Либеральная политика и печать въ Якутской области.
„Сибирскiе Вопросы“ №13. 14 апрѣля 1910 г.
Послѣ долгой и упорной борьбы съ администраціей и, главнымъ образомъ, ея представителемъ, „либеральнымъ“ губернаторомъ И. И. Крафтомъ, единственная въ области газета прекратила свое существованіе.
Съ лишкомъ два съ половиной года тянулась эта борьба, и начало ея совпало съ новой эрой административной политики, эры, получившей одно время названіе „либеральнаго правленія“.
Газета еще не знала новаго губернатора и уже не могла относиться къ нему съ довѣріемъ: такъ какъ еще будучи въ Петербургѣ, г-нъ Крафтъ заявилъ себя человѣкомъ, освоившимся съ огромнымъ краемъ, совершенно новымъ для него, гдѣ ни разу еще не былъ... Уже оттуда онъ возбуждалъ рядъ ходатайствъ, не смущаясь сложностью вопросовъ. Вотъ это-то и заставило газету и сплотившихся вокругъ нея насторожиться и ждать.
На первыхъ порахъ своей дѣятельности въ Якутской области губернаторъ ставитъ „скромную“ задачу: улучшить положеніе Колымскаго края и, главнымъ образомъ, принять мѣры къ устраненію хроническихъ голодовокъ среди инородцевъ („Якутскій Край“, № 7). Состоялась поѣздка, которая явилась прямо-таки тріумфальнымъ шествіемъ г. Крафта. Рѣчи, спектакли, сборы денегъ, воззванія, приглашающія жертвовать всѣмъ, чѣмъ угодно — „даже пельменями“! И этими „пельменями“ „администраторъ“ думаетъ устранить язвы жизни колымчанъ, совершенно забывая, что бѣдное населеніе опутано тяжелой цѣпью экономическаго рабства мѣстныхъ торгашей. Вѣками высасываютъ они кровь изъ бѣднѣйшаго люда, и недоѣданіе кроется не только въ фактѣ неулова рыбы... Но все это не заслуживаетъ вниманія г. Крафта.
Эта поѣздка сразу дѣлаетъ г. Крафта якутовѣдомъ... Въ самомъ Колымскѣ онъ предлагаетъ населенію проектъ освободиться отъ прокаженныхъ. Ихъ надо увезти въ Вилюйскій выселокъ для прокаженныхъ. Увезти обычнымъ путемъ — дѣло, конечно, не трудное, но администраторъ не мирится съ „шаблоннымъ“ проектомъ. Г. Крафтъ предлагаетъ отправить прокаженныхъ на паузкахъ до устья Колымы; дойдя до океана, паузокъ буксируется пароходомъ, спеціально для этой цѣли высланнымъ съ Лены. Тысячи верстъ прокаженные совершаютъ увеселительную прогулку, качаются по зыби Ледовитаго океана, пока не попадаютъ въ Лену. Оттуда, — какія-нибудь 2—2½, тысячи верстъ, — рукой подать до Вилюйска...
На пути, изучая якутскую жизнь „въ ея непосредственномъ и случайномъ проявленіи“, г. Крафтъ замѣчаетъ бѣдность. Повальную бѣдность!.. Якуты живутъ въ ужасныхъ условіяхъ. Вотъ почему въ оффиціальномъ документѣ пишется: „гласные городской думы не имѣютъ никакого представленія о благоустроенныхъ жилищахъ и считаютъ таковыми обмазанныя коровьими экскрементами юрты“... — Не допущу!.. не допущу, чтобы инородцы жили въ хотонахъ! истерически выкрикиваетъ преобразователь.
Прогрессивной печати пришлось указать, — какъ это ни азбучно, — что строй жизни приказами измѣнить невозможно.
