Приложеніе IV.

«Открытое письмо Якутскому Губернатору».

 

Вы добились того, чего желали. — Первый выстрѣлъ сдѣланъ не вами, и если Вы выпустили въ насъ нѣсколько сотъ зарядовъ, то Вы сдѣлали только то, что сдѣлалъ-бы на вашемъ мѣстѣ любой представитель царскаго правительства.

Вы, конечно, желали «безкровной» побѣды, т. е. по просту взять насъ голодомъ, потому что даже цинично-жестокое царское правительство иногда предпочитаетъ «мягкія», не столь громкія, но не менѣе вѣрныя мѣры — кровавой расправѣ, всегда сопровождающейся нѣкоторымъ, непріятнымъ для правительства, возбужденіемъ общества въ Россіи и заграницей. Таково, повидимому, было Ваше намѣреніе и теперь. Вы окружили насъ плотнымъ кольцомъ солдатъ, полицейскихъ и казаковъ, изолировавшихъ насъ отъ сношеній съ городомъ и лишившихъ насъ возможности пополнять наши жизненные припасы.

Но даже и на такую «мягкую» мѣру у Васъ не хватило выдержки и терпѣнія. Взять насъ голодомъ — слишкомъ долгая исторія: каждый часъ нашего противозаконнаго сидѣнія — прямое нарушеніе «порядка», который Вы призваны охранять. И вотъ, лавируя между двумя желаніями — съ одной стороны сломить нашъ протестъ безъ пролитія крови, а, съ другой — возстановить порядокъ, Вы нашли-таки исходъ, вполнѣ достойный представителя царскаго правительства. Вы стали употреблять цѣлый рядъ мѣръ, имѣющихъ одну цѣль — такъ или иначе вызвать насъ на вооруженную самозащиту. Ну, а затѣмъ, у Васъ уже, руки развязаны.

Ваши солдаты, полицейскіе и казаки систематически провоцировали насъ: они осыпали насъ площадной руганью, бросали въ насъ камнями, закрывали ставни занимаемаго нами дома, прицѣливались и угрожали стрѣлять насъ и т. п.

Далѣе Вы предприняли рядъ мѣръ, подготовлявшихъ наступленіе съ Вашей стороны и лишившихъ насъ даже возможности вооруженной самозащиты. Наконецъ, Вы арестовали нашего представителя Л. Никифорова, вопреки данному Вами обѣщанію свободно пропускать для переговоровъ съ Вами всякаго изъ нашей среды вообще, а нашего представителя въ частности. Съ своей стороны, мы неоднократно предупреждали Васъ, что мы не можемъ допустить принятія Вами провоцирующихъ мѣръ, которыя неизбѣжно должны вызвать насъ на вооруженную самозащиту. Въ частности относительно провоцирующихъ выходокъ солдатъ, полицейскихъ и казаковъ мы не разъ заявляли разнымъ лицамъ: такъ 3-го марта мы устно заявили объ этомъ начальнику мѣстной команды, на что послѣдній отвѣтилъ, что снимаетъ съ себя всякую отвѣтственность за выходки солдатъ, такъ какъ послѣдніе находятся въ распоряженіи полиціи. 3-го-же марта мы снова письменно предупредили начальника караула, что мы вынуждены будемъ стрѣлять, если будутъ закрывать наши ставни и, наконецъ, 4 марта, въ 8 ч. утра, нами послано было письменное заявленіе и предупрежденіе лично Вамъ. Тѣмъ не менѣе, не только не были прекращены общія мѣры, грозившія нашему существованію, но вы даже не потрудились дать приказъ, находящимся подъ вашей непосредственной властью солдатамъ, полицейскимъ и казакамъ о прекращеніи съ ихъ стороны возмутительныхъ выходокъ. Впрочемъ, вы иначе и не могли поступить: вѣдь все это дѣлалось по Вашему личному приказу и ужъ во всякомъ случаѣ съ Вашего вѣдома. Никакого отвѣта на наше заявленіе и предупрежденіе мы не получили. Въ такомъ положеніи дѣло было до 3-хъ часовъ дня, когда разыгрался первый актъ кровавой драмы, которой Вы такъ упорно добивались. Кучка солдатъ стала закрывать ставни у кухоннаго окна, одинъ изъ насъ просунулъ руку въ отверстіе у окна, чтобы открыть ставни и въ это время получилъ сильный ударъ въ руку однимъ изъ камней, брошенныхъ солдатами. Тогда одинъ изъ насъ крикнулъ солдатамъ, чтобы не смѣли кидать въ насъ камнями, а иначе мы будемъ стрѣлять. «Стрѣляй!» получился отвѣтъ. Тутъ-то и раздался нашъ выстрѣлъ. Да, Вы можете торжествовать: Вы добились-таки своего. Вы можете оповѣстить всему міру, что Вы «вынуждены» были подвергнуть насъ обстрѣлу. Но мы снова и снова энергично протестуемъ противъ Вашего возмутительнаго, провокаторскаго образа дѣйствій и возлагаемъ на Васъ и на пославшее Васъ царское правительство всю отвѣтственность за пролитую уже кровь, какъ и за ту кровь, которую Вы еще прольете. Мы снова и снова заявляемъ, что мы будемъ съ оружіемъ въ рукахъ бороться за свое существованіе — будете-ли Вы примѣнять къ намъ мѣры, угрожающія намъ голодной смертью или рѣшите взять насъ силой. Мы не разойдемся до тѣхъ поръ, пока не будутъ удовлетворены наши основныя требованія.

P. S. 5-го марта вечеромъ наше открытое письмо было уже готово, когда мы снова, безъ всякаго повода съ нашей стороны подверглись обстрѣлу Вашей команды.

Въ 2 ч. 40 м. раздался выстрѣлъ Вашего часового изъ засады, изъ щели забора со стороны Полковой улицы и спустя 1—2 минуты начался правильный обстрѣлъ, подобный вчерашнему. Никогда еще не было такого позорнаго и предательскаго нападенія врага, несравненно болѣе сильнаго, на кучку людей, запертыхъ въ одномъ домѣ и отрѣзанныхъ отъ всего міра. Это предательское нападеніе лишній разъ убѣждаетъ насъ въ томъ, что всѣ средства для Васъ хороши, лишь-бы сломить нашъ протестъ: Вы обрекли насъ на голодную смерть и въ то-же время не стѣсняетесь убійствомъ изъ-за угла. Ваше сегодняшнее нападеніе, совершенно безопасное для Вашей команды, стоявшей на громадномъ разстояніи отъ насъ, тѣмъ возмутительнѣе и позорнѣе, что вы нарушили данное Вами вчера, 4-го марта, слово — не стрѣлять въ насъ, если мы сами не вызовемъ Васъ на необходимость отвѣчать выстрѣлами и что Вы попытаетесь взять насъ живыми. Такъ держитъ свое слово достойный представитель царскаго правительства. Такъ сражается храброе россійское воинство съ небольшой кучкой противниковъ. Съ нашимъ мнѣніемъ, мнѣніемъ кучки людей, обреченныхъ на гибель, Вамъ, конечно, нечего считаться. Но мы твердо вѣримъ, что народная масса и лучшая часть общества въ Россіи и заграницей по достоинству оцѣнятъ и дадутъ свой отвѣтъ на безпримѣрный въ исторіи фактъ позорнаго и предательскаго образа дѣйствій царскаго правительства. Группа протестующихъ ссыльныхъ. Городъ Якутскъ, д. Романова».

 

(OCR: Аристарх Северин)