Якутскіе пути сообщенія и медицинская дѣятельность^*)

Глубокоуважаемому А.I. Левитскому въ память XXV-лѣтія его врачебной дѣятельности посвящаетъ авторъ.

*) Ред. очень извиняется передъ Г.И. Поповымъ за крайнее промедленіе въ печатаніи этой статьи.

     Въ своей пояснительной запискѣ къ экспонатамъ на Всеросс. Гигіен. выставку 1913 года Якутская Врачебная Инспекція очень мѣтко охарактеризовала якутскія разстоянія „астрономическими". Не говоря уже про врачебные участки Верхоянскій и Колымскій, въ Якутскомъ даже округѣ врачебный участокъ раскиданъ на сотни тысячъ квадратныхъ верстъ, среди болотъ, тайги, безъ дорогъ, мѣстами въ полнѣйшемъ на 100 и болѣе верстъ безлюдствѣ. Не удивительно, что самымъ больнымъ вопросомъ для всей служилой интеллигенціи, а всего болѣе для врачей улусныхъ и врачебной инспекціи, которымъ въ теченіи года приходится дѣлать тысячи верстъ по бездорожью, такимъ больнымъ вопросомъ является вопросъ о путяхъ и вообще о средствахъ сообщенія. Надѣюсь, что уважаемый юбиляръ, которому не разъ приходилось собственнымъ горькимъ опытомъ испытывать прелести этого вопроса, не посѣтуетъ все же на меня за то, что я не нашелъ болѣе веселой темы для своего юбилейнаго очерка.

    Всякія иллюзіи гибнутъ, даже самыя розовыя, - факты же остаются. Объ иллюзіяхъ мы говорить не станемъ, а изъ фактовъ самый яркій для Якутской области это „астрономическія разстоянія" съ полнѣйшимъ бездорожьемъ. Что пережито другими, мы не будемъ касаться. Зафиксируемъ лишь яркіе случаи изъ лично пережитаго въ 1914 году.

    Поѣздки на неотложные, требующіе скорой помощи, случаи.

       Въ началѣ января 1914 г. въ 100 верстахъ отъ с. Баяги, гдѣ живетъ врачъ и имѣется лечебница, въ 4 Баягантайскомъ наслегѣ, инородка этого наслега не могла благополучно кончить роды вслѣдствіе поперечнаго положенія ребенка, осложнившагося потомъ выпаденіемъ ручки. На третій день отъ начала родовъ прискакалъ нарочный за „дохтуромъ". Выѣхали мы рано утромъ съ акушеркой. Ѣхали по „междудворкамъ".

     Первый станокъ въ 40 верстъ сдѣлали въ 6 час.; оставалось всего 60 верстъ. Въ полной надеждѣ къ вечеру добраться до больной мы на станціи наспѣхъ выпили стаканъ чаю и заторопили ямщика ѣхать скорѣе. Оказалось, что лошадей надо ловить, да потомъ кормить, а ямщикъ безъ традиціоннаго чая, который якуты очень любятъ и часами пьютъ, не можетъ выѣхать, къ тому же ямщикъ оказался изъ обѣднѣвшихъ „тойоновъ", т. е. лѣнивъ, упрямъ и самолюбивъ; ни угрозы, ни просьбы, ни упоминаніе о тяжеломъ положеніи больной не вели ни къ чему. Лишь черезъ 2-3 часа, когда терпѣнье готово было истощиться, насъ повезли.. но не на радость. Лошади голодныя, истомленныя, везли все время шагомъ, мѣстами останавливались; приходилось вылѣзать и идти пѣшкомъ, таща на себѣ зимнее тяжелое одѣяніе. День кончился; наступила ночь; близилось утро, - а мы медленно тащимся. Къ утру станокъ; 40 верстъ еще сдѣлано; осталось только 20 верстъ. Торопимся сдѣлать послѣдніе 20 на новыхъ лошадяхъ. Половину уже проѣхали. Еще 10 верстъ, и мы у цѣли. Навстрѣчу нарочный. „Капсе" „Ульбыта!" Роженица, не дождавшись „скорой" помощи, умерла. - Въ іюнѣ въ больницѣ получена бумажка: „За 130 верстъ на р. Алданѣ, въ дракѣ тяжело ранены 3 инородца, одинъ съ разбитымъ черепомъ истекаетъ кровью". Необходимо немедленно ѣхать. Лѣтняя дорога на Алданъ только верхомъ, никакой колесный экипажъ не выдержитъ пней, кочекъ, бадарановъ и знаменитой „гати"; къ тому же дороги мѣстами узкія даже для верхового. Ѣдетъ „экстренная" помощь» верхомъ. Къ вечеру второго дня сдѣлано 100 верстъ. Осталось всего 30, но.. на станкѣ не оказалось совсѣмъ лошадей. Дѣло лѣтнее, рабочее; якуты не привыкли все держать наготовѣ. По мѣрѣ надобности... Полсутокъ ловили лошадей, и лишь къ вечеру третьяго дня помощь прибыла на мѣсто. На заявленіе: „Почему нѣтъ готовыхъ лошадей?" ямщикъ-якутъ далъ характерный отвѣтъ. „Мы никогда ничего готоваго не держимъ. Вамъ нужны были лошади, такъ заказали бы ихъ раньше, хотя бы за сутки или за двое сутокъ. Такъ раньше всѣ дѣлали: и голова, и засѣдатель". Объясните ему, что при экстренныхъ вызовахъ къ роженицамъ или раненымъ мы не можемъ этого дѣлать, и якутъ все же будетъ стоять на своемъ: „раньше надо было заказать! - Характерно для инородцевъ нашихъ, (а можетъ быть и не для нихъ однихъ только?!): везутъ къ больному, везутъ родственники на своихъ лошадяхъ, дѣлаютъ по 10-12 верстъ въ часъ; пріѣхали, помощь оказана. Надо назадъ отвезти. Запрягаютъ лѣниво. Лошади еле ногами двигаютъ: версты по 2-4 въ часъ. Случается, что и лошадей не отыскивается, приходится нанимать и ѣхать даже на быкѣ.

