КОЛЫМСКІЙ КРАЙ.

«Сибирскiй вѣстникъ» №78, 9 iюля 1893

Иванъ Поповъ

По оффиціальнымъ даннымъ за 1886 г. населеніе Колымскаго края простирается до 6295 человѣкъ и разбросано на пространствѣ 670,306 кв. верстъ. Но, въ дѣйствительности, населенія здѣсь гораздо меньше, ибо неблагопріятныя экономическія условія, въ которыя поставлены туземцы, — съ одной стороны и полнѣйшая ихъ безпомощность во время частыхъ эпидемій и эпизоотiй — съ другой — сильно дѣйствуютъ на вымираніе туземцевъ. Какія ужасныя опустошенія производятъ здѣсь эпидеміи, можетъ показать слѣдующій примѣръ. Изъ 500 жителей Нижняго Колымска, послѣ бывшей тамъ эпидеміи 12—14 лѣтъ тому назадъ, осталось въ живыхъ менѣе ½! Въ 1891 г. около Верхняго Колымска — въ краѣ, богатомъ рыбою, умерло съ голоду нѣсколько человѣкъ ломутъ. Здѣсь это явленіе не рѣдкое, а потому и не вызываетъ особеннаго удивленія и не поражаетъ ужасомъ, что долженъ бы испытывать каждый человѣкъ, доросшій до пониманія, что человѣческое существо слишкомъ дорого, чтобы дать ему возможность умереть съ голоду. Впрочемъ, справедливость требуетъ сказать, что сами туземцы никогда не допускаютъ и не обрекаютъ своего ближняго на голодную смерть, разъ только они могутъ помочь ему. Тѣ ломуты, которые умерли съ голоду въ 1891 г., умерли потому, что всѣ остальные ихъ сосѣди голодали также, какъ и они; но болѣе сильная организація, и можетъ быть и другая какая-либо счастливая случайность, — какъ напримѣръ удачная охота, — спасла ихъ отъ голодной смерти. Притомъ, это было въ такое время года (весной), когда ни откуда нельзя было подать помощи: по рѣкамъ и озерамъ ѣхать было невозможно (ни по льду, ни на лодкѣ).

Иныя пути сообщенія (кромѣ рѣкъ и озеръ) здѣсь почти не существуютъ: селенія встрѣчаются на разстояніи 100 и болѣе верстъ одно отъ другаго. Въ 1889 г. въ 30 верстахъ отъ Средне-Колымска проживали 7 семей якутовъ, изъ которыхъ только 2 семьи имѣли рыбные запасы; и вотъ, онѣ то и поддерживали всю весну остальныя 5 семей. Особенно безкорыстно и человѣколюбиво поступалъ одинъ старикъ-якутъ; онъ самымъ заботливымъ образомъ и совершенно по-братски дѣлился своими запасами не только со своими односельчанами, но и съ пріѣзжими. И дѣлаетъ онъ это доброе дѣло, какъ говорятъ, почти каждый годъ, потому что рѣдко проходитъ весна, чтобы большинство населенія края не голодало. Другой якутъ, оказывавшій помощь своимъ сосѣдямъ, человѣкъ совершенно другого типа. Тронутый цивилизацiей здѣшнихъ культуртрегеровъ-торговцевъ (онъ уже и самъ торговецъ), — скупаетъ бѣлокъ въ горахъ у ломутовъ и проникнутъ насквозь коммерческимъ духомъ и всѣми специфическими свойствами кулака. Сохраняя по традиціи простоту жизни своего племени и ни чѣмъ не выдѣляясь отъ другихъ въ обыденномъ обиходѣ, онъ уже проникнутъ насквозь корыстолюбіемъ и жаждой наживы; оказывая помощь голодающему, онъ смотритъ на облагодѣтельствуемаго имъ отчасти уже какъ на свою жертву, которую можно эксплоатировать. Приходится констатировать такой печальный фактъ! Среди якутовъ и, какъ говорятъ, среди чукчей Колымскаго края, особенно въ мѣстностяхъ, посѣщаемыхъ торговцами, сильно развились торгашескіе и кулацкіе идеалы, и уже мало находится якутовъ, сохранившихъ лучшія традиціи прошлаго, побуждавшія ихъ, по инстинкту самосохраненія, помогать ближнему.

