Северо-восток Азии! Всего лишь четверть века назад необжитой, почти не исследованной была эта далекая часть Советского Союза, включающая бассейны рек Яны, Индигирки, Колымы, Анадыря, побережье Охотского моря. Капитан Дж. Биллингс, изучавший в 1785—1793 годах эти места, писал про Чукотский полуостров: «Словом сказать, вся Чукоция есть не что иное, как громада голых камней.. По наружному виду рассуждая о сей стране, нельзя подумать, чтобы во внутренностях ее крылись какие-либо драгоценные произведения природы».

Правда, переводчик труда Биллингса Коржавин снабдил последние строчки едкой сноской: «Как капитан Биллингс проезжал чрез Чукотскую землю в зимнее время, когда покрыты были все места снегом, то и не можно было ему делать примечаний касательно сего предмета». Это примечание Коржавина, как показало время, было крайне справедливо.

Начало геологическому изучению северо-востока Азии положил И. Д. Черский. За участие в польском восстании 1863 года он еще юношей был сослан в Сибирь. Только в 1885 году И. Д. Черскому было разрешено посетить Петербург. В 1891 году он осуществил свою давнишнюю мечту — организовал экспедицию Академии наук на северо-восток страны и прошел из Якутска до Верхне-Колымска, затем далее вниз по Колыме. Не доезжая Н.-Колымска, И. Д. Черский, человек слабого здоровья, скончался. Дальнейшие наблюдения некоторое время вела его жена. Черский описал горные цепи Тас-Кыстабыт, Улахан-Чистай и Томус-Хая, угленосные отложения по рекам Зырянке и Алдану и у подножия Верхоянского хребта. Нельзя не отметить, что собранные им геологические материалы оставались заброшенными в течение почти сорока лет и только при Советской власти коллекции И. Д. Черского были обработаны.

Если к географическим и геологическим исследованиям добавить некоторые этнографические, зоологические и ботанические работы, то можно получить достаточно полное представление об изучении Крайнего Севера в дореволюционной России почти за триста лет. Результат их — географическая карта с более или менее правильными контурами побережья, но с совершенно неверной и искаженной гидросетью и двумя—тремя ниточками геологических маршрутов Черского, Казанского и Воллосовича. Никакого представления о полезных ископаемых этих мест не было.

После установления на Крайнем Севере Советской власти началось бурное изучение северо-восточной части нашей Родины.

Только за пять лет — с 1926 по 1930 год — на Колыме и в соседних с ней районах побывало несколько крупных экспедиций: С. В. Обручева, Ю. А. Билибина, И. Ф. Молодых, В. А. Цареградского. Первые же исследования показали, как, в сущности, были неправильны имевшиеся представления о географии, геологии и полезных ископаемых этого замечательного края. Пришлось менять на картах течение рек, отклоняя их на расстояния до двухсот пятидесяти — трехсот километров; наносить на карты открытые новые горные хребты и цепи. Так, в результате исследований С. В. Обручева была выявлена мощная горная система, простирающаяся на тысячу километров и состоящая из параллельных высоких цепей. В честь первого исследователя геологии Севера ее назвали хребтом Черского.

За последние двадцать пять лет, с 1931 года, исследования носили планомерный характер и приняли исключительно широкий размах, особенно с открытием золотоносности и оловоносности края. Еще в 1929 году экспедиция Ю. А. Билибина выявила новый богатый золотоносный район на притоке Колымы — реке Утиной; золотоносность была установлена поисковиком-разведчиком С. Д. Раковским, который и по сей день работает в этих местах.

Ю. А. Билибин дал смелый прогноз о значительном распространении золотоносной зоны, блестяще подтвердившийся последующими детальными исследованиями. Здесь ежегодно работали десятки, а впоследствии сотни геологических экспедиций и партий. Комплексными поисками полезных ископаемых были охвачены колоссальные, ранее не изученные площади в сотни тысяч квадратных километров. Геологические съемки велись со все возрастающей детальностью на миллионах квадратных километров северо-востока СССР. Одновременно проводилась аэрофотосъемка, которая позволила в короткий срок дать полноценные топографические карты.