     Удобства ѣзды и транспортировки. Ѣхать по Якутской области лѣтомъ и ѣхать зимой далеко не одно и тоже. Холодна и сурова здѣшняя зима, даже въ южныхъ округахъ; -40°R далеко не рѣдкость.

     Ѣзда на перекладныхъ некрытыхъ розвальняхъ - санкахъ по здѣшнимъ холодамъ, при медленномъ передвиженіи, около 6-8 верстъ въ часъ, при огромныхъ пролетахъ, около 40-60 верстъ станокъ отъ станка, - дѣйствительно мука; какъ ни закутывайся въ заячье одѣяло и баранку, какъ ни наворачивай всякихъ чулковъ и мѣховой обуви на ноги, морозъ найдетъ щелку и уже на полпути члены начинаютъ стынуть; камелекъ съ грязной, дымной, вонючей юртой представляется воображенію какъ идеалъ земного существованія; правда, иногда этотъ идеалъ при его достиженіи въ корень разочаровываетъ въ реальности всякой мечты: отъ хотоннаго и якутскаго запаха, отъ дыма махорки и копоти отъ камелька черезъ два часа начинаетъ стучать въ головѣ молотами, а въ глазахъ появляются синіе круги, - но объ этомъ забываешь, когда леденѣютъ на морозѣ ноги, и руки и носъ, и когда выше тепла нѣтъ иного счастья. Ѣхать на перекладныхъ дровняхъ, повторяемъ, мука. И лишь беззаботный путникъ ѣздитъ на нихъ. Обыкновенно же каждый заводитъ себѣ повозку съ крытымъ верхомъ и откиднымъ фартукомъ. Ѣзда въ ней - иной разговоръ. Намъ приходилось даже въ сильные холода ѣхать, не останавливаясь на ночевку, по 3-5 сутокъ. Дѣло въ томъ, что самая ночевка въ якутской юртѣ, не говоря уже о грязи, вони, паразитахъ и дымѣ, не всегда сулитъ тепло, по крайней мѣрѣ въ достаточной степени. Камелекъ даетъ лучистое тепло, отражая его, пока горятъ дрова, лишь впереди себя, какъ рефлекторъ лампы. На разстояніи аршина отъ камелька спереди легко поджаривается якутская лепешка, но по угламъ, около двери, даже вблизи камелька, но лишь сбоку, стынетъ вода. Не удивительно, что 30 октября на станкѣ Женкеринскомъ По Амгинскому тракту у насъ замерзъ на столѣ налитый для полосканья рта чай; а 24 октября 1913 года при поѣздкѣ съ засѣдателемъ на вскрытіе за рѣку Алданъ у старосты Мегино-алданскаго наслега за три часа ночевки заячье одѣяло, которымъ мы принуждены покрыться отъ холода, примерзло къ наружной стѣнѣ настолько, что съ трудомъ можно было оторвать его. И намъ кажется, ночевка въ повозкѣ на открытомъ воздухѣ грозитъ меньшимъ рискомъ простудиться, чѣмъ въ подобномъ „жиломъ" помѣщеніи. Несмотря на холодъ, пургу, промерзшія юрты и прочія улусныя неудобства ѣзда зимой въ сравненіи съ лѣтней поѣздкой, если не блаженство, то, по крайней мѣрѣ, зло не столь большой руки, лишь стоитъ завести... легкую крытую повозку. 