Наоборотъ, безобразныя и дикія суевѣрія фетишизма еще сильно распространены между якутами. Ревнители Христовой вѣры, которымъ ввѣрена здѣсь забота о распространеніи христіанства, сами стоятъ на крайне низкой степени нравственнаго и умственнаго развитія и, въ большинствѣ случаевъ, смотрятъ на свою миссію только, какъ на средство для личнаго грубо-эгоистическаго существованія. Одинъ священникъ, по окончаніи курса въ иркутской учительской семинаріи, былъ 7 лѣтъ учителемъ народной школы около Иркутска. На вопросъ, что побудило его бросить учительство и пріѣхать въ этотъ ужасный край, отвѣчалъ: «какая разница, сами посудите, тамъ я получалъ 300 р. и никакихъ доходовъ а здѣсь я имѣю во много кратъ болѣе». Даже на требы (во время оспенной эпидеміи) онъ является нетрезвымъ и безъ содроганія беретъ послѣднюю скотину у осиротѣлыхъ семей. Другой священникъ въ Верхне-Колымскѣ прямо высказалъ: «намъ больше ничего не нужно, какъ только просить получше (о вознагражденіи)». Изъ его разсказовъ видно, что онъ нѣсколько разъ въ годъ объѣзжаетъ свою паству, вывозя изъ каждаго поселка (хотя бы состоящаго изъ 3—4—5 семей) нѣсколько штукъ скота. Когда узнаютъ, что агабытъ (священникъ) ѣдетъ, нѣкоторые якуты прячутся. Исповѣдываться якутовъ заставляютъ 2 раза въ годъ. Есть священники, которые занимаются торговлею и ростовщичествомъ. Якуты Средне-Колымскаго округа подавали жалобу на своего священника. Говорили, что, благодаря недоразумѣніямъ между мѣстною властью и священникомъ, жалоба эта пойдетъ по назначенію. — Главный и почти единственный источникъ пропитанія якутовъ, русскихъ—мѣшанъ и до нѣкоторой степени — казаковъ, это — рыбный промыселъ. Рыбою озера и рѣки здѣсь очень обильны; но, благодаря первобытнымъ, крайне плохимъ орудіямъ, туземцы, какъ и русскіе, рѣдко въ состояніи добыть себѣ запасы рыбы на цѣлый годъ. Суровость климата, заставляющая прятаться здѣшняго обитателя въ юрту или избу и сковывающая все живущее продолжительными 40—50° морозами, играетъ, конечно, въ этомъ тоже значительную роль. Вслѣдствіе этого, рѣдко проходитъ годъ, въ который весною населеніе не голодуетъ; чаще случается, что уже съ января или февраля начинается голодовка, сопровождаемая эпидеміями и голодной смертью въ болѣе пустынныхъ и малонаселенныхъ частяхъ края. Въ 1890 г., между отрогами Алазейскаго горнаго хребта, гдѣ «станки» находятся въ разстояніи 250—300 верстъ одинъ отъ другого, одна ломутская семья отъ продолжительной голодовки такъ ослабла, что никто изъ семьи не былъ въ состояніи подняться съ постели, и только проѣзжіе спасли ихъ отъ голодной смерти. Нѣкоторое значеніе въ этомъ ужасномъ положеніи имѣетъ и то обстоятельство, что дикарь такъ неподвиженъ, что, пока у него не кончатся запасы пищи, онъ не станетъ заботиться о добываніи ихъ.