Но газетѣ трудно было вести свою линію, когда вдругъ, начиная съ части интеллигентныхъ круговъ, не говоря уже о массѣ, — въ новомъ губернаторѣ видѣли цѣнное пріобрѣтеніе для края, человѣка необычайно „чуткаго къ нуждамъ инородцевъ“. Г. Крафта опредѣляли, какъ „ученаго“ *) и „просвѣщеннаго“ администратора. Его заигрываніе съ массой было понято, какъ демократичность; открытыя двери канцелярій символизировали либеральный тонъ. Одиноко звучалъ голосъ прогрессивной газеты...
*) Образованіе г. Крафта — уѣздное училище, а ученость — Археологическій институтъ, дающій право ношенія нагруднаго знака.
Надо было привести рядъ данныхъ, надо было показать, что политика администраціи имѣетъ опредѣленныя цѣли, направленныя къ усыпленію и вытравливанію общественной самодѣятельности.
Тогда г. Крафтъ рѣшилъ показать себя дѣйствительно образованнымъ человѣкомъ: онъ принимается за несвойственное ему занятіе — писать для общества, писать съ цѣлью посрамить газету въ незнаніи жизни инородцевъ. Это была кратковременная пора писемъ въ редакцію со штемпелями „М. В. Д.“, писемъ въ видѣ „разъясненій“, „возраженій“, „опроверженій“. Когда этотъ путь борьбы оказался неудачнымъ, г. Крафтъ обратился къ другому: газета получила реальное внушеніе со штемпелемъ „М. Ю.“...
Успѣвши немного въ этомъ, г. Крафтъ направляетъ свою дѣятельность на реорганизацію нѣкоторыхъ учрежденій врачебнаго дѣла. Лучшіе врачи въ области, самые популярные среди населенія получаютъ отставку: „уходитъ“ врачебный инспекторъ Вонгродзскій, а за нимъ — и помощникъ врачебнаго инспектора Годомскій, изъ Олекминска — Бородинъ. Послѣдніе два за прикосновенность къ газетѣ и газетному дѣлу. Реформируется „Красный Крестъ“ при посредствѣ новаго врачебнаго инспектора г. М., человѣка, по взглядамъ примыкающаго къ Союзу русскаго народа. „Освобождаются“ врачи изъ „Краснаго Креста“ и, вмѣсто четырехъ, назначается самый непопулярный Поповъ, и въ то же время поощряется дѣятельность одного недоучки фельдшера. Обществу врачей, владѣльцу аптеки, дѣлаются прозрачные намеки передать аптеку администраціи, иначе...
Затѣмъ г-нъ Крафтъ „приглядывается“ къ просвѣтительнымъ обществамъ. Одному изъ учредителей общества „Сырдыкъ“ съ цѣлями содѣйствовать развитію народнаго образованія въ области „либеральный“ губернаторъ предлагаетъ войти въ соглашеніе съ администраціей, ибо и она стремится къ тому же. Въ виду нежеланія послѣдовать отеческому совѣту, уставъ общества „Сырдыкъ“ не утверждается.
Начинаетъ красной нитью проходить это подавленіе частной иниціативы. Въ pendant къ образовавшемуся филіальному отдѣленію Общества изученія Сибири, — возникаетъ отдѣлъ Географическаго общества. Въ тѣхъ случаяхъ, когда оказывалось, что данное учрежденіе нельзя было замѣнить другимъ, оно подвергалось административной „опекѣ“.
Очень характеренъ въ этомъ отношеніи походъ противъ Сельско-хозяйственнаго общества. Якутское Сельско-хозяйственное общество было организовано не по одному типу съ россійскими. Это скорѣе было культуртрегерское начинаніе. Оно никогда не суживало границъ своей дѣятельности, никогда не замыкалось въ специфическіе вопросы техническаго характера, но всегда подчеркивало связь общихъ вопросовъ съ вопросами улучшенія сельско-хозяйственнаго быта. Въ этихъ цѣляхъ оно принимаетъ участіе въ вопросѣ о земствѣ въ Якутской области, его занимаетъ вопросъ о землепользованіи, колонизаціонной емкости земель Якутской области и т. д. Къ Сельско-хозяйственному обществу стягиваются лучшія силы, въ чьей энергіи, работоспособности и желаніи приложить свои знанія сомнѣваться было нельзя. Возлагаются большія надежды на виднаго общественнаго дѣятеля Сибири А. К. Кузнецова, покинувшаго Читу...