      Ѣзда лѣтомъ - сплошное мученье. Миріады комаровъ. Дневной солнцепекъ и ночной холодный туманъ. А главное... полнѣйшее бездорожье. Если Вы въ состояніи по суткамъ не слѣзать съ сѣдла, если привыкли къ тряскому якутскому „галопу" (такъ называемый „свиной галопъ"), когда Васъ подбрасываетъ вверхъ и въ стороны, когда всѣ внутренности „перемѣшиваются" и дергаются отъ каждаго лошадинаго шага, и все же болѣе 8 верстъ Вы не сдѣлаете, - если Ваши ноги въ состояніи, не вывихиваясь, располагаться на жесткомъ, широкомъ, безъ спинокъ якутскомъ сѣдлѣ, а Ваши уши могутъ выносить комариную мелодію поющаго якута-проводника, - тогда всѣ тайны якутской тайги предъ Вами открыты и Вамъ нечего бояться: верхомъ на лошади Вы всюду проѣдете и сможете провезти небольшую аптечку и несложный инструментарій. Но, къ сожалѣнію, не всѣ приспособлены бываютъ, по крайней мѣрѣ, вскорѣ же по пріѣздѣ изъ культурныхъ мѣстностей къ такому якутскому путешествію, - да и не всегда возможно ѣхать верхомъ или везти клади. Невозможно тяжелаго больного, роженицу со схватками или кровотеченіемъ, посадить на верховую лошадь; невозможно заставить старушку-акушерку, когда у нея кружится голова отъ такой ѣзды, и она рискуетъ упасть подъ копыта лошади, и уже не разъ при подобной попыткѣ падала. Невозможно на верховую лошадь грузить большіе ящики съ медикаментами и проч. Необходимо изобрѣтать по якутскимъ тропамъ и болотамъ другіе способы передвиженія. Естестественно мысль останавливается на телѣгѣ. Но якутъ телѣги не знаетъ, обращаться съ нею не привыкъ, къ тому же къ мѣстнымъ дорогамъ она не приспособлена. Въ іюлѣ т. г. насъ вызвали за 12 верстъ къ родильницѣ съ задержаніемъ послѣда. Выѣхали съ якутомъ-фельдшеромъ въ 12 часовъ ночи. Нашли телѣгу. Проѣхали по пнямъ, колодамъ и кочкамъ 4 версты и покаялись, что не поѣхали верхами. Тряска немилосердная. Телѣга трещитъ, бренчитъ, скрипитъ, готова вотъ-вотъ развалиться. Инструменты звенятъ, пузыречки стучатъ; аптечка подбрасывается на полъ-аршина при всякой встряскѣ. Запахло нашатырнымъ спиртомъ. Оказывается разбилась посуда. Пришлось остановиться, разсовать что можно по карманамъ. Но и это мало помогло. Насъ бросало другъ на друга, подкидывало на телѣгѣ. Вдругь, въ бадаранѣ телѣга увязла, тяги лопнули; лошади стали.

     По колѣно въ грязи всѣ трое стали извлекать экипажъ; вымочились, вымазались, устали, но черезъ часъ все же освободили телѣгу; а къ 4 часамъ утра доѣхали до больной. Въ специфически якутской обстановкѣ произвели ручное отдѣленіе и извлеченіе послѣда и на восходѣ солнца уже верхами, бросивъ телѣгу, вернулись въ больницу. 

   Больная И. П-ва, якутка, Баягинскаго наслега, вскорѣ поправилась.