Кроме золота, были обнаружены богатые месторождения олова, вольфрама, угля. Теоретической основой для поисков оловянных и вольфрамовых месторождений послужили замечательные научные обобщения профессора С.С. Смирнова, впоследствии академика, разработавшего представления о так называемом Тихоокеанском рудном поясе.

Сегодня отчетливо вырисовывается геологическое «лицо» северо-востока Азии. Расшифровано геологическое строение этого интереснейшего района нашей страны. Детально изучены гранитные массивы, с внедрением которых связано образование золоторудных и оловорудных месторождений. Проведенные в этом крае работы геологов позволили выявить закономерности распределения месторождений полезных ископаемых и связь их с геологическим строением.

Вдоль западного и северного побережья Охотского моря и через верховья Анадыря к Чукотскому полуострову проходит гигантская вулканическая дуга. Она образовалась из изверженных лав некогда действовавших здесь вулканов. Вторая такая вулканическая дуга более молодого возраста, с современными вулканами, проходит вдоль Курильских островов, Камчатки и уходит затем в сторону Алеутских островов.

На основании многочисленных данных Л.А. Снятковым совместно с другими геологами Дальстроя составлены детальные геологические карты. Все они вошли в новую детальную геологическую карту Советского Союза 1956 года, созданную под руководством академика Д.В. Наливкина. Масштаб ее 1:2500000. На ней впервые нет белых пятен и северо-восток представлен так же четко и полно, как и старейшие горнорудные районы Урала, Алтая, Забайкалья.

Систематические исследования геологов подтвердили смелые прогнозы Ю. А. Билибина и С.С. Смирнова. Самоотверженным трудом сотен разведчиков недр были выявлены и переданы в промышленное освоение многие десятки богатых месторождений полезных ископаемых — золота, олова, вольфрама, угля, обнаруженных в бассейнах рек Колымы, Индигирки, Яны, на Чукотском полуострове. Месторождения золота оказались столь богатыми, что затмили даже легендарный Клондайк.

Освоение края шло широким фронтом с кардинальным решением основных проблем транспорта и снабжения, жилищного и культурно-бытового строительства. Интенсивно развивалась горнорудная промышленность, оснащаясь самой передовой, совершенной техникой.

В той самой суровой «Чукоции», которую Биллингс считал столь безнадежной, возникли крупные горнопромышленные предприятия — рудники Валькумей, Иультин, прииск Красноармейский, построен порт Певек.

Бурные темпы строительства привлекли в эти края много молодых специалистов, которых не испугали ни суровый климат, ни трудности устройства в необжитых местах. В первую очередь это были геологи. На Колыме создалась своя школа геологов — поисковиков и разведчиков, умело сочетающих научную работу с практической деятельностью. Вслед за пионерами освоения этого края — геологами — представилось широкое поле деятельности горнякам и обогатителям, дорожникам и строителям, агрономам, врачам и учителям...

Нельзя не упомянуть и еще об одной привлекательной особенности северо-востока — о его просторах, безбрежной тайге, горах. Незабываемы скалистые массивы Улахан-Чистая, Тас-Хаяхтаха — высоких цепей хребта Черского, прорезаемых то бурными, то внешне спокойными, но стремительными потоками, в которых струится изумительно чистая, кристально-прозрачная, изумрудная вода. Красивы заросшие лесами с гористыми склонами долины многих рек, прежде всего Колымы, Яны, Индигирки. А торжественное безмолвие, царящее в тайге морозной зимой, когда высоко стоящая луна или северное сияние озаряют серебристый искрящийся снег, — все это картины сказочной красоты. Конечно, исследователя захватывает не только эта красота, но прежде всего жажда познания нового, разведки не изведанных еще мест.