Скота въ Колымскомъ округѣ (по оффиціальнымъ свѣдѣніямъ 1886 г.) значится: рогатаго 835 штукъ, оленей — 4769 (но олени у чукчей на далекой и малодоступной тундрѣ: на употребленіе въ пищу приходится не болѣе 300—400 штукъ); лошадей — 1280 и собакъ 2195 штукъ. Ясно, что изъ этого количества сравнительно очень незначительная часть можетъ быть употреблена въ пищу; — остальное необходимо, какъ средство передвиженія и на разводъ. Частыя эпизоотіи сильно вліяютъ на уменьшеніе скота въ краѣ. О ветеринаріи, конечно, здѣсь не можетъ быть и рѣчи. Для предупрежденія голода правительство привлекаетъ сюда съ далекихъ тундръ чукчей съ своими оленями. Въ 1890 г., какъ говорили, ихъ пригнали около 800 штукъ. При короткомъ лѣтѣ (зимой коровы почти вовсе не даютъ молока), 835 штукъ рогатаго скота могутъ дать черезъ чуръ мало молочныхъ продуктовъ (на 6295 человѣкъ), и только богатые якуты могутъ лакомиться «хаякомъ» (якутское молочное кушанье). Если-бы якутамъ не нужно было платить «ясакъ» (дань), если-бы они не нуждались въ привозномъ чаѣ, табакѣ и водкѣ, то русскому населенію края ничего-бы нельзя было достать изъ мѣстныхъ продуктовъ. Съ ними тутъ нѣтъ и не можетъ быть правильной торговли. Торговля предполагаетъ рынокъ, на который вывозятся продукты или совсѣмъ ненужные ихъ производителямъ, или оставшіеся излишними. Здѣсь-же у населенія не только нѣтъ излишка, но имѣется недостатокъ во всемъ. Поэтому якуты продаютъ неохотно; на всякіе запросы отвѣчаютъ: «сохъ» (нѣтъ) и всякую продажу или обмѣнъ считаютъ услугою «дагору» (другу, пріятелю); а чтобы сдѣлаться «дагоромъ», надо поить водкой, угощать табакомъ и дѣлать подарки. Поэтому нѣтъ также и постоянныхъ цѣнъ на продукты. Въ одно время года, напримѣръ, въ С.-Колымскѣ сажень дровъ стоила 2 руб. 50 коп., въ другое — 8 руб., а въ третье — ни за какія деньги нельзя было достать дровъ. Русское населеніе края, чтобы запастись припасами, заключаетъ договоръ на поставку продуктовъ съ якутами, когда они съѣзжаются въ городъ. Нелегкое дѣло заключеніе этихъ подрядовъ: надо умѣть обращаться съ якутомъ, надо сдѣлаться его «дагоромъ», надо знать, наконецъ, насколько данный якутъ вѣренъ (т. е. въ состояніи выполнить подрядъ); при этомъ надо имѣть на ½—1 годъ продовольствія деньги впередъ. Часто приходится прибѣгать къ разнаго рода хитростямъ: чтобы подрядить, напримѣръ, доставку мяса, приходится не говорить сколько именно его нужно, а узнать прежде всего сколько его якутъ можетъ доставить: при недостаткѣ вообще жизненныхъ продуктовъ въ краѣ и, вслѣдствіе этого, при отсутствіи предложенія, оптовая покупка не понижаетъ, а поднимаетъ цѣны. Первый насущный и, казалось-бы, необходимый для русскаго населенія предметъ — хлѣбъ продастся въ казенныхъ магазинахъ по 14 р. 30 коп. за пудъ! Разумѣется многіе не въ состояніи его покупать такимъ путемъ, а вынуждены, по не лестному примѣру торговцевъ, прибѣгать и къ инымъ средствамъ его пріобрѣтенія, а именно — скупать казачьи пайки. Конечно, тяжелая борьба за существованіе по-неволѣ исключаетъ правила обычной морали. Казакъ получаетъ 2 пуда муки каждые 2 мѣсяца. Казаками и ихъ семействами получается въ Средне-Колымскѣ около 50—60 пайковъ; изъ нихъ, можетъ быть, только 2—3 семейства сами ѣдятъ получаемый хлѣбъ. Всѣ остальные казаки, большею частію, его продаютъ. Наличная мука, которая, между прочимъ, рѣдко встрѣчается у казаковъ, продается ими по 7—8 руб. за пудъ. Деньги пропиваются или проигрываются въ карты, а семьи голодаютъ. Мало того, казаки рѣдко получаютъ сами свои пайки; они уже закабалены купцами на 1—2 года впередъ по 5—4 и даже по 3 руб. за пудъ. Вотъ при какихъ условіяхъ приходится пріобрѣтать хлѣбъ. Съ одной стороны приходится пользоваться несчастными и дурными наклонностями казаковъ, скупая у нихъ хлѣбъ по запискамъ за полгода и больше впередъ (по 5 руб.); съ другой стороны — конкурировать съ торговцами, у которыхъ населеніе закабалено. Купцы стараются какъ можно больше скупать хлѣба, ибо они, какъ говорятъ, сдаютъ его въ качествѣ подрядчиковъ въ казенные магазины по 14 руб. за пудъ. Происходитъ, такимъ образомъ, какой то странный переходъ одного и того-же хлѣба изъ рукъ въ руки. Такъ какъ количество казачьихъ пайковъ ограничено, то и потребленіе хлѣба здѣсь не только не соотвѣтствуетъ потребности въ немъ, но прямо является роскошью. Если такой печальный способъ пріобрѣтенія хлѣба не даетъ нужнаго его количества и неудобенъ въ нравственномъ отношеніи, то онъ часто является и прямо невыгоднымъ. Населеніе здѣсь очень склонно къ обманамъ, но не потому, чтобы оно практиковало мошенничество въ культурномъ смыслѣ слова, а потому, что оно выродилось, одичало, оно дѣтски безпечно, легкомысленно и не предусмотрительно, наконецъ, оно убого духомъ.

