный языкъ. Вопросъ здѣсь не въ томъ, чтобы выдумывать новый языкъ, а въ томъ, чтобы какъ нибудь согласиться въ выборѣ одного изъ существующихъ языковъ. Конечно, выборъ долженъ-бы пасть на самый разработанный, на самый выразительный и изящный языкъ. Но здѣсь опять выступаетъ такъ называемая національная гордость, обойти которую еще никакъ и ни чѣмъ не могутъ. Значитъ дѣло стоитъ только за тѣмъ, чтобы обойти эту можетъ быть и не разумную національную щепетильность, вопросъ-же о новомъ языкѣ является второстепеннымъ.

Теперь является вопросъ, нужно-ли стараться развивать языкъ, создавать новую литературу у только что подымающихся народностей, хотя бы напримѣръ у якутовъ? Этотъ народъ обладаетъ крайне бѣднымъ языкомъ, у него нѣтъ совсѣмъ книжной литературы и онъ обладаетъ только очень незначительнымъ количествомъ изустныхъ произведеній, которыя, между прочимъ, почти совсѣмъ забыты и никогда не вспоминаются особенно тѣми, кто хоть сколько нибудь вкусилъ европейской грамоты. Якуты, значитъ, не имѣютъ почти никакихъ литературныхъ традицій, никакого базиса въ данномъ случаѣ, на чемъ бы они могли построить дальнѣйшее созданіе языка. Конечно, можно, пожалуй, считать за базисъ тотъ разговорный языкъ, которымъ владѣютъ теперь якуты, но стоитъ-ли на такомъ основанiи строить то зданіе, которое требуется выстроитъ. Въ такомъ случаѣ прійдется весь языкъ запрудить терминами пришлыми, терминами, взятыми изъ другихъ языковъ, такъ что изъ якутскаго-то языка почти ничего не останется. Но резонно-ли это, стоитъ-ли затрачивать силы на то, что въ основѣ-то своей почти ничего не имѣетъ. Не привожу много примѣровъ, а скажу только, что даже для такихъ предметовъ, какъ хлѣбъ, сахаръ, чай, свѣча, подсвѣчникъ и т. д. нѣтъ собственныхъ терминовъ, а все это взято изъ русскаго лексикона. Положимъ это объясняется тѣмъ, что данныхъ перечисленныхъ предметовъ не было у якутовъ въ потребленіи, но все же это говоритъ и указываетъ на то, какъ бѣденъ кругъ предметовъ, окружавшихъ прежняго якута и какъ значитъ нужно много словъ прибавить къ якутскому языку, чтобы умѣть выражать тѣ мысли, которыя необходимы хотя-бы для домашняго обихода, не говоря уже объ абстрактной мысли или о выраженіи словами сложныхъ психическихъ процессовъ, которыя требуютъ спеціальной терминологіи. Приведу, между прочимъ, слова одного защитника, который старается доказать необходимость сохраненія языковъ народностей и трактующаго противъ всемірнаго языка. Вотъ что мы читаемъ въ 26 № «Недѣли». «Говоря о языкѣ, всегда нужно имѣть въ виду исторію культуры и хоть главнѣйшія стадіи въ исторіи языка. Языкъ такое дорогое интимно-задушевное достояніе, что ни одинъ народъ не промѣняетъ, да и не можетъ промѣнять его на какой-бы то ни было жаргонъ. Языкъ связываетъ насъ съ безконечно длиннымъ рядомъ предыдущихъ поколѣнiй и въ сжатой формѣ хранитъ неизмѣримые запасы мысли, чувства и художественной образности. Въ языкѣ живетъ все человѣчество и болѣе всего народность и потому во всякомъ языкѣ есть своя оригинальная прелесть, своеобразныя черты народнаго генія». Здѣсь авторъ говоритъ о языкѣ вообще. На это можно сказать, что авторъ взялъ за образецъ одинъ какой нибудь изъ европейскихъ языковъ и дѣлаетъ обобщеніе и обобщеніе довольно крупное, но, надо сознаться, не согласующееся съ просмотрѣнными имъ частными фактами, которые говорятъ противъ него и показываютъ только на болѣе или менѣе удачный риторическій оборотъ рѣчи. Далѣе онъ продолжаетъ: «Народъ инстинктивно дорожитъ языкомъ, какъ самымъ полнымъ и глубокимъ выраженіемъ своего духовнаго существа». Якуты, я скажу, очень легко и съ большой пользой для своей психики мѣняютъ свой языкъ на русскій. «У народа можетъ все измѣниться — одежда, обычаи, нравы, даже религія и народъ остается цѣлымъ и невредимымъ; но съ потерей языка народъ безвозвратно погибнетъ, переплавляется въ другой народъ». Редакторъ «Недѣли» дѣлаетъ здѣсь справедливое замѣчаніе слѣдующаго рода: мѣняя языкъ и человѣкъ и народъ вовсе не погибаютъ, а остаются жить прежней полной жизнью. Народъ вовсе не въ такой степени дорожить языкомъ; онъ охотно и даже безъ всякой нужды заимствуетъ иностранныя слова и обороты, я же еще повторяю, даже мѣняетъ его безъ всякаго ущерба для себя.