Увы! Рядъ вопросовъ, поставленныхъ Обществомъ; далѣе, рядъ лицъ — членовъ Общества, безупречной честности — даютъ возможность вести обычную для г-на Крафта тактику обходнаго движенія... Слишкомъ опасно для администраціи взрастить около себя Общество, компетентное въ земельномъ вопросѣ. Вѣдь это значило — раскрыть замыслы инспирированнаго высшей администраціей вице-инспектора корпуса лѣсничихъ г. Маркграфа — „именно на сырыхъ и болотистыхъ мѣстахъ остановить свой взоръ при надѣленіи мѣстныхъ крестьянъ и поселенцевъ“. Это означало — разрушить иллюзіи на область, какъ на новый путь для колонизаціоннаго потока, разрушить послѣ того, какъ область признается уже удобной площадью для поселенцевъ, и переселеніе начинается съ 1907 г. Чуткій губернаторъ понимаетъ, какъ надо поступить съ Сельско-хозяйственнымъ обществомъ... Членъ-учредитель этого Общества, его предсѣдатель С. Ф. Михалевичъ оказывается административно-ссыльнымъ. Этого вполнѣ достаточно, чтобы Общество получило предложеніе удалить г. Михалевича. Общество стойко выдерживаетъ ударъ и не можетъ подчиниться требованію администраціи. Тогда г. Михалевичъ предается суду, но и судъ не находитъ вины въ фактѣ участія Михалевича въ обществѣ... Остается надежное средство — административное воздѣйствіе, и г. Михалевичъ покидаетъ не Общество, а городъ, конечно, противъ своего желанія...
Еще ярче прорывается политика г-на Крафта въ его отношеніи къ нуждамъ инородцевъ.
Зачѣмъ инородцы будутъ сами рѣшать свои вопросы, когда ихъ рѣшаетъ администрація? — совершенно серьезно спрашивалъ г. Крафтъ... Но все же съѣздъ якутовъ былъ разрѣшенъ. На обсужденіе съѣзда поставленъ былъ вопросъ объ уравненіи подводной и дорожной повинности. Выхваченный самъ по себѣ изъ сложной цѣпи вопросовъ, этотъ вопросъ неминуемо соприкасался съ рядомъ другихъ и прежде всего съ вопросами о народномъ образованіи, земствѣ, переселеніи, организаціи мелкаго кредита, разнообразныхъ кооперативахъ и т. д. Работали коммиссіи. Оживленіе передавалось всѣмъ участникамъ съѣзда. Понималась отвѣтственность за то или иное рѣшеніе. Тогда же опредѣленно намѣчался и способъ рѣшенія поднятыхъ вопросовъ. Они должны были быть разсмотрѣны на мѣстахъ улусными и волостными сходами съ тѣмъ, чтобы окончательное рѣшеніе ихъ было представлено слѣдующему съѣзду...
Г. Крафтъ явился на собраніе. Администраторъ указалъ на скользкій путь, на который вступилъ съѣздъ.
Переселенческое дѣло! — говорилъ г. Крафтъ: — Ну, къ чему обсуждать этотъ вопросъ, бить тревогу, если администрація о немъ не думаетъ!..