Мертвенная природа давитъ всякую жизнь. Вотъ почему здѣсь такъ падки къ сильнымъ ощущеніямъ: водкѣ, табаку, азартной игрѣ и разврату. Потому и случается очень часто, что какой-нибудь загулявшій казакъ на одинъ и тоть-же паекъ выдаетъ расписки разнымъ лицамъ. Бываетъ и такъ, что казакъ, продавшій свои пайки на годъ и болѣе впередъ, отправляется въ другой городъ, или умираетъ.

Очевидно, что хлѣбъ, какъ постоянная пища, здѣсь не доступенъ. Купцамъ привозить сюда ржаную муку нѣтъ разсчета; вмѣсто нея они привозятъ водку, на которую получаютъ 200—400% барыша! Только крупчатку привозятъ купцы, продавая ее по 20 руб. за пудъ. О крупчаткѣ, такимъ образомъ, и мечтать даже нельзя большинству населенія. Разумѣется, было бы хорошо, если бы недостатокъ хлѣба могъ быть замѣненъ достаткомъ продуктовъ отъ мѣстныхъ промысловъ: рыбой, мясомъ и молочными скопами; но такъ какъ мѣстныхъ продуктовъ вообще не хватаетъ на пропитаніе края, то почти все населеніе края — инородцы и русскіе — полгода живутъ буквально впроголодь, если не голодаютъ — это фактъ.