Просторы северо-востока велики, и было бы неправильно считать, что здесь все уже исследовано, все найдено. Но мы помним слова Ломоносова: «... Металлы и минералы сами на двор не придут; требуют глаз и рук к своему прииску». Советские геологи, вооруженные современными теориями и методикой поисков полезных ископаемых, совершенными приборами и высокопроизводительной техникой, имеют эти «глаза и руки».

Задачи, стоящие перед разведчиками недр в шестой пятилетке, очень велики, и немалую часть из них можно решить при дальнейшем, еще более углубленном изучении северо-востока страны. Но для этого многочисленная армия геологов, горняков, строителей должна быть значительно пополнена, и в первую очередь молодежью. Земли северо-востока ждут, земли Севера зовут...

Почему наша экспедиция называется Амакинской? От эвенского слова амака — медведь. Хоть у нас, разведчиков недр, и мало общего с зоологией, но работаем мы в крае, который недавно еще по справедливости называли медвежьим углом. Взглянем на карту: к северу от бассейна среднего течения Лены до самого ледовитого моря Лаптевых простираются глухая, нехоженая тайга, безлюдные сопки, тундра.

В предвоенные годы советские ученые-геологи Владимир Степанович Соболев и Александр Петрович Буров теоретически обосновали, что в этих местах есть условия для поисков месторождений алмазов. Геологопоисковые работы, начатые вскоре после окончания войны в бассейне верхнего течения реки Нижней Тунгуски, подтвердили прогноз ученых. В 1948 году в песчано-галечных наносах одного из притоков этой реки были обнаружены первые алмазы. А в 1949—1950 годах геологи Амакинской экспедиции открыли первые, пока еще незначительные алмазные россыпи на Вилюе и его притоке Мархе.

В 1954 году геолог Владимир Дмитриевич Скульский нашел алмазную россыпь в верхнем течении Мархи. И вскоре геолог Лариса Анатольевна Попугаева обнаружила в этом районе и коренное месторождение алмазов.

Еще через год в этой же местности было нанесено на карту около двух десятков подобных месторождений, открытых В. Н. Щукиным, Ф. Ф. Ильиным, Г. М. Покровским, А. А. Брянских. И почти одновременно в 1200 километрах к юго-востоку геологи Ю. И. Хабардин и Е. Н. Елагина обнаружили богатейшее коренное месторождение «Мир». 1956 год ознаменовался новыми успехами наших разведчиков. Алмазы были найдены за Полярным кругом. Границы алмазоносных земель раздвигаются все дальше к северу и западу.

О том, насколько трудно найти коренные алмазные месторождения, можно судить по опыту наших уральских геологов. Вот уже более столетия, как на Урале были найдены алмазы в россыпях, а коренные месторождения этого драгоценного камня до сих пор не обнаружены.

Добыча на Урале удовлетворяет ничтожную долю потребности нашей промышленности в алмазах. Остальное приходится ввозить из-за границы и тратить на это большие суммы.

Интересны цифры мировой добычи и потребления алмазов. Из 19 миллионов каратов (карат равен одной пятой грамма), добываемых ежегодно, главным образом в Африке, 17 миллионов каратов используется в технике для оснащения бурового и режущего инструмента, на шлифовальных станках, в точном машиностроении. Только США импортируют 12—14 миллионов каратов. Как утверждает «Южно-Африканский горный журнал», если лишить индустрию США импорта алмазов, то промышленный потенциал этой крупнейшей капиталистической державы может сократиться примерно вдвое.

Широкое внедрение алмазов в нашу социалистическую технику и промышленность позволит в несколько раз увеличить производительность труда и даст многие миллиарды рублей экономии.

Народнохозяйственное значение открытий советских геологов в Якутии по достоинству оценено Н. А. Булганиным в докладе на ХX съезде КПСС.