     Когда насъ вызывали въ слѣдующіе разы по аналогичнымъ случаямъ, мы уже не заставляли искать телѣгу, а положивъ въ переметныя сумы барабанъ съ стерильнымъ матеріаломъ, инструменты и аптечку, садились верхомъ, и хотя искусству верховой ѣзды пришлось учиться здѣсь же какихъ нибудь мѣсяца два назадъ все же эта ѣзда не причиняла большого членовредительства и не дѣлала инвалидомъ у орона больного. Однако, какъ мы указали выше, верховая ѣзда не всѣмъ и не всегда доступна. Какъ быть въ такихъ случаяхъ? На помощь приходятъ быкъ и сани (лѣтомъ!) На саняхъ не такъ сильно трясетъ, менѣе чувствительны пни и неровности. Правда, этотъ способъ передвиженія ужасно медленный (3-4 версты въ часъ); въ полдень, когда на быка нападаютъ овода, ѣхать не возможно, такъ что передвиженіе лишь по холодку, въ сутки 20-30 верстъ maximum. Но иного выхода нѣтъ. Мы пробовали и этотъ способъ передвиженія, но на третьей версті терпѣнье лопнуло, и мы предпочли въ смыслѣ быстроты идти пѣшкомъ. Больныхъ же и медикаменты не разъ транспортировали по травѣ на саняхъ. Такимъ же путемъ снаряжается и наша акушерка, не переносящая по слабости здоровья ни верховой, ни телѣжной ѣзды. Существѵетъ еще способъ передвиженья, верхомъ на быкѣ или на коровѣ, но его мы даже не испытывали для пробы. Въ приленскихъ селеніяхъ лѣтомъ можно ѣздить на пароходахъ; это, конечно, совершенно культурное передвиженіе, но пользоваться имъ можно въ крайне рѣдкихъ случаяхъ, да и не намъ, таежнымъ врачамъ.