Не вымираетъ край потому, что здѣсь у людей (и у животныхъ) существуетъ особая физіологическая способность — накоплять жиръ въ сытое время, чѣмъ въ голодное время поддерживается жизнь. Лѣтомъ все живое здѣсь толстѣетъ, а зимой, особенно къ веснѣ, человѣкъ и животныя ходятъ скелетами. Желудокъ здѣшняго жителя можетъ растягиваться безпредѣльно. Якутъ можетъ съѣсть за одинъ присѣстъ около пуда мяса! Но онъ также и мастеръ голодать. Дорожа короткимъ лѣтомъ, все населеніе занято въ это время года рыбнымъ промысломъ. Охота за дичью слишкомъ затруднена неудобнымъ сношеніемъ съ улусами. Оттаивающая тундра представляетъ лужи и болота — «бадараны», мѣшающія всякому сношенію съ улусомъ — даже верхомъ не всюду проѣдешь. Если поставить лицомъ къ лицу съ здѣшними условіями хорошаго европейскаго рабочаго, то, во многихъ случаяхъ, онъ предъ ними спасуетъ. Все лѣто здѣсь (въ городахъ) занимаются мазкой домовъ и юртъ, засыпкой крышъ и заваленокъ, производствомъ кирпичей и т. п. Здѣшнія жилища требуютъ усиленнаго ремонта, иначе въ нихъ совсѣмъ нельзя жить зимою. Зимою въ этихъ срубахъ безъ крышъ и безъ рамъ угаръ, дымъ и холодъ, а лѣтомъ черезъ потолокъ льетъ вода. Въ 1-хъ числахъ ноября начинаются здѣсь (въ Ср.-Колым.) «круглыя ночи». Солнце въ это время совсѣмъ не показывается на горизонтѣ. Восходъ и заходъ обозначается большимъ или меньшимъ (въ зависимости отъ положенія земной орбиты относительно солнца) пространствомъ горизонта (на югѣ), окрашеннаго зарей. Это продолжается до 9 декабря, когда окрашенная часть горизонта начинаетъ подниматься все выше и выше и вмѣстѣ съ этимъ дневнаго свѣта становится все больше и больше. Съ 18 декабря въ 1 ч. дня можно уже видѣть (при безоблачномъ небѣ) незначительную часть солнечнаго диска; наконецъ, съ 25 декабря весь солнечный дискъ появляется на горизонтѣ во всей своей ослѣпительной красотѣ. Во время этихъ «круглыхъ ночей» жизненная дѣятельность несомнѣнно понижается; и если физіологическіе процессы у привычныхъ людей могутъ течь, повидимому, съ обычной правильностью, то психическая жизнь несомнѣнно въ это время бываетъ понижена, подавлена до нѣкоторой степени. Это особенно замѣтно на людяхъ съ наклонностью къ умственнымъ занятіямъ: въ это время умственныя занятія не только не продолжаются обычнымъ порядкомъ, но часто совсѣмъ прекращаются. Трудно передать то радостное чувство, которое охватываетъ человѣка при созерцаніи вновь явившейся великой жизненной силы — солнца! для этого надо быть художникомъ. Солнце вливаетъ въ организмъ новую жизнь; но мертвящій и сковывающiй все живое холодъ въ 50° и болѣе заставляетъ еще до половины марта въ избѣ или юртѣ грѣться около «камелька». Съ половины марта случаются поразительно прекрасные теплые весенніе дни; затѣмъ, наступаютъ долгіе, а потомъ и «круглые» дни съ такимъ чудно-прекраснымъ небеснымъ сводомъ, который, судя по описаніямъ, бываетъ только въ тропическихъ странахъ. На 4 мѣсяца оживаетъ Колымскій край, чтобы затѣмъ опять погрузиться въ 8-мѣсячное оцѣпенѣніе.

Ив. Поповъ.

Опытъ земледѣльческой культуры въ колымскомъ краѣ.

Иванъ Поповъ.