Такъ имѣлъ мужество говорить г. Крафтъ, когда, безъ сомнѣнія, былъ знакомъ съ оффиціальнымъ документомъ, гдѣ приводилось содержаніе постановленія общаго присутствія областнаго правленія по переселенческому движенію. Уже тогда — 9 мая 1907 года — были указаны районы и площади удобныхъ земель на первую очередь въ 10.426 дес. Уже съ конца 1907 г., по признанію оффиціальнаго документа, начинается первая переселенческая волна—переселилось около 400 душъ. Тогда же поступаетъ докладъ вице-инспектора корпуса лѣсничихъ О. Маркграфа о новой необъятной площади удобныхъ земель для поселенія въ Приалданскомъ краѣ. И, наконецъ, проектъ заселенія Алданскаго края крестьянами получаетъ санкцію въ министерствѣ. И, тѣмъ не менѣе, г. Крафтъ спокойно заявляетъ съѣзду: „о переселенческомъ дѣлѣ администрація не думаетъ“... Съѣздъ былъ закрытъ съ обѣщаніемъ созвать осенью того же года новый. Но канула осень, прошелъ годъ, наступаетъ вторая годовщина, а о съѣздѣ ни слуху, ни духу...
Пропагандистами взглядовъ г. Крафта являются перебѣжчики, и въ ихъ числѣ одинъ изъ видныхъ общественныхъ дѣятелей г. Якутска, В. В. Никифоровъ. Недавній серьезный участникъ якутскаго движенія, извѣстнаго „якутскаго союза“, участникъ многихъ культурныхъ обществъ, частный повѣренный, — преподноситъ его превосходительству фотографическую карточку группы участниковъ распущеннаго съѣзда съ трогательной надписью: „за необыкновенную чуткость къ нуждамъ инородцевъ“.
Такъ идетъ съ двухъ концовъ деморализація массъ. Съ одной стороны, обѣщаніе на сходахъ — все сдѣлать, помочь бѣдному люду, съ другой — предписаніе: не щадить!.. Эта двуликая политика сказалась въ достаточной мѣрѣ въ сборѣ недоимокъ. По случаю недостатка сѣна г. Крафтъ заявилъ улуснымъ головамъ о возможности пріостановить сборъ недоимокъ. И въ то же время на мѣстахъ въ интересахъ скорѣйшаго взысканія недоимокъ съ якутовъ примѣняются „мѣры побужденія“, напр., такъ было въ Олекминскомъ округѣ (№10 „Якутской Жизни“). О такомъ же стремительномъ натискѣ администраціи говоритъ краснорѣчивая телеграмма члену Государственной Думы Н. Л. Скалозубову 88 инородцевъ второго Мальджегарскаго наслега.
Тѣмъ не менѣе, заигрываніе съ массой продолжается. По улицамъ города расклеиваются объявленія, приглашающія бѣдный людъ не тратиться на марки, на писаніе прошеній, ибо всѣ справки можно получать непосредственно отъ г. губернатора...
Изумительнымъ проектомъ явилось стремленіе г. Крафта къ сѣверу. Онъ обѣщаетъ колымчанамъ пароходство, чтобы оказать серьезную помощь голодающему округу, который всецѣло въ рукахъ американцевъ. Надо подорвать торговлю американцевъ! Въ этихъ цѣляхъ необходимо организовать рядъ опорныхъ пунктовъ, намѣтить рядъ гаваней, опорные пункты соединить телеграфной линіей... Надо имѣть прочную базу на случай реванша съ Японіей...