За один прошлый, 1956 год, когда добыча алмазов в нашей Амакинской экспедиции шла лишь попутно с разведочными работами, геологи дали стране этого драгоценного камня в несколько раз больше, чем ежегодно дают действующие прииски Урала. В числе найденных в прошлом году алмазов встречались камни до 32 каратов.

23 февраля 1956 года, в тринадцать часов по местному времени, в Якутии, как и на всей освещенной солнцем части земного шара, прекратилась радиосвязь, а в атмосфере на высоте 16—18 километров на десять градусов потеплел воздух.

Что же случилось в атмосфере?

Как установили ученые, произошла исключительно большая вспышка интенсивности космических лучей и возмущение ионосферы, вызванные небывалым по силе хромосферным взрывом на Солнце.

Космические лучи долгое время были загадкой для науки. И только сравнительно недавно физики, вооружившись новыми точными приборами и сложными аппаратами, получили ценные сведения об этих вестниках загадочных процессов, происходящих в космосе. Над разрешением этих вопросов вместе с другими учеными трудятся и физики Якутского филиала Академии наук СССР.

В Якутске создана первая в нашей стране станция для непрерывной регистрации космических лучей. Интересна история ее рождения.

Американский институт Карнеги отказался продать Советскому Союзу прибор Комптона, предназначенный для непрерывных измерений космических лучей, и представить о нем подробную техническую информацию. И вот в 1947 году под руководством московского профессора С.Н. Вернова и при участии заведующего Лабораторией космических лучей кандидата физико-математических наук Ю.Г. Шафера, научного сотрудника Московского университета Н.Л. Григорова и механика-конструктора А.С. Муратова было начато создание отечественного, очень точного регистратора. За короткий срок он был сконструирован и изготовлен.

Вот он стоит в кабине, в которой, как в гигантском термосе, поддерживается определенная температура. На высоких металлических ногах укреплен большой, похожий на огромный серебристый глобус прибор. Внутри него, под наружной оболочкой, находится стальной шар — ионизационная камера «АСК-1», наполненная сжатым газом — аргоном. Этот прибор измеряет интенсивность потока космических лучей автоматически. Только раз в месяц меняется фотопленка в регистраторе.

В Якутской лаборатории космических лучей можно познакомиться и с другими новыми приборами и их создателями.

Вот оригинальная установка, регистрирующая ливни космических лучей. Она сконструирована младшим научным сотрудником, сыном потомственного якута-охотника, Д.Д. Красильниковым. К началу Международного геофизичесного года молодой ученый создаст новую, более эффективную установку.

... На глубине 35 метров, в толще вечной мерзлоты, еще один «цех» станции. Здесь младший научный сотрудник Ариан Ильич Кузьмин с помощью своего прибора ведет непрерывные исследования изменений потока космических лучей, достигающих глубокого подземелья. Это дает возможность получить сведения о колебаниях температуры верхних слоев атмосферы и о явлениях, связанных с происхождением космических лучей.

К исследованиям якутских физиков проявляют интерес ученые Индии, Польши, Италии, США и других стран.

К началу Международного геофизического года якутские физики должны организовать станцию космических лучей на берегу моря Лаптевых и в бухте Тикси. Им поручается также создание двух станций в Китайской Народной Республике.

Е. Виллахов

Одиннадцать гидрометеостанций Колымы в предстоящем Международном геофизическом году будут вести детальные наблюдения за атмосферой. В их число включена новая высокогорная метеостанция Сунтар-Хаята.

Место для нее выбрано в районе мирового полюса холода — Оймякона, на высоте 2040 метров над уровнем моря, на горном хребте, являющемся водоразделом бассейна реки Индигирки и рек, впадающих в Охотское море. Вблизи— вечные ледники.

— В этих местах, — рассказывает заместитель начальника Колымского управления гидрометеослужбы Н. Клюкин, — уже с сентября лежит устойчивый снежный покров, стоят суровые морозы, дуют холодные ветры. Но работы на площадке не прекращаются. Еще летом тут был построен склад, вырыты котлованы под фундаменты метеорологических приборов, ветродвигателя, радиомачты. Сейчас готовится к установке генераторная — домик, где разместятся двигатель и генератор для зарядки аккумуляторов. Строители возводят служебный и жилой дом.