Живя въ этомъ суровомъ краѣ и зная его климатическія условія, трудно было допустить, чтобы опытъ земледѣльческой культуры могъ дать здѣсь какой-нибудь удовлетворительный результатъ. До 1891 г. нѣкоторые изъ проживающихъ здѣсь русскихъ имѣли большое желаніе заняться земледѣліемъ. Но, не питая особенной увѣренности въ возможности и осуществимости земледѣлія здѣсь, съ одной стороны, а съ другой, не обладая ни достаточной физической силой для упорнаго труда, ни необходимымъ земледѣльческимъ инвентаремъ, эти лица занимались лишь огородничествомъ, и притомъ въ такихъ миніатюрныхъ размѣрахъ, что на свое занятіе смотрѣли не какъ на серьезные опыты, а скорѣе какъ на развлеченіе. Въ 1891 г. трое изъ проживающихъ въ С. Колымскѣ русскихъ рѣшили сдѣлать опытъ земледѣльческой культуры въ южной или юго-восточной части края, гдѣ, по ихъ мнѣнію, климатическія и почвенныя условія болѣе благопріятны для занятія земледѣліемъ. Зная неподвижность якута и его приверженность «жить, какъ дѣды жили», въ то-же время нельзя было не питать надежды, что, если удачный годъ дастъ удовлетворительный урожай хотя огородныхъ овощей, этотъ опытъ можетъ понудить туземцевъ заняться этимъ дѣломъ. Изъ полицейской управы были получены сѣмена ячменя и ржи (ярицы). Исправникъ, давно мечтавшій о насажденіи земледѣльческой культуры въ краѣ, и другія лица доставили сѣмена огородныхъ овощей.

Мѣстомъ для опыта была избрана сначала долина р. Коркодона, окаймленная съ NE и SE отрогами Яблоноваго хребта, и находящаяся подъ 63° сѣвер. шир. и 47° вост. долготы. Но долина эта представляетъ совершенно пустынную мѣстность: ближайшее людское поселеніе находится на разстояніи около 200—300 верстъ отъ этой долины, даже обитатели горныхъ хребтовъ, ломуты, живутъ отъ нея на очень далекомъ разстояніи. Тогда рѣшили сдѣлать опытъ въ Верхне-Колымскѣ, находящемся подъ 65,6° сѣв. шир. и 46,5° вост. долг., гдѣ климатическія условія болѣе благопріятны для земледѣлія, чѣмъ за полярнымъ кругомъ, въ Средне-Колымскѣ напримѣръ. Лѣтъ 15 тому назадъ въ самомъ Верхне-Колымскѣ былъ сдѣланъ опытъ земледѣлія поселенцами-скопцами. Опытъ не удался. Молва говоритъ, что скопцы нарочно устроили неудачу, чтобы ихъ тутъ не держали. Насколько послѣднее вѣрно — трудно сказать. Въ 80-ти-же верстахъ отъ Верхне-Колымска, въ урочищѣ Родшево, татаринъ поселенецъ, покровительствуемый вышеупомянутымъ исправникомъ, уже 2-й годъ занимался земледѣліемъ въ миніатюрныхъ размѣрахъ.

Результаты его занятій были настолько мизерны, что занимался онъ этимъ дѣломъ на 2-й годъ, очевидно, лишь съ цѣлью не потерять покровительства исправника, увлеченнаго культуртрегерской миссіей и считавшаго здѣшніе земледѣльческіе опыты своимъ дѣтищемъ. Въ концѣ концовъ выборъ палъ на это урочище. Урочище Родшево находится на правомъ берегу р. Колымы (въ 5-ти верстахъ отъ рѣки), почти подъ одной широтой съ В.-Колымскомъ. Мѣстность эта по своей природной красотѣ не уступаетъ, въ нѣкоторыхъ отношеніяхъ, многимъ мѣстностямъ Кавказа и даже Швейцаріи.

Предъ глазами открывается обширный лугъ въ 60—80 кв. верстъ, мѣстами поросшій тальникомъ. Съ E, S и W лугъ этотъ замыкаетъ цѣпь небольшихъ холмовъ, а съ N нагорный берегъ р. Колымы.

На востокѣ, въ разстояніи 100 и болѣе верстъ, видѣнъ цѣлый рядъ горныхъ вершинъ Колымскихъ горъ, покрытыхъ вѣчнымъ снѣгомъ. На SW и W, въ разстояніи 300 и болѣе верстъ, виднѣется поразительная по красотѣ гряда вершинъ «Томусъ—Хая», покрытыхъ также вѣчными снѣгами. Осенью начинаютъ виднѣться на югѣ очертанія вершинъ другихъ горныхъ цѣпей, идущихъ отъ главнаго Яблоноваго хребта, въ разстояніи болѣе 500 верстъ.