Все это говорится серьезно въ коммиссіяхъ, спѣшно заготовляющихъ проекты... Главное, надо снарядить теперь же экспедицію. Съ этимъ дѣломъ надо торопиться, и г-нъ Крафтъ предлагаетъ во главѣ этой экспедиціи поставить неутомимаго работника, „талантливаго и энергичнаго“, г-на Маркграфа. Однако, первоначальная экспедиція съ цѣлью подготовить почву для новой почему то возбуждаетъ сомнѣніе въ высшихъ сферахъ. Приходится г-ну Крафту лично дѣлать доклады, говорить о блестящихъ перспективахъ, которыя сулитъ сѣверъ... Увы! Петербургъ измѣняетъ на этотъ разъ губернатору Крафту! Кандидатура г. Маркграфа проваливается, „способный“ землемѣръ г-нъ Пржиборовскій отклоняется. Экспедиція снаряжается подъ начальствомъ геологовъ Волосовича и Толмачева, — экспедиція, приводящая къ удивительному открытію: по намѣченнымъ коммиссіями г-на Крафта гаванямъ и портамъ экспедиція лѣтомъ проѣзжаетъ на оленяхъ или проходитъ пѣшкомъ!..
Такимъ образомъ, грандіозный проектъ г. Крафта неожиданно рухнулъ, и губернаторъ, любезно разрѣшавшій политическимъ ссыльнымъ участвовать въ экспедиціяхъ (въ экспедиціи на Амуръ — В. Панкратову; въ Олекминскіе и Сунтарскіе соляные источники — П. Драверту), на этотъ разъ энергично протестуетъ противъ участія этого элемента въ предполагавшейся экспедиціи и привлекаетъ къ работѣ такія силы, какъ гг. Оленинъ и Курочкинъ.
Оленинъ, бывшій политическій ссыльный, человѣкъ широкой натуры. Это явствуетъ изъ того, что, судя по отчету извѣстнаго ученаго и путешественника Бутурлина, онъ (Оленинъ) взялъ „большую часть багажа (экспедиціоннаго), инструменты и оружіе на сохраненіе въ 1905 г. и не возвратилъ“... Оленинъ, по поводу котораго директоръ этнографическаго музея Александра III, Д. А. Клеменцъ писалъ совѣтнику областного правленія (были посланы деньги на пріобрѣтеніе экспонатовъ и деньги куда то исчезли!): „отнынѣ придется считать мерзавцемъ всякаго, кто явится съ рекомендаціей изъ Якутска“... Курочкинъ — тоже бывшій политическій ссыльный, продававшій на торговыхъ паузкахъ во время ярмарки порнографическія карточки и затѣмъ ставшій учителемъ въ начальной школѣ.
Такимъ образомъ, характеръ экспедиціи нѣсколько вскрылся косвенными указаніями.
Когда г-ну Крафту не помогала его личная политика, онъ прибѣгалъ къ содѣйствію полиціи. При этомъ губернаторѣ, — нужно отдать долгъ справедливости, — полиція переформировалась въ стройное учрежденіе. Былъ выброшенъ, очевидно, за „негодностью“, интеллигентный, — по скольку можетъ быть интеллигентъ въ полицейской сферѣ, — исправникъ Валь. Затѣмъ одинъ по одному подбираются полицейскіе чиновники. Въ особенности характерно движеніе по службѣ г-на Олесова. Эта фамилія уже достаточно была извѣстна по процессу „Романовцевъ“, когда г-нъ Олесовъ лжесвидѣтельствовалъ... Тогда онъ былъ отстраненъ, а нынѣ снова принятъ.
Еще на должности засѣдателя г-нъ Олесовъ развертываетъ свои таланты и способности. Якуты, забитые, обобранные неоднократно предавались имъ суду... Ни одинъ губернаторъ не пускалъ, однако, этого удивительнаго человѣка выше засѣдателя. Обыватели совѣстились его принимать въ свои дома, и не принимали... Но г-нъ Крафтъ оцѣниваетъ таланты по заслугамъ: г-нъ Олесовъ становится полицеймейстеромъ г. Якутска и. наконецъ, исправникомъ. Засѣдатели подбираются одинъ къ одному, все талантливые сотрудники г-на Олесова, неоднократно бывавшіе подъ судомъ, какъ, напр., Вильконецкій.
Такая организація полиціи, несомнѣнно, способствовала проведенію начинаній „либеральнаго“ Крафта, тѣмъ болѣе, что введенъ новый институтъ стражниковъ, которые размѣщены по улусамъ.