Сунтар-Хаятинская метеостанция расположена за сотни километров от населенных пунктов. Но ее коллектив будет иметь постоянную радиосвязь с Большой землей.

Строителям метеостанции большую помощь оказывают колхозники, доставляющие сюда на оленях продукты и оборудование...

Рядом со станцией будет работать экспедиция Института мерзлотоведения Академии наук СССР. В ее задачу входит изучение ледников и проведение геотермических наблюдений. Результаты экспедиции позволят ближе узнать этот высокогорный, малоизученный массив северо-востока СССР.

Ю. РЯБОВ

Якутск

Первый в Якутии национальный театр был создан более тридцати лет назад. На его сцене дебютировали многие местные драматурги. В этих стенах был показан первый национальный балет — «Полевой цветок» — и первая национальная опера— «Ньюргун Боотур». В 1955 году в труппу влилась большая группа выпускников Якутской студии Театрального училища имени М. С. Щепкина при московском Малом театре.

Пять лет под руководством народной артистки СССР В.Н. Пашенной и других опытных педагогов талантливые юноши и девушки Якутии овладевали в Москве сценическим мастерством. В их исполнении якутские зрители впервые увидели спектакли «Снегурочка» Островского, «На дне» М. Горького, «Ромео и Джульетта» Шекспира и «Счастье» Павленко и Радзинского.

Сейчас молодые актеры вместе со своими старшими товарищами создают новые спектакли.

Сегодня, въезжая в город, сразу замечаешь обилие каменных домов. И на площади Ленина, и на Октябрьской, главной, улице, и в соседних с ней кварталах, и на окраинах деревянные, потемневшие от времени постройки чередуются со светлыми трех — четырехэтажными каменными корпусами. Жилые дома, центральный телеграф, кинотеатр, республиканская больница, школы, техникумы. И хоть не встретишь пока законченных архитектурных ансамблей, но облик города в целом стал иным.

И в сегодняшнем Якутске вам покажут памятники старины. Но чтобы попасть теперь к шахте Шергина, надо миновать корпуса университета, а напротив трехсотлетней бревенчатой башни, оставшейся от стен острога, высится массивное здание филиала Академии наук.

Примечательное соседство! Оно как бы олицетворяет связь времен. В переустройстве старого города, в его социалистической реконструкции строительная техника идет рука об руку с наукой, упорно наступая на жестокого врага — вечную мерзлоту.

Не будем пока спешить на строительные площадки, тем более, что внешне стройки здесь выглядят так же, как и в любом советском городе: движутся стрелы башенных кранов, день ото дня растет кладка стен. Побываем сначала у людей, изучающих природу древнего, тысячелетнего холода, в подземной лаборатории Северо-восточного филиала Института мерзлотоведения.

Стены и потолки, искрящиеся в электрическом свете множеством светлых песчинок, не нуждаются в креплениях: просторные помещения точно вырублены в граните. Сквозь плотный, туго спрессованный песок проступают ракушки, обломки окаменевших сучьев, мутные прослойки ископаемого льда. Когда-то, очень давно, здесь было русло Лены. Потом пришедшие с севера ледники на тысячелетия заморозили мягкие речные наносы. Они и сегодня крепки, будто камень.

Вечномерзлые породы, залегающие в глубину на сотни метров, простираются на огромных территориях Сибири, Прибайкалья, Якутии. Около двадцати лет работают в республике ученые-мерзлотоведы. Трудами их найдены источники подпочвенных вод, определены основные инженерные принципы в сооружении каменных зданий на вечной мерзлоте. Строители города с уважением и благодарностью говорят о покойном профессоре Михаиле Ивановиче Сумгине, о его учениках и последователях.