Зимою эти вершины на S видны такъ хорошо, что можно различить ихъ краевыя очертанія. 28 апрѣля снѣгъ еще не вполнѣ растаялъ на этомъ обширномъ лугу; земля была совершенно мерзлая.

Изъ разспросовъ мѣстныхъ жителей стало извѣстно, что оттаивать земля начинаетъ только въ началѣ мая, и къ половинѣ мая оттаиваетъ вершковъ на 6—7, и то только въ унавоженныхъ мѣстахъ. Общій характеръ почвы такой-же, какъ и въ С.-Колымскѣ, т. е. почти сплошныя тундровыя болота — «бадараны» и лѣса. На обширномъ лугу рѣдко встрѣчается небольшой клочекъ земли, свободный отъ «кочекъ» — конусообразныя возвышенія, нерѣдко достигающія 3 ф. вышины, — поросшихъ мхомъ и травой. Но такъ какъ въ самое теплое и сухое лѣто, только во 2-й половинѣ іюля, а часто и позже, — этотъ лугъ просыхаетъ настолько, что черезъ него можно пробраться (а до этого времени въ нѣкоторыхъ мѣстахъ невозможно ни пройти, ни проѣхать), то пользованіе этими клочками для земледѣлія рѣшительно невозможно. Однимъ словомъ, земли, которую бы можно было вспахать, не нашлось. Для посѣва хлѣба былъ снятъ у якута конскій загонъ, а для огорода 2-хъ грядъ капусты поднятъ кусокъ цѣлины на берегу озера и, для другихъ овощей, была уступлена часть поселенческаго поля.

Такимъ образомъ, въ половинѣ мая три вышеозначенныя опытныя поля были огорожены жердями и было приступлено къ посѣву. Всего было посѣяно: 17 фунтовъ ячменя, 8 ф. ярицы, 8 ф. картофеля и 3 восемнадцати-саженныя гряды гороху, моркови, капусты и другихъ овощей. Недѣли двѣ было употреблено на посѣвъ, а затѣмъ занятія заключались въ поливкѣ огорода (особенно капусты) и изрѣдка въ полотьѣ грядъ. Съ 15 августа ночами термометръ уже опускался ниже 0, а потому и поспѣшили уборкой. Результаты получились слѣдующіе: ячмень къ этому времени успѣлъ созрѣть, за исключеніемъ немногихъ колосьевъ; ярица оказалась недозрѣвшею, — съ зеленымъ колосомъ и сочнымъ зерномъ. Ячмень далъ урожай самъ 7, картофель самъ 12. Капуста красно-кочанная успѣла даже дать небольшія головки, а бѣло-кочанная дала одни, хотя и довольно большіе, но совершенно зеленые листья; горохъ — полевой и садовый — удался; другія овощи также. Не смотря на сравнительную удачу опыта, обусловленную теплымъ и вообще благопріятнымъ лѣтомъ, — что здѣсь бываетъ довольно рѣдко, — знакомство съ климатическими и почвенными условіями края невольно приводитъ къ убѣжденію, что настоящее заправское земледѣліе, которое могло-бы дать достаточное количество хлѣбныхъ продуктовъ, хотя бы для личныхъ потребностей земледѣльца и его семьи, — здѣсь дѣло неосуществимое ни для туземцевъ, ни для русскихъ.

Характеръ почвы здѣсь, въ В.-Колымскѣ, и на 1000 верстъ южнѣе, такой же, какъ и въ сѣверныхъ и с.-восточныхъ частяхъ края, а климатическія условія таковы, что нельзя разсчитывать на вѣрный урожай хотя бы разъ въ 3 года (какъ это бываетъ напр. въ Якутскѣ).