Наконецъ, для большаго удобства гражданъ Якутской области, на пароходахъ, прибывающихъ съ юга, введена визировка паспортовъ. Не имѣющіе при себѣ таковыхъ приглашаются для удостовѣренія личности въ уединенные уголки полицейскаго дома.
Попутно улучшается система охраны, увеличиваются штаты охранниковъ, и опять таки новое явленіе, связанное съ пребываніемъ въ области г-на Крафта — въ шпіонажъ втягивается само населеніе и возбуждается ходатайство объ увеличеніи суммъ на развитіе этого дѣла.
Постоянное освѣщеніе темныхъ сторонъ дѣятельности г-на Крафта всегда отражалось на газетѣ. Газета неоднократно платилась серіей конфискацій номеровъ и перемѣняла названія „Якутскаго Края“ на „Якутскую Жизнь“. Редакторъ второй подвергается злополучной участи россійскихъ гражданъ ознакомиться съ тюремной жизнью. Но газета не смущалась ударами.
Наступило время объяснить широту политики администраціи во всемъ ея объемѣ, уяснить неизмѣнныя симпатіи къ опредѣленнымъ кругамъ населенія. Это совпало съ моментомъ обнаруженія якутской родовой знати, такъ называемыхъ тойоновъ. Обнажая классовую подоплеку тойоновъ, надо было остановиться не только на моментѣ значенія тойоната въ жизни трудовой массы, но связать прочность положенія господствующаго класса съ ясно намѣченной и проведенной въ жизнь политикой „либеральной“ администраціи.
Населеніе не должно было видѣть симпатій администраціи къ опредѣленной группѣ и непримиримаго противорѣчія между вѣковыми угнетателями - тойонами и трудовой массой, — и газета за такое направленіе вопроса о тойонатѣ признается вредной и „крамольной“. Г-нъ Крафтъ начинаетъ постигать, что главная, если не вся, вина того, что онъ теряетъ популярность, лежитъ на газетѣ. Онъ еще живо помнитъ, какъ газета подчеркивала желаніе администраціи имѣть въ области хотя бы одного повѣшеннаго, какъ ради этого выписывался изъ Иркутска военный судъ, чтобы вынести смертный приговоръ, и уѣхалъ ни съ чѣмъ, ибо виновникъ, психически ненормальный (какъ это было признано медицинской экспертизой), Труфановъ не пожелалъ доставить удовольствія палачу затянуть петлю на шеѣ, и самъ отравился... Затѣмъ г. Крафтъ тоже живо помнитъ отношеніе газеты къ ряду безплодныхъ, безотчетныхъ экспедицій съ цѣлью отысканія удобныхъ путей сообщенія, при чемъ каждой экспедиціи приходилось начинать сначала. Не забылъ онъ отрицательнаго отношенія газеты къ вереницѣ проектовъ, въ частности къ несчастнымъ педагогическимъ курсамъ, ибо въ теченіе ряда лѣтъ не созывался какъ слѣдуетъ съѣздъ учителей, хотя деньги на него были ассигнованы.
Г-нъ Крафтъ, еще не такъ давно дѣлившійся съ газетой репортерскими замѣтками, теперь понялъ свою основную ошибку. Понялъ, что его новый курсъ политики не можетъ достигнуть цѣли, коль скоро существуетъ газета. И... открылся походъ мѣстнаго Мальбруга.