Теперь пора заглянуть и на стройплощадки. Стоит присмотреться внимательно к новым каменным зданиям, и сразу бросится в глаза одна характерная особенность — отсутствие фундаментов. Всюду под основаниями домов имеется пространство, отделяющее каменные массивы от земли. Но, разумеется, дома не висят в воздухе. Они опираются на железобетонные сваи, глубоко закопанные в грунт.

Достав из кармана блокнот, директор треста «Якутстрой» Е.Л. Жорницкий набрасывает карандашом простенькую схему:

— Возьмем обычный фундамент. Для него роют котлован, раскрывают вечную мерзлоту. Когда дом на фундаменте выстроен и заселен, он начинает излучать тепло, вечномерзлые породы оттаивают, выпучиваются. Отсюда и трещины и разрушения... Теперь заменим фундамент свайными железобетонными опорами. Каждая такая опора опускается на глубину шести метров. Предварительно мерзлоту пропаривают паровыми иглами, потом, когда опоры опущены, порода смерзается вновь. Между поверхностью земли и основанием дома оставляют небольшой зазор, — мы называем его «проветриваемое подполье». Тепло, излучаемое зданиями на сваях, уже не распространяется в глубину. Каменные дома в несколько этажей покоятся на надежных неподвижных опорах. Строить таким способом и удобно, и дешево, и быстро.

— Дешево и быстро?

— Именно. Не надо тратить времени и сил на рытье котлованов. Экономятся и материалы. Ведь сваи-то в сравнении с фундаментами куда легче по весу, меньше по объему.

Новые методы, широко примененные трестом «Якутстрой», позволяют вести стройку круглый год. Восьмимесячная зима не помеха бетонщикам и каменщикам. Железобетонные опоры изготавливают в утепленных, закрытых помещениях. По собственной, якутской, рецептуре составляется особый цементный раствор, надежно скрепляющий кирпичи при самых низких температурах.

Вообще суровый климат ставит немало преград строительству. Например, канализацию, которой оборудуются новые дома, приходится снабжать специальным обогревом.

А как сложно наладить в Якутске водоснабжение! Мало построить насосную станцию на Лене и проложить трубы в утепленных траншеях. Надо еще не раз подогревать ленскую воду на ее пути от реки до города. Иначе замерзнет!

Сегодня ленский водозабор — одна из важнейших строек Якутска. Скоро она будет завершена, и горожане получат в изобилии отличную питьевую воду.

Строительство и благоустройство города проникнуто большой государственной заботой о будущем его жителей.

Якутск становится крупным культурным центром. Среди 1200 студентов университета представлены народности, недавно еще знавшие только кочевую жизнь охотников и оленеводов. Из далекого Средне-Колымска приехала сюда учительница-якутка Анна Слепцова, чтобы получить высшее педагогическое образование. Уроженец Вилюйска, юноша-якут Геннадий Борчахов, избрал специальность историка. Эвенка Мария Лиханова решила стать биологом, звенк Роман Атласов — географом, якут Николай Макаров мечтает о дипломе инженера.

Большой спрос на молодых специалистов предъявляет растущее народное хозяйство республики. Геологи, горняки и строители, которых готовит технический факультет, будут работать на золотых приисках Алдана, оловянных рудниках Яны, на угольных шахтах Сангар, начнут осваивать недавно открытые алмазные россыпи и месторождения природного газа.

Зоотехников и ветеринаров для колхозов и совхозов готовит сельскохозяйственный факультет. Биологов и географов, историков и педагогов — факультеты естественный и гуманитарный.

Хоть университет в Якутске и молодой — только в прошлом году проведен первый набор, — но на экзамены сюда съехалась молодежь и со всей республики и из соседних областей Сибири.

Подготовка кадров местной интеллигенции неотделима от содержательной и разносторонней научной работы, которую ведет в Якутске большой коллектив ученых, объединяемый филиалом Академии наук.