Не смотря на то, что это лѣто (когда былъ произведенъ опытъ) было довольно благопріятное, ячмень только еле-еле дозрѣлъ, а если бы случилось (какъ это было въ предъидущемъ году), что съ 5 августа уже начались заморозки, то онъ пропалъ бы несомнѣнно. Единственная возможность создать здѣсь пригодную для земледѣлія почву, это или вырубать лѣсъ и корчевать пни, или-же снять торфъ съ небольшихъ клочковъ земли, не покрытыхъ кочками. Но нужно имѣть въ виду, что эти клочки разбросаны на очень большомъ разстояніи, что, помимо другихъ неудобствъ, страшно затрудняетъ переходъ отъ одного клочка къ другому: вся мѣстность покрыта тундровыми болотами, совершенно непроходимыми часто до конца іюля, а въ нѣкоторыхъ мѣстахъ и втеченіе всего лѣта.

При незначительныхъ результатахъ и при совершенно гадательныхъ шансахъ на успѣхъ земледѣлія, трудно разсчитывать, чтобы здѣсь нашлись люди, способные взяться за такой тяжелый трудъ, какъ вырубить и выкорчевать хотя бы десятину лѣса. Что же касается самихъ туземцевъ, то, зная ихъ, съ увѣренностью можно сказать, что они никогда не попытаются сдѣлать это. Якутъ, во 1-хъ, народъ физически-слабый, несравненно слабѣе русскаго крестьянина, и къ продолжительному, упорному труду совершенно не привыкшій. Объясняется это, какъ суровостью климата, продолжительной зимой, обрекающей туземца на бездѣлье, такъ и пищею: большую часть года онъ питается впроголодь, часто гнилою рыбою. Во вторыхъ, рыбный промыселъ и охота, которыми занятъ якутъ, не требуютъ большой траты силы и даютъ всегда вѣрный и надежный результатъ. Что же можетъ ихъ заставить промѣнять этотъ вѣрный кусокъ хлѣба на новое, незнакомое имъ дѣло и, притомъ, совершенно не гарантирующее ихъ отъ случайностей, которыя легко могутъ оставить ихъ безъ всякихъ средствъ къ жизни.

Если къ этому прибавить еще, что якуты, какъ и всякій народъ, стоящій на низкой степени развитія, крайне консервативны, крѣпко держатся старинныхъ преданій, дѣдовскихъ способовъ жизни и пуще всего боятся всякихъ «новшествъ», то станетъ ясно, что, даже и при болѣе благопріятныхъ климатическихъ и почвенныхъ условіяхъ, якутъ не согласится заняться земледѣліемъ. Въ Якутскѣ, напримѣръ, якуты, увлеченные удачами скопцовъ въ земледѣльческой культурѣ, тоже стали, положимъ, заниматься земледѣліемъ, но для этого сначала нужно было скопцамъ превратить Якутскій округъ въ житницу всего якутскаго края; но и тамъ якуты, за исключеніемъ лишь немногихъ богачей и болѣе дѣятельныхъ, занимаются хлѣбопашествомъ на небольшихъ клочкахъ земли. Кромѣ того, говорятъ, что и религіозныя понятія якутовъ Колымскаго края неблагопріятны для развитія земледѣлія: болѣе консервативные изъ нихъ считаютъ оскверненіемъ земли пашню и посѣвъ. Когда были собраны овощи, часть ихъ была роздана якутамъ на пробу, а нѣкоторыхъ якутовъ угощали кушаньями изъ овощей. Хвалить то, положимъ, хвалили всѣ, а нѣкоторыя женщины говорили даже, что лучше капусту сажать, чѣмъ драть зимою для похлебки лиственничную кору. Тѣмъ не менѣе, на предложеніе заняться будущимъ лѣтомъ имъ самимъ огородомъ, только одна бобылка прямо отвѣтила: «буду», а всѣ остальныя отдѣлались неопредѣленной фразой: «хорошо-бы», «надо-бы», но, очевидно было, что увѣренности въ полезности и возможности этого дѣла у нихъ нѣтъ. Всѣ выше-указанныя соображенія приводятъ къ убѣжденію, что на развитіе здѣсь полеводства никакой надежды нѣтъ, а на развитіе огородничества надежда весьма и весьма слабая.

По—овъ.