Многіе благодѣтели человѣчества, проникнутые, должно быть, такими-же тенденціями, какъ выше цитированный мною авторъ, задались цѣлію, кажется, создать якутскій литературный языкъ, на которомъ можно-бы было говорить и писать также, какъ на любомъ европейскомъ языкѣ. Для этого на первый разъ взялись составлять грамматики, переводить книги и т. д. Съ легкой руки Бетлинга, который написалъ якутскую грамматику съ чисто филологической цѣлiю и которая, слѣдовательно, имѣла глубокій научный интересъ, стали по примѣру его тоже стряпать грамматики, не обладая для этого никакими научными силами и средствами. На основаніи изслѣдованій Бетлинга съ неудачными поправками, по мнѣнію знатоковъ, была издана грамматика Д. Хитрова для теоретическаго и практическаго знакомства съ якутскимъ языкомъ. За тѣмъ послѣдовалъ рядъ переводовъ главнымъ образомъ церковнаго характера, якобы на основаніяхъ грамматики Хитрова, на самомъ же дѣлѣ переводы дѣлались просто напросто практически знакомыми съ языкомъ людьми, такъ что грамматика была тутъ непричемъ. Многіе переводы были сдѣланы довольно близко къ русскому подлиннику, хотя часто съ непонятными для якута оборотами рѣчи, на что, конечно, обращалось неособенно много вниманія.

Спрашивается, какую-же пользу, какія-же плодотворныя послѣдствія вытекли изъ этихъ составленій грамматикъ и переводовъ книгъ? Грамматика Хитрова проходилась и проходится въ семинаріи, но есть-ли кто-нибудь, кто-бы научился говорить или переводить по этой грамматикѣ? Я могу подтвердить личнымъ своимъ опытомъ, что таковыхъ не находилось и не найдется. Были случаи, что поступали въ семинарію безъ практическаго знакомства якутскаго языка и зубрили по этой грамматикѣ и старались переводить, руководствуясь ей, но толку получалось мало, вѣрнѣе, никакого. Да и сами учителя относились къ урокамъ по этой грамматикѣ скептически, ясно сознавая безполезность этихъ занятій и занимались и требовали зубренія по ней только потому, что такъ требовала программа, а не потому, что это полезно и пріучаетъ учениковъ владѣть якутскимъ языкомъ. Если-же кто и переводилъ въ классѣ на якутскій языкъ или съ якутскаго, то это только тѣ, кто научился владѣть языкомъ, благодаря практическому, житейскому навыку. Такъ что грамматика съ этой стороны услугъ никакихъ не оказала, да и не окажетъ въ будущемъ. Въ филологическомъ же смыслѣ эта грамматика особыми достоинствами не обладаетъ, такъ что и съ этой стороны обстоитъ не лучше. Переводныя-же книги служатъ только украшеніемъ библіотекъ и покрываются все толще и толще пылью, заглядывать-же въ нихъ нѣтъ ни у кого охоты, такъ какъ всякій грамотный (подразумѣваю якутъ) станетъ лучше читать на русскомъ чистомъ и если кому нужно, такъ переведетъ самъ чисто разговорнымъ, понятнымъ для всѣхъ языкомъ, а не станетъ ломать голову надъ якутской письменностью, которая не можетъ передать всѣхъ оттѣнковъ въ звукѣ и часто сбиваетъ даже хорошо знающихъ языкъ. Это вполнѣ относится къ славянскому шрифту, вѣрнѣе Хитровской азбукѣ, а не нѣмецкой Бетлинговой, которая хотя и лучше удовлетворяетъ тоникѣ якутскаго языка, но на основахъ которой нѣтъ почти ни одной переводной книжки.

Однимъ словомъ, трудно найти у грамотнаго якута переведенную на его родной языкъ книгу и которую онъ читалъ-бы съ большимъ интересомъ, чѣмъ русскую, такъ что и съ этой стороны переводы книгъ на якутскій языкъ ничего не даютъ.