  Для насъ лошадь почти единственный способъ передвиженія. Но якутская лошадь въ разныя времена года бываетъ неодинаковою. Лѣтомъ на подножномъ корму, на полной свободѣ, она отъѣдается, дичаетъ и можетъ разбить повозку и причинить сѣдокамъ не мало непріятностей. Въ началѣ августа 1914 года мы выѣхали съ запасомъ медикаментовъ по участку. Наученные горькимъ опытомъ предыдущаго года, когда намъ пришлось ѣхать вслѣдъ головѣ (довольно грузному человѣку) и писарю и на трехъ послѣднихъ передъ больницей станціяхъ по нѣскольку часовъ ждать, пока будутъ исправлены телѣжки, поломанныя нашими предшественниками, мы рѣшили ѣхать на своей проходной. И все же, какъ всѣ другія дальнія поѣздки, и эта не обошлась безъ инцидентовъ съ довольно печальными послѣдствіями. На половинѣ второго 33-хъ верстнаго перегона, въ темную полночь, ямщикъ старичокъ остановился для отдыха и вздумалъ закурить; испуганныя, одичавшія за лѣто лошади, внезапно рванулись, свалили колесомъ ямщика и помчались, запутавъ и порвавъ возжи. Отъ бѣшенной скачки по пнямъ и рытвинамъ въ непроглядной тьмѣ вся телѣга подбрасывалась во всѣ стороны, и сначала стали вылетать вещи, а потомъ при поворотѣ вывалило и насъ. Нѣсколько мгновеній отъ удара и, видимо, отъ сотрясенія мозга мы лежали безъ сознанія, затѣмъ начался острѣйшій гастро-энтеритъ и боль въ лѣвой кисти. Немного справившись, мы стали отыскивать проводника съ помятыми боками, а затѣмъ до утра искали коней и собирали аптеку, ящики, чемоданы и проч. кладь. Ноющая боль въ лѣвой кисти по временамъ еще и до сихъ поръ даетъ себя чувствовать. Такова поѣздка подъ осень, когда лошади сыты. Иная картина весной, когда подножнаго корма еще нѣтъ, а запасы сѣна истощились, и скотъ качается отъ вѣтра. Не только клади, но даже лишней одежды въ это время не слѣдуетъ брать, такъ какъ рискуешь все это тащить на себѣ и 8 и 10 и 12 верстъ. Но безъ клади тоже невозможно ѣхать. Выѣзжая въ участокъ не знаешь, сколько времени проѣдешь и куда могутъ тебя завезти изъ-за больныхъ. Бываютъ счастливые выѣзды, когда пріемы дѣлаешь лишь на станціяхъ, но чаще всего бываетъ иное (говорю по практикѣ 5-го участка); на станціи ожидаетъ или письмо или нарочный, услышавшій, что докторъ ѣдетъ, съ приглашеніемъ къ больному верстъ за 8-12 въ дорогу, а отсюда могутъ еще повезти куда-либо въ сторону, и мечта: сдѣлать дорогу въ 2-3 дня превращается въ дѣйствительность: въ назначенное мѣсто попадаешь черезъ недѣлю. Запасы медикаментовъ истощаются, провизія кончается; порошковъ и капель даешь все скупѣе, меньше, чай пьешь жидкій и въ приглядку, такъ какъ якутскую пищу изъ-за грязи и безвкусицы даже голодный нетребовательный желудокъ не можетъ принимать; большого же запаса, жалѣя лошадей и себя, дѣлать нѣтъ возможности. Таковы способы передвиженія во время наладившагося уже пути. О промежуткахъ распутицы и говорить не слѣдовало бы. Для полноты картины приведемъ лишь одинъ случай, пережитый нами въ апрѣлѣ 1914 года. 16 апрѣля съ нарочнымъ приходитъ отъ слѣдователя черезъ окружную полицію пакетъ съ оригинальмымъ адресомъ: „Весьма срочное. Арестантское. Врачу того участка, въ вѣдѣніи коего находится Сабарайскій наслегь Бороганскаго улуса". Это написано рукою слѣдователя. А далѣе полиція отъ себя поясняетъ: „Въ с. Баяга". Курьезна надпись сама по себѣ, показывающая, какъ это ни странно, что слѣдователь не знаетъ точнаго адреса, напоминая Чеховскаго внучка, который пишетъ на конвертѣ: "На деревню. Дѣдушкѣ", а потомъ, подумавъ, еще добавляетъ: и „Федору Макарычу". Но курьезнѣе приписка полиціи: „с. Баяга", между тѣмъ. какъ потомъ выяснилось, не въ с. Баягу слѣдовало бы адресовать, а въ с. Павловское, ибо, хотя большая часть Бороганскаго улуса (и часть Саборайскаго наслега) дѣйствительно входитъ въ составъ V врач. участка, центръ котораго с. Баяга, но именно тотъ родъ, гдѣ должно происходить суд.-мед. вскрытіе, находится въ вѣдѣніи врача 6-го участка. Справедливость требуетъ сказать, что и мы, врачи, точно не знаемъ границъ своихъ участковъ, не знаетъ этого также и Врачебная Инспекція. Впрочемъ съ даннымъ курьезомъ, а ихъ въ области много, мы отклонились въ сторону. Бумага была прислана намъ, раздумывать некогда, начиналась распутица, мы выѣхали немедленно, къ вечеру слѣдующаго дня, сдѣлавъ 225 верстъ, были на мѣстѣ, вырыли трупъ, а утромъ, такъ какъ юрты якуты не дали подъ вскрытіе, при кострахъ, на открытомъ почти воздухѣ сдѣлали вскрытіе, но впереди предстояло другое, нѣсколько запутанное, гдѣ надо было взятъ для изслѣдованія внутренности, а посуды надлежащей у слѣдователя не было, надо было переправиться черезъ р. Лену въ Якутскъ и забрать необходимое изъ аптеки, - для ускоренія дѣла, такъ какъ слѣдователю нужно было производить дознаніе, поѣхали мы. До Якутска добрались съ грѣхомъ пополамъ на санкахъ, а ночью выпалъ дождь, дорога испортилась, на саняхъ содержатель станціи отказался везти, подали телѣжку для обратнаго пути, но съ предупрежденіемъ, что дороги почти нѣтъ, хотя оффиціально переправа сѵществовала. На телѣгѣ удалось сдѣлать лишь одну версту, лошади провалились въ воду подъ ледъ, повозка, вещи и мы съ ямщикомъ вымокли, съ трудомъ удалось выбраться на твердый ледъ и вернуться въ Якутскъ, гдѣ послѣ долгихъ переговоровъ нашли проводника, который переправилъ насъ уже верхомъ черезъ Лену, а тамъ уже гдѣ на телѣгѣ, гдѣ верхомъ, гдѣ на саняхъ мы двое сутокъ ѣхали на новое вскрытіе за 190 верстъ отъ перваго и еще съ большими затрудненіями едва сумѣли попасть въ с. Баягу, въ больницу.                                                                                                                                                             Г. Поповъ.