Въ 1909 г. № 1 „Якутской Жизни“ конфискуется, редакторъ привлекается къ суду, № 2 — очередная конфискація, № 3 — также, наборъ № 4 разбрасывается, и газета пріостанавливается. Наконецъ, выходитъ первый № „Якутской Мысли“ съ новымъ редакторомъ, который попадаетъ въ тюрьму на три мѣсяца, а сотрудникъ С. Михалевичъ за стихотвореніе получаетъ годъ крѣпости. Начинаютъ усиленно давить газету какъ разъ въ тотъ моментъ, когда вереница проектовъ г-на Крафта числомъ до 70, получившихъ санкцію въ министерствѣ, уже входитъ въ жизнь. Да и жизнь то наступаетъ новая. Не напрасно же объ этомъ писалъ г-нъ Крафтъ въ своемъ губернаторскомъ отчетѣ: „наступаетъ новая эра въ жизни Якутска“... Образованъ дамскій комитетъ, рѣшено подарить краю сельско-хозяйственную школу, провести мѣры для охраны лѣсовъ по берегамъ Лены, реформировать павшій музей, украсить городъ новыми постройками изъ „хозяйственнаго“ кирпича, постройками, которыя въ незаконченномъ видѣ уже дали трещины въ стѣнахъ вмѣстѣ съ проваломъ потолковъ (строющееся казначейство)...
На этотъ разъ кампанія ведется и противъ Обществъ, заподозрѣнныхъ въ субсидированіи газеты, и противъ редакціи, и противъ типографіи. Первая очередь наступаетъ для испытавшаго уже удары Сельско-хозяйственнаго общества. Субсидія этого Общества газетѣ не даетъ покоя „либеральному“ губернатору. И. И. Крафтъ ничего не имѣлъ, когда то же Общество отпускало деньги на постройку сквера его имени, онъ даже поощрялъ такіе шаги. Иное дѣло, когда Общество помогаетъ газетѣ „крайне вреднаго направленія“. Противъ Общества ведется дѣло въ судебномъ порядкѣ.
Слѣдующей жертвой намѣчается Общество приказчиковъ. Но такъ какъ тутъ нѣтъ прямыхъ указаній, что Общество оказываетъ матеріальную поддержку газетѣ, а есть сотрудники, то губернаторъ, вмѣсто мытья, пускаетъ въ ходъ катанье. Начинаются придирки къ Обществу: неразрѣшеніе къ постановкѣ нѣкоторыхъ пьесъ, свободно идущихъ на сценахъ всѣхъ провинціальныхъ театровъ, неразрѣшеніе нѣкоторыхъ „Живыхъ картинъ“, какъ, напримѣръ, „Запорожцы, пишущіе письмо турецкому султану“, по картинѣ Рѣпина...
Заподозрѣны въ близкомъ участіи къ газетѣ чиновники Областнаго управленія. Тутъ тактика уже вполнѣ опредѣленная: врачебный инспекторъ Годомскій навсегда оставляетъ область; за нимъ слѣдуетъ областной архитекторъ-инженеръ Кудрявцевъ — оба безъ права поступленія впредь на государственную службу. Увольняется за предполагаемую передачу свѣдѣній изъ Областного управленія одинъ изъ столоначальниковъ, Н. Грибановскій; устраняется отъ службы, какъ корреспондентъ газеты, управляющій верхоянскимъ округомъ, г. Соловьевъ. Наконецъ, всѣмъ чиновникамъ дѣлается предостереженіе: въ случаѣ появленія замѣтокъ въ газетѣ, составленныхъ на основаніи свѣдѣній, взятыхъ изъ Областного правленія, чистая отставка.
Но такъ какъ главными сотрудниками газеты, по мнѣнію администраціи, несомнѣнно, являлись политическіе ссыльные, то обращается усиленное вниманіе на эту часть невольнаго населенія Якутской области.
Своимъ „милостивымъ“ отношеніемъ къ ссыльнымъ г-нъ Крафтъ расщепляетъ ссылку на три категоріи: 1) группу лицъ, имѣющихъ къ нему „служебное“ отношеніе, 2) нейтральныхъ лицъ и 3) лицъ, которыхъ надо гнать, давить и душить. Ибо здѣсь они, его заклятые враги. Такая группировка создалась и рѣзко обозначилась съ минуты, когда нужно было пресѣчь ссыльнымъ возможность побѣговъ.