Остается еще одинъ аргументъ за переводныя книги, это тотъ, что благодаря этимъ переводамъ якуты могутъ слушать на родномъ языкѣ церковную службу, которая должна лучше запечатлѣваться и производить опредѣленное, осмысленное представленіе о всемъ видѣнномъ при службѣ и слѣдовательно удовлетворять основной тенденціи православной церкви быть понятной. Вотъ что мы читаемъ въ статьѣ, помѣщенной въ «Якутскихъ Епархіальныхъ Вѣдомостяхъ» въ № 11 за 1894 г. по поводу службы въ семинарской церкви и писанной умиленнымъ «очевидцемъ». «Для очевидца, присутствовавшаго на описываемомъ богослуженіи, выше всякаго сомнѣнія тотъ фактъ, (?) что въ данномъ случаѣ богослуженіе на инородческомъ языкѣ сильно и благотворно въ религіозномъ отношеніи подѣйствовало на набожныхъ якутовъ. Чтобы видѣть воочію, что для инородцевъ возможно (?) серьезное проникновеніе христіанскими догматами въ передачѣ послѣднихъ на родномъ ихъ языкѣ, нужно было видѣть ихъ, напримѣръ, при пѣніи пасхальнаго тропаря, не лишеннаго въ переводѣ даже нѣкоторой красоты и благозвучія».

Изъ этой цитаты видно, что умиленіе было только въ собственномъ сердцѣ автора, которое онъ и перенесъ на толпу. Здѣсь только подтвердилось психологическое явленіе: судить о другихъ по собственнымъ мыслямъ и чувствамъ, не анализируя того, отвѣчаетъ ли это нѣчто личное дѣйствительности. Здѣсь авторъ собственную абстракцію вздумалъ выдавать за объективно существующее явленіе. Если бы было такъ, какъ рисуетъ это цитируемый мной авторъ, то это такъ или иначе выражалось бы въ дѣйствіяхъ, т. е. рисуемыя авторомъ богомольцы обязательно выдали бы свое умиленное настроеніе въ разговорахъ, въ рѣчахъ, наконецъ, въ дѣйствiяхъ, но этого, сколько мнѣ приходилось наблюдать, никогда не было. Народъ точно также относился къ службѣ на родномъ языкѣ, какъ и на чуждомъ ему: онъ ничего не понимаетъ изъ того, что поется и читается. Изъ цѣлой рѣчи понимать отдѣльныя слова, не значитъ понимать рѣчь, а это только и происходитъ съ молящимися: здѣсь сказывается тоже исключительно обрядное отношеніе безъ душевнаго проникновенія въ читаемое, какъ это случается сплошь и рядомъ и среди болѣе культурныхъ людей. Кромѣ того, церковные чтецы не могутъ читать якутскій текстъ такъ, чтобы можно было отчетливо понимать ихъ, благодаря неправильной практикуемой азбукѣ и обыкновенной торопливости чтецовъ. Такъ что и въ данномъ случаѣ переводы на якутскій языкъ не удовлетворяютъ тѣмъ требованіямъ, какія имъ предъявляются. Значитъ съ какой бы стороны мы не разсматривали вопросъ о переводѣ книгъ на якутскій языкъ, вездѣ мы видимъ почти полнѣйшую безполезность этого, если только разсматривать это такъ, какъ оно есть, а не такъ, какъ оно намъ кажется, или какъ бы хотѣлось намъ его видѣть. Отсюда становится понятнымъ, къ чему приведетъ хотя бы тотъ новый переводъ книгъ на якутскій языкъ, который задуманъ въ Казани и для корректированія котораго выписанъ окончившiй курсъ въ семинаріи студентъ. Здѣсь произойдетъ только одна трата средствъ и силъ на безполезное дѣло перевода, Намъ же казалось, лучше бы эти силы и средства направить на то, чтобы дать якутамъ болѣе или менѣе организованную школу, которая бы научила читать не якутскія книги, а русскія, и которая бы способствовала сплоченію, соединенію якутовъ въ общую человѣческую семью. Лучше бы было заняться изданіемъ для якутовъ книгъ вродѣ азбуки (кажется) Іонова, въ которой указаны методы для лучшаго и легкаго прохожденія русскаго языка черезъ посредство якутскаго. Тогда, можетъ быть, и школа хотя нѣсколько поднялась и не порождала бы такихъ печальныхъ результатовъ, какіе мы видимъ теперь и прекращеніе которыхъ было бы очень желательно.