— Кому не известно нынче, что за Полярным кругом у нас из года в год собирают богатые урожаи картофеля, капусты, разных овощей, — говорит председатель президиума филиала, профессор В. П. Дадыкин, вспоминая совхозы и опытные станции Колымы, Таймыра, Кольского полуострова, хорошо знакомые ему по прошлой работе в качестве агронома. — Мичуринская агробиологическая наука должна понять, объяснить законы, управляющие жизнью растений на Крайнем Севере.

Как получают растения воду и питательные вещества из холодных почв? Этим вопросам В. П. Дадыкин посвятил труд, удостоенный премии имени Тимирязева. Ценные открытия сделаны Всеволодом Петровичем и его сотрудниками после недавних опытов в Якутске и Тикси, где изучалось усвоение растениями энергии солнечного света. Оказалось, что чем севернее находится растение и чем холоднее почва, тем интенсивнее поглощаются растениями солнечные лучи.

Плодотворно работают якутские историки и языковеды. Интереснейшие раскопки ведут археологи на берегах таежной реки Амги.

Помыслы ученых, их творческие планы устремлены и в будущее.

Как обжить, заселить пустынный пока еще бассейн Вилюя — родину якутских алмазов? По следам геологов-первооткрывателей на Вилюй и его притоки отправилась комплексная экспедиция Якутского филиала Академии наук.

У старого города на Лене завидная судьба. Пережив века захолустного прозябания, он теперь с каждым годом молодеет, крепнет, растет, согретый животворным дыханием нашего стремительного времени.

Дежурный диспетчер Якутского аэропорта взволнованно говорил командиру:

— Сел Кузьмин на Яне. Всетаки сел! А погодка там сейчас... Видимости никакой.

— Я не сомневался, что сядет. На то он и Кузьмин, — улыбнулся командир и добавил: — Завтра на Мому полетит, на Неру.

На широкое заснеженное поле тем временем опускались «Илы» с пассажирами из Москвы и Магадана, взлетали тяжело груженные «ЛИ-2», уходя очередными рейсами на Алдан, Усть-Маю, Тикси. Рулили к своим стоянкам легкие бипланы с красными крестами, подкатывали санитарные машины, чтобы принять больных, доставленных из далеких таежных наслегов. Словом, был обычный летный день.

Не беда, что в Якутске зимой светлое время измеряется всего тремя — четырьмя часами. Трудовой день летчиков Крайнего Севера при любой погоде продолжается круглые сутки.

Потому-то и не сомневался командир, что пилот Кузьмин сумеет вылететь так же точно по расписанию, так же уверенно, как он только что совершил посадку в тумане и темноте.

Через два дня мы встретились в Якутском аэропорте с самим Валерием Ильичом Кузьминым, который возвратился теперь уже с берегов Индигирки.

Плотный, коренастый, он легко сбегал по лесенке из кабины, приветливо улыбаясь всем своим широкоскулым смуглым лицом:

— Ну и тепло здесь, дома-то... благодать!

В Якутске было минус тридцать пять. После шестидесятиградусных морозов, испытанных Кузьминым близ «полюса холода», это, конечно, сущие пустяки. Из-под расстегнутой меховой куртки пилота проглядывал синий китель, украшенный двумя «миллионерскими» значками.

В который уж раз возвращается так вот Валерий Ильич в свой родной город, где живет много лет вместе с младшим братом, Арианом, — ученым, сотрудником филиала Академии наук СССР!

Якутский аэропорт вырос в крупнейший узел воздушных путей Севера. В города Сибири и в Москву, на охотское побережье, Чукотку, к ледовому морю Лаптевых проложены авиалинии, действующие круглый год. Десятки тысяч пассажиров, тысячи тонн самых разнообразных грузов перевозят летчики Крайнего Севера, среди которых уже немало «миллионеров».

Первый в республике пилот-якут Валерий Ильич Кузьмин заканчивает сейчас налет третьего миллиона километров.

С. ФЕДОРОВ