Начинается примѣненіе и поощреніе метода внутренняго шпіонажа, провокаціи.
Прежде всего, всѣмъ безъ исключенія политическимъ ссыльнымъ не разрѣшается имѣть оружіе, хотя бы оно было у слесарей въ починкѣ. И наряду съ этимъ — открывается оружейная мастерская такого же по внѣшнимъ признакамъ административно-ссыльнаго... Бросается въ глаза и несоблюденіе условій проживанія въ городѣ, отказъ отъ пособія, — въ отношеніи къ нѣкоторой группѣ лицъ, получавшихъ пособіе.
Вторая группа нейтральныхъ — въ большинствѣ случаевъ рабочіе, ищущіе лѣтомъ работы въ городѣ съ тѣмъ, чтобы къ зимѣ снова занять зимнія квартиры улусовъ.
Наконецъ, послѣдняя группа — опасныхъ политиковъ. Съ ними поступали вполнѣ опредѣленно. Имъ приходилось ежеминутно разсчитывать на полученіе новыхъ ударовъ со стороны администраціи. Къ нимъ примѣняется безпощадная высылка и по возможности дальше отъ города.
Такъ были высланы, какъ сотрудники газеты, В. Панкратовъ, С. Михалевичъ, А. Добросмысловъ и рядъ другихъ. Опора редакціи, А. Добросмысловъ, погибаетъ трагической смертью въ с. Кильдемскомъ. Не избѣжалъ травли и В. Іоновъ, какъ одинъ изъ предполагаемыхъ сотрудниковъ газеты. Но выслать старика Іонова, одного изъ цѣнныхъ работниковъ Якутской области — нѣтъ силъ. Запугать невозможно. „Лишить орденовъ и пенсіи“ человѣка, всю жизнь проведшаго подъ ударами администраціи, — дѣло не легкое. Есть одно средство — обречь его и семью его на голодовку, задушивши его школу, единственный источникъ существованія.
Начинаются придирки. Приставъ собираетъ необходимыя свѣдѣнія...
Но, несмотря на рядъ отчаянныхъ ударовъ, газета все-таки выходитъ. Не хочетъ умирать газета. Тогда г. Крафтъ направляетъ косвенный ударъ на типографію. Вспоминаются циркуляры, воспрещающіе политическимъ административнымъ ссыльнымъ работать въ типографіи и... типографія газеты пустѣетъ, хотя типографія Областного правленія располагаетъ лишними работниками изъ тѣхъ же политическихъ административно-ссыльныхъ.
Газета выходитъ обезсиленная, надломленная...
Когда же, наконецъ, умретъ она?
Типографія осаждается полиціей и дѣлается обыскъ. Полицеймейстеромъ, по приказанію губернатора, ведется слѣдствіе сначала по поводу лишнихъ трехъ фунтовъ шрифта, а затѣмъ — недостающихъ двухъ.
По простотѣ душевной, полицеймейстеръ пояснилъ завѣдующему типографіей причину нелюбезнаго отношенія къ типографіи:
— Рѣзко пишете въ газетѣ... Никакихъ бы притѣсненій, если бы...
На № 25—26 газета фактически прекратила существованіе. № конфискуется, а спустя нѣсколько дней редакторъ получаетъ обвинительный актъ, въ которомъ инкриминируется ему „передовая“ № 25—26 и о правѣ выпуска газеты ни слова.
Такъ послѣ упорной и дикой травли умолкъ голосъ газеты въ Якутской области...
Я. П. (Яковъ Полферовъ)
Отъ редакціи. Статья эта прислана въ редакцію „Сибирскихъ Вопросовъ“ при коллективномъ письмѣ лицъ, пользующихся не только въ Якутскѣ, но и въ Сибири большимъ уваженіемъ.
OCR: Аристарх